С другой стороны, нет никаких оснований предполагать, что средний китайский семьянин был более счастлив, чем его средний западный современник, у которого имелась только одна жена. Мы привыкли в обиходе столь восторженно отзываться о полигамной системе, что у непосвященных создалось впечатление, будто гарем - это рай для мужчины. До некоторой степени это верно - применительно к примитивным или слаборазвитым обществам, где мужчина стремится только к получению плотской любви, а женщины в гареме воспринимаются почти как животные в клетке. Но разумеется, такие суждения оказываются неверными для столь высокоразвитых цивилизаций, как китайская. В Китае у жен и наложниц имелись определенное положение и конкретные права, закрепленные и государственным, и обычным правом. Главе дома приходилось соблюдать эти права и выполнять многочисленные обязанности по отношению к своим женщинам, не только доставлять им сексуальное удовлетворение и поддерживать их экономически, но и проявлять себя в более тонких сферах: оказывать знаки повышенного внимания, учитывать личные капризы и слабости, а также разбираться во взаимоотношениях между женщинами. Если хозяин не выполнял одного из этих условий, ситуация становилась неуправляемой. А неспособность поддерживать порядок в своем семействе могла испортить репутацию и разрушить карьеру. В результате ученый-чиновник мог потерять место: власти твердо придерживались древней истины, что мужчина, неспособный навести порядок в своем доме, недостоин того, чтобы занимать ответственный пост. В свою очередь, торговец мог лишиться доверия, ибо считалось, что дом, в котором нет порядка, неизбежно окажется в финансовых затруднениях.
По моему мнению, "пособия по сексу" продолжали пользоваться популярностью в среде и даосов, и конфуцианцев: подобные наставления помогали главе семьи без нервных стрессов управлять своими многочисленными женщинами. Поэтому неудивительно, что в VI в. н. э. образованные люди продолжали открыто ссылаться на подобные сочинения. Ниже я привожу отрывок из письма знаменитого поэта Сюй Лина (507–583), в котором он отвечает своему другу Чжоу Хун-жану (расцвет его творчества приходится на 550 г.):
Почтительно развернув ваше драгоценное письмо, я обнаружил, что его содержание принесло мне безмерное успокоение. Вы вернулись в горы Тяньму и теперь беспечно живете там. Чтобы помочь вам стать бессмертным, у вас есть Нун-юй, а ваше одинокое отшельничество скрасит своей компанией Мэн-гуан. С ней вдвоем вы можете безмятежно принимать разные позы и тщательно следовать наставлениям, которые содержатся в "Книге Чистой Девы", совершенствуясь в движениях поднимания и опускания. Со своей партнершей вы сможете до конца постичь искусство представленное на картинках Желтого Императора. И хотя вы проживаете в маленькой хижине, вам не грозит проводить ночи в одиночестве. Зачем вам стремиться обрести пилюли бессмертия, если вы можете пить из "нефритового источника"?
(СБЦК. "Сюй сяо му цзи", гл. 7, с. Г)
Нун-юй - имя наперсницы легендарного музыканта Сяо-ши. Он научил ее играть на флейте, после чего они оба исчезли в небе, восседая на фениксах. Мэн-гуан была женой ханьского отшельника Лян Хуна (см. BD, N 1247). Приведенный отрывок служит очередным подтверждением тому, что "пособия по сексу" были иллюстрированными и обучали, помимо прочего, как проводить половой акт, чтобы он был благотворным для здоровья и помогал достичь долголетия. Пить из "нефритового источника" (юйцюань) - таким эвфемизмом, как мы увидим ниже, обычно обозначали получение от женщины во время полового акта пневмы-инь.
"Сексуальные наставления" были необычайно популярны и во многих мелких государствах, которые в то время существовали на юге страны. Ниже я привожу стихотворение выдающегося поэта Бао Чжао (ок. 421–465), в котором описываются эксперименты в области сексуальной алхимии, проводившиеся князем Хайнани. Император пожелал узнать от него эти секреты, но князь отказался их выдать и исчез.
Хайнаньский князь
Стремится достичь долголетия:
Соблюдает диету, правильно дышит,
Читает "Книгу бессмертных".
В хрустальных чашках и сосудах из слоновой кости,
В золотом тигле яшмовой ложкой смешивает эликсир.
Смешав эликсир,
Он забавляется в "алых покоях".
В "алых покоях"
Избранная Дева бренчит своими серьгами,
Самка феникса поет, самец ей вторит -
И все завершается отчаянием."Юй тай синь юн"
Помимо упоминаемой Избранной Девы (и снова здесь иероглиф цай употреблен с ключом 120), "золотой тигель" и "яшмовая ложка" также могут иметь сексуальные ассоциации.
