Если это всё же вирус, я хочу быть уверен, что он не распространится.
– Понял. Я установлю строжайший карантин, пока мы не сможем быть уверены, вирус это, или нет.
– Хорошо. – Арчер погладил Портоса по голове; пёс приоткрыл один глаз и глянул на хозяина, недовольный тем, что его разбудили. – Третье. Если мы всё же потеряем много людей…
Он не договорил, но Трип понял.
– Вы не хотите, чтобы вулканцы использовали это как повод прекратить экспедицию.
Опасения капитана были вполне оправданы: хотя Т'Пол теперь полностью поддерживала право землян исследовать космос без того, чтобы старший брат вулканец следил за каждым их шагом, о её непосредственном начальнике, после Совале, никак нельзя было сказать того же самого. Совал первым заявит, что любое бедствие, постигшее "Энтерпрайз", доказывает, что корабль надлежит немедленно отозвать на Землю.
Арчер мрачно кивнул, глядя на фотографию и мысленно обещая отцу:никогда.
– Я не допущу этого, сэр, – пообещал Такер. Он не стал уточнять, добавляяесли смогу –упущение, которое Арчер заметил, и за которое был ему благодарен. – Обещаю вам.
– Отлично. – Арчер взял Портоса на руки и поднялся. – Теперь посмотрим, удастся ли нам всхрапнуть несколько часов перед следующей вахтой.
Трип поднялся, разминая затёкшие ноги.
– Видит Бог, мне не помешает немного поспать.
– Мне тоже. До завтра.
Уже от дверей Трип обернулся и бросил на капитана взгляд, яснее слов говоривший:я считаю это обещанием.
– До завтра, капитан.
Измученная, с покрасневшими глазами Хоши по-прежнему работала в маленькой лаборатории рядом с медотсеком, которую теперь делила – что её очень стесняло – со Странником. Т'Пол надо было заступать на вахту, и она ушла на мостик, оставив Странника просматривать базу данных "Энтерпрайза" – предположительно для того, чтобы больше узнать о культуре вулканцев и землян.
– Хэлло, – приветствовала Хоши полупрозрачный, переливающийся сине-зелёный столб, когда тот появился в лаборатории. Присутствие энергетического существа нервировало Хоши; возможно, виной тому было чисто человеческое предубеждение: казалось неестественным, что разумное существо может быть бестелесным. Или может, из-за того, что делом её жизни было общение с другими видами – а теперь перед ней был представитель вида, с которым она не могла общаться.
А больше всего какая-то её частица не могла простить Страннику кощунства, учинённого над телом Кано.
В то же время ей казалось грубым совершенно игнорировать его присутствие в лаборатории, сознаёт он это или нет, потому она сказала:
– Я как раз заканчиваю работу над записями оани.
Возможно, существо отозвалось на её слова: цвета его потемнели, прозрачность почти исчезла –как океан перед бурей,подумала Хоши и поспешно отвернулась, пока Странник не заметил её невольного испуга. В памяти всплыл страшный сон, виденный прошлой ночью – о Кано и Урока, спокойно смотрящих, как волны бьются в прозрачную стену здания.
Она будет прибывать, пока нас не затопит.
При воспоминании об этом Хоши вздрогнула. Новость, что Малкольм Рид, который, стоя рядом с ней в медотсеке, выглядел совершенно нормально, заболел, отнюдь не укрепила её нервы. Это разбивало ей сердце даже сильнее, чем необходимость просмотреть последнюю запись Урока. Малкольм всегда нравился ей – гораздо больше, чем она позволяла себе выказать. Было что-то трогательное в его сугубо военной выправке, и в том, как старательно он делал вид, что прожжённый дамский угодник, хотя никого и не мог этим обмануть.
Теперь из всей группы высадки на ногах оставались лишь она, капитан и Т'Пол.