По мнению Рассела, растущая плотность населения на планете и ускоряющееся развитие технологий и коммуникаций создают ситуацию, в которой люди способны достичь более высокого уровня интеграции и создать нечто вроде общей нервной системы или общего "мозга" для всего человечества. (Люди напоминают нейроны, а мобильные телефоны, телеви́дение, радио, Интернет и так далее похожи на синаптические связи между ними.)
Идея Рассела о "глобальном разуме" перекликается со взглядами Грегори Бейтсона:
Индивидуальный разум имманентен, но не только в теле. Он имманентен в путях и сообщениях за пределами тела; существует более обширный, Больший разум, и индивидуальный разум является только его подсистемой. Этот Больший разум можно сравнить с Богом, возможно, именно его люди и называют "Богом", но он при этом имманентен в тотальной взаимосвязанной социальной системе и планетарной экологии.
Одно из практических следствий утверждения Бейтсона – это возможность входить в системы интеллекта, превышающие наш индивидуальный разум. Эта идея, конечно же, проявлялась во всей истории человечества в субъективном опыте шаманов, целителей, парапсихологов, медиумов, художников, представителей традиционных культур и величайших гениев мира.
Например, в книге "Стратегии гениев" один из авторов этой книги Роберт Дилтс указывает, что почти все известные творческие гении в истории, от Леонардо да Винчи до Эйнштейна, от Моцарта до Майкла Джексона, знали так или иначе, что их лучшие работы и идеи проходят "через" них, а не "принадлежат" им как отдельным людям. Например, Моцарт писал о своих музыкальных идеях: "Как и почему они приходят, я не знаю; и не могу их заставить прийти". Однако он говорил, что эти идеи легче всего посещают его, когда он находился в определенных внутренних состояниях, когда творческий процесс разворачивается "в приятном живом ви́дении".
В своих заметках Леонардо да Винчи описывал, как он смотрел на "стены, покрытые разными пятнами, или на груды разнообразных камней", чтобы "стимулировать и пробудить" свой разум "для различных изобретений". Леонардо говорил, что может увидеть на стене "разные пейзажи, украшенные горами, реками, скалами, деревьями, полями, широкими долинами и живописными холмами", а также "быстро движущимися фигурами и странными выражениями лиц, чужеземными одеждами и бесчисленными множествами вещей".
Точно так же Альберт Эйнштейн утверждал, что его идеи и теории возникают спонтанно в процессе определенных "мысленных экспериментов" и "не возникают в результате каких-либо манипуляций с аксиомами" или рациональных, когнитивных форм мысли.
Эти описания указывают на методы, позволяющие установить связь с творческим интеллектом, выходящим за пределы индивидуального когнитивного разума. Кроме представления о "Боге" Бейтсона, Больший разум, о котором говорит Бейтсон, возможно, и есть то, что мы называем "интуицией", "творческим бессознательным" в работах Милтона Эриксона, или "коллективным бессознательным" в трудах Карла Юнга.
Фрейд предполагал, что бессознательное – это нечто личное, находящиеся внутри личности. С другой стороны, Юнг рассматривал личное бессознательное как вершину более обширного универсального слоя бессознательного, коллективного бессознательного – унаследованной части человеческой души, не связанной с личным опытом.
По мнению Юнга, коллективное бессознательное выражается в архетипах, универсальных мыслеформах или мысленных образах, оказывающих влияние на чувства и действия личности. Юнг отмечает, что переживание архетипов часто не ограничивается местными традициями или культурными нормами. Юнг предположил, что архетипы – это врожденные конструкции. Он считал, что новорожденный ребенок – не "чистый лист", он уже несет в себе способность воспринимать определенные архетипические паттерны и символы. Он считал, что дети так много фантазируют, потому что у них еще недостаточно реального опыта для того, чтобы разорвать связь своего разума с архетипическими знаниями и образами.