Следует отметить, что в даосской терминологии выражением "алые покои" (цыфан) обозначается один из "девяти дворцов", на которые делится человеческое тело. Одновременно оно может означать и комнату, в которой адепт занимается сексуальной практикой. То же самое можно сказать о "яшмовых покоях" (юйфан) - выражение, которое часто встречается в названиях сексологических трактатов (например, в упоминавшемся выше "Юй фан би цзюэ"), - и о "сокровенной комнате" (тунфан термин и ныне используется для обозначения помещения, где молодожены проводят первую брачную ночь).
Достоинством "пособий по сексу" можно считать и то, что наряду с объяснениями различных аспектов плотской любви они учат мужчину принимать во внимание женские чувства, а также учитывать различие их жизненных ролей со всеми вытекающими из этого последствиями. Показательно, что почти все стихотворения, в которых оплакивается горькая женская доля, были написаны мужчинами. Если при династии Хань госпожа Бань в своих "Наставлениях" отстаивала приниженное положение женщины, то позже многие мужчины начали возмущаться подобной несправедливостью. Ниже я привожу стихотворение известного ученого и чиновника Фу Сюаня (217–278), пронизанное совершенно иным духом, чем "Наставления" госпожи Бань.
Воистину, горестно родиться женщиной.
Трудно даже представить нечто более низкое!
Мальчики могут открыто стоять у передних ворот,
От рождения их пестуют словно богов.
Их дух мужской ограничен лишь четырьмя морями.
На десять тысяч ли они отправляются сквозь штормы и пыль.
Девочка же растет, не зная ни любви, ни ласки,
И никто в семье по-настоящему не заботится о ней.
Подрастет - вынуждена скрываться во внутренних покоях,
Покрывать голову, бояться посмотреть чужим в лицо.
И никто не всплакнет, когда ее отдают замуж:
Все связи с родными прерываются сразу.
Потупив взор, она пытается сдерживать свои чувства,
Белыми зубами закусывая алые губки.
Отныне ей предстоит вечно кланяться и падать на колени,
Унижаться перед служанками и наложницами.
Любовь ее мужа столь же туманна, как Млечный Путь,
Но она должна следовать за ним, как подсолнух за солнцем.
Вскоре их сердца станут разделены, как вода и огонь,
И она будет виновата во всех прегрешениях.
Через несколько лет ее нежное личико станет мрачнеть,
Когда муж начнет постоянно искать новых любовных утех.
Хотя вначале они были близки, как тело и тень,
Теперь стали далеки, как китайцы и варвары.
Но китайцы с варварами хоть иногда встречаются,
А муж с женой разлучены, словно звезды Вега и Альтаир."Юй тай синь юн"
Из множества поэтов периодов Трех Царств и Шести Династий, которые любили слагать стихи от имени женщин, описывая их горести, упомяну только Цао Пэя (187–226), второго императора династии Вэй, известного под посмертным именем Вэнь-ди. Среди его сочинений есть знаменитое прощальное стихотворение, в котором жена генерала Лю Сюня обращается к балдахину над их супружеским ложем. После двадцати лет супружества он полюбил другую женщину и отослал свою прежнюю жену в родительский дом под предлогом, что она не родила ему сына.
Колышущийся полог, который висит перед нашим ложем,
Ты был предназначен закрывать нас
от слишком яркого света!
Я принесла тебя, когда покидала родительский кров,
И теперь забираю с собой туда, откуда ты прибыл.
Я буду бережно тебя хранить в сундуке для одежды -
Неужели наступит час, когда я снова тебя разверну?"Юй тай синь юн"
В ту пору образованные женщины являлись исключением; как правило, только куртизанки умели читать и писать. В этом заключается вторая причина, почему большинство стихотворений, и те, в которых описываются женские переживания, были написаны мужчинами. В "Цзинь шу" (гл. 96) упоминается об одной женщине, которая считалась выдающейся поэтессой. Это была Су Хуй (псевдоним - Жо-лань), ок. 350 г. главная жена Доу Дао, губернатора провинции при династии Цзинь. Муж любил ее за красоту и эрудицию, но при этом страстно обожал одну из своих наложниц по имени Чжао Ян-тай, которая превосходила ее умением петь и танцевать. Однажды в припадке ревности Су Хуй выпорола эту наложницу, и когда ее мужа перевели на другое место, отказалась последовать за ним, после чего тот забрал с собой наложницу. Впоследствии Су Хуй раскаялась и сочинила очень замысловатый поэтический палиндром из 841 иероглифа, который вышила на ткани и послала своему мужу. Он был настолько тронут ее преданностью, что обратился к ней с покаянием.