Возвратимся снова к ситуации с ребенком в транспорте, пробирающимся в давке людей к выходу. Кроме морального плана, который мы рассмотрели, в ней есть еще один важный аспект, открывающий очень специфический пласт социальных навыков. Это способы действия, которым ребенок может научиться, только будучи пассажиром общественного транспорта, а не такси или личного автомобиля. Речь идет о конкретных навыках телесного взаимодействия с другими людьми, без наличия которых российский пассажир при всем его уважении к окружающим и способности словесного общения с ними зачастую даже не сможет войти или выйти из транспорта на нужной остановке.
Если мы понаблюдаем за каким-нибудь бывалым пассажиром российских автобусов и трамваев, ловко прокладывающим себе путь к выходу, то заметим, что он не только обращается практически к каждому, кого ему приходится тревожить, чтобы поменяться местами ("Извините! Позвольте пройти! Не могли бы вы чуть-чуть подвинуться?"), не только благодарит тех, кто откликнулся на его просьбы, не только подшучивает над ситуацией и над собой, - но и очень ловко "обтекает" своим телом людей, стараясь не причинить им слишком больших неудобств. Такое телесное взаимодействие этого человека со случайно оказавшимися на его пути людьми и есть то, что мы уже неоднократно в этой главе называли термином "телесное общение". Практически каждый российский гражданин сталкивается в транспортных ситуациях и с прямо противоположными примерами чьей-нибудь телесной тупости и неловкости, когда человек не понимает, что встал у всех на проходе, не чувствует, что ему надо развернуться боком, чтобы пройти между людьми, и т. п.
Успешность в телесном общении в социальных ситуациях описанного выше типа основана на развитости психологического сопереживания и телесной чуткости по отношению к другим людям, отсутствии страха прикосновений, а также на хорошем владении своим собственным телом. Фундамент этих способностей закладывается в самом раннем детстве. Он зависит от качества и богатства тех телесных контактов, которые были между матерью и младенцем, Теснота и длительность этих контактов связана как с индивидуальными особенностями семьи, так и с типом культуры, к которой семья принадлежит. Затем они развиваются, обогащаются конкретными навыками телесных взаимодействий ребенка с разными людьми в разных ситуациях. Объем и характер такого опыта зависит от многих причин. Одной из них является культурная традиция, которая людьми, к ней принадлежащими, часто не осознается, хотя она проявляется в разнообразных формах воспитания детей и бытового поведения.
Русские люди традиционно отличались умением телесно-психического взаимодействия с другим человеком на близкой дистанции, начиная от разговора по душам и кончая тем, что всегда были привычно успешны в вольной борьбе, рукопашном бое, штыковых атаках, групповых танцах и т. п. В древней традиции русского кулачного боя, дошедшей до наших дней, хорошо видны некоторые базовые принципы русского стиля общения, закрепленные в виде боевых техник.
Внимание психолога сразу привлекает русская специфика использования пространства во взаимодействии с противником. Важнейшей техникой, которую тщательно и долго отрабатывают все кулачные бойцы, является "слипание" - умение максимально приблизиться к партнеру и "выстроиться" в его личностное пространство, уловив ритм его движений. Русский боец не дистанцируется, а, наоборот, стремится к самому тесному контакту с противником, вживаясь в него, становясь на какой-то момент его тенью, и через это познает и понимает его.
Достичь такого близкого взаимодействия двух быстро движущихся тел, при котором одно буквально обволакивает собой другое, возможно только на основе высокоразвитой способности человека вступать в тонкий психический контакт с партнером. Развивается такая способность на основе эмпатии - эмоционально-телесной настройки и вчувствования, на какой-то момент дающего ощущение внутреннего слияния с партнером в единое целое. Развитие эмпатии уходит своими корнями в раннедетское общение с матерью, а затем определяется разнообразием и качеством телесного общения со сверстниками и родителями.
В российском быту, как в патриархально-крестьянском, так и в современном, можно найти множество социальных ситуаций, буквально провоцирующих людей на близкий контакт друг с другом и, соответственно, развивающих их способность к такому контакту. (Кстати сказать, даже удивлявшая наблюдателей своей нерациональностью русская деревенская привычка ставить крестьянские избы очень близко друг к другу, несмотря на частые пожары, видимо, имеет те же психологические истоки. А они, в свою очередь, связаны с духовно-нравственными основаниями народной концепции людского мира) Поэтому, несмотря на все оговорки, упирающиеся в экономические причины (нехватка подвижного состава и т. п.), российский транспорт, тесно забитый людьми, с культурально-психологической точки зрения очень традиционен.
Иностранцы с Запада легко опознаются в нашем транспорте на основе того, что им нужно больше места. Они, наоборот, стараются не подпустить чужого человека слишком близко, не дать ему проникнуть в свое личное пространство и пытаются оберегать его как могут: шире расставляют руки и ноги, держат большую дистанцию при входе и выходе, стараются избегать случайных телесных соприкосновений с другими.
Один гостивший в Петербурге американец регулярно оставался в автобусе и не мог выйти на своей остановке, потому что она была конечной. Чтобы не толкаться вместе с другими, он всегда пропускал вперед всех выходящих и держал такую большую дистанцию между собой и шедшим впереди него последним человеком, что нетерпеливая толпа пассажиров на кольце врывалась внутрь автобуса, не дожидаясь, пока он спустится. Ему казалось, что если он соприкоснется с этими людьми, то они сомнут и раздавят его, и он, чтобы спастись, забегал обратно в автобус. Когда мы обсудили с ним его страхи и сформулировали новую для него задачу - идти на телесный контакт с людьми и исследовать для себя, что это такое, - то результаты оказались неожиданными. После целого дня поездок в транспорте он с восторгом сказал: "Я сегодня прижимался и обнимался в давке с таким количеством незнакомых людей, что не могу прийти в себя, - это так интересно, так странно - чувствовать так близко чужого человека, ведь я даже с родными так тесно никогда не соприкасаюсь".
Выходит, что открытость, телесная доступность, публичность пассажира нашего общественного транспорта является и его бедой и его преимуществом - школой опыта. Сам пассажир часто мечтает об одиночестве и хотел бы оказаться в такси или собственной машине. Однако далеко не все, что нам не нравится, бывает для нас неполезно. И наоборот - не все, что нам удобно, для нас по-настоящему хорошо.
Личная машина дает ее владельцу массу преимуществ, прежде всего независимость и внешнюю защищенность. Он сидит в ней, как в собственном домике на колесах. Этот домик переживается как второе "телесное Я" - большое, крепкое, быстро движущееся, замкнутое со всех сторон. Таким начинает чувствовать себя человек, сидящий внутри.
Но как это обычно бывает, когда мы передаем часть своих функций помощнику-вещи, - лишившись ее, мы чувствуем себя беспомощными, уязвимыми, недостаточными. Человек, привыкший ездить в своей машине, начинает ощущать ее как черепаха свой панцирь. Без машины - пешком или тем более в общественном транспорте - он чувствует себя лишенным тех свойств, которые казались ему своими: массы, крепости, скорости, защищенности, уверенности. Он кажется себе маленьким, медленным, слишком открытым для неприятных воздействий извне, не знающим, как справиться с большим пространством и расстояниями. Если у такого человека были выработанные ранее навыки пешехода и пассажира, то довольно быстро, в течение нескольких дней, они восстанавливаются вновь. Эти навыки формируются в детстве и подростковом возрасте и обеспечивают приспособляемость, нормальную "вписанность" человека в ситуации на улице и в транспорте. Но у них есть и более глубокая психологическая подкладка.
Когда человек полноценно прожил какие-то социальные ситуации, освоился в них, это навсегда дает ему двойной прибыток: в виде наработки внешних навыков поведения и в виде внутреннего опыта, идущего на строительство его личности, наращивание ее устойчивости, силы самосознания и других качеств.
Приехавшая на каникулы из Соединенных Штатов русская эмигрантка с трехлетней дочерью, родившейся уже за границей, рассказывает о своем времяпрепровождении в России: "Мы с Машенькой стараемся побольше ездить в транспорте, Ей так нравится, что она там может посмотреть на людей вблизи. Ведь в Америке мы, как и все, ездим только на машине. Машенька других людей близко почти не видит и не умеет с ними общаться. Здесь ей быть очень полезно".
Поэтому, перефразируя слова Вольтера, психолог может сказать: если бы не было наполненного людьми общественного транспорта, то надо было бы его придумать и периодически возить на нем детей для выработки многих ценных социально-психологических навыков.
Автобус, трамвай и троллейбус оказывается для ребенка одним из тех классов в школе жизни, в котором полезно поучиться. Чему учится там ребенок постарше, отправляясь в самостоятельные поездки, мы рассмотрим в следующей главе