В истории человечества архетипы выражаются в разных формах: в мифах, сказках, священных текстах, искусстве, литературе и даже в рекламе. Они проявляются на уровне личности в мечтах и ви́дениях. Платон описывал их с философской точки зрения, как "элементарные формы" мысли и опыта.
Еще один аналог того, что Бейтсон называл Большим разумом, – морфогенетические поля Руперта Шелдрейка. Шелдрейк предложил идею морфогенетических полей, чтобы объяснить такие явления, как совпадения и влияние на расстоянии, от развития эмбриона до исцеления с помощью молитвы и "феномена сотой обезьяны" – ситуаций, когда изменения в одной части популяции вызывают изменения у других членов популяции или в группе в целом при отсутствии непосредственного физического контакта.
Основной элемент модели Шелдрейка – процесс морфогенетического резонанса. Это механизм обратной связи между полем и взаимосвязанными элементами (холонами), из которых оно состоит. Чем больше степень сходства между отдельными элементами, или холонами, тем больше резонанс; этот резонанс увеличивает силу, четкость или устойчивость определенных форм мысли или поведения, существующих в этом поле.
Например, можно вспомнить скандал, разгоревшийся, когда стало известно, что американские солдаты жестоко обращались с заключенными тюрьмы Абу-Грейб (это были физические, психологические и сексуальные злоупотребления, изнасилования, содомия и даже убийства) во время первого периода оккупации Ирака в 2003–2004 годах. Во время судебных процессов над этими солдатами их адвокаты вызвали целую череду свидетелей, которые утверждали, что подзащитные никогда не совершали насилия и не были склонны к садистскому поведению в прошлом, что они были обычными, "нормальными" людьми. Но как и почему эти нормальные люди превратились в таких "бесчеловечных монстров", начисто лишенных сочувствия и сострадания? Одно из возможных объяснений – морфогенетическое поле Шелдрейка, где насилие порождало насилие посредством морфогенетического резонанса между американскими солдатами, побуждая их действовать вопреки их собственной природе, характеру и убеждениям.
Шелдрейк предположил, что процесс морфогенетического резонанса приводит к формированию устойчивых морфогенетических полей, на которые живым организмам легко настроиться. Например, он пишет, что именно таким образом простые формы жизни синергетически самоорганизуются в более сложные. Эта модель представляет собой альтернативное описание процесса эволюции в дополнение к процессам отбора и вариативности, которые описал Дарвин.
Однако здесь важно иметь в виду, что, как указывает Бейтсон, "ментальные характеристики врожденны или имманетны в целостной совокупности". Когда мы отделяем себя от более обширной системы или теряем с ней связь, то теряем и доступ к заключенному в ней интеллекту.
Еще одно объяснение событий в Абу-Грейб – что солдаты оказались в ловушке искаженного, изолированного и дисфункционального поля, пронизывающего всю атмосферу в тюрьме, и поэтому потеряли контакт с самими собой.
Такая потребность в контакте с самими собой и с более обширным полем вокруг нас объясняет, почему так важно разрабатывать нейро-лингвистические инструменты, помогающие поддерживать или восстанавливать связь с самими собой и с Большим разумом, о котором говорит Бейтсон. Чтобы открыться и установить связь с различными уровнями поля и полевым разумом, полезны такие инструменты и процессы: умение входить в особые, или измененные, состояния сознания, в медитацию, в транс, использование психогенных наркотических средств и других веществ; а также молитва, пение, сны, поэзия, танец, движение, соматический синтаксис, йога и даже занятия любовью.
Например, Майкл Дилтс исследует связь между НЛП и шаманизмом. На этой основе он создал шаманские процессы коучинга (http://www.shamancia.com). С помощью барабанного боя, позволяющего создать связь между человеческой нервной системой и интеллектом поля, Майкл помогает людям получить доступ к архетипической мудрости, чтобы находить глубинные ресурсы и мудрые решения.