Большинство людей реагируют на разбор своих недостатков подобным образом. Они не принимают близко к сердцу многие обиды, но начинают "вибрировать", когда затрагивается область, в которой они особенно чувствительны. Там, где вы чувствуете себя спокойно, вы без труда отбросите глупый критицизм. Но определенные области, в которых вы ощущаете дискомфорт, - будь то ваша карьера, любовь, религиозные взгляды, что бы то ни было - задают определенные частоты настройке вашего внутреннего камертона. Достаточно лишь одного взгляда или слова на нужной частоте, чтобы вызвать автоматическую ответную реакцию. Вы услышали и поверили. Вы прибавили свое личное. Вы чувствуете себя отвратительно.
Некоторые люди обладают столь чувствительными камертонами, что их заставляет трепетать любой отзвук критики. Они с готовностью принимают самый незначительный намек за серьезное порицание. Для таких людей высказывание вроде: "У вас белая нитка пристала к свитеру" мгновенно трансформируется в обвинение в неряшливости, а то и того хуже. И вместо простой благодарности в ответ: "Спасибо, я сниму ее", они заливаются краской позора. Если им сказать: "Вы слишком чувствительны к критике", внутренний камертон воспринимает слова как отрицательное суждение и вызывает лишь негативные эмоции. Такие моменты хорошо знакомы родителям по поведению детей, ноющих: "Никто меня не любит. Меня все презирают. Все меня бросили".
Откуда возникает восприимчивость к критике?
Впервые в жизни столкнувшись с критикой, большинство из нас принимает ее за чистую монету. И хотя, скорее всего, очень немногие воспринимают слова: "Детей должно быть видно, но не слышно" буквально, обычно считается, что малышам не положено спорить со старшими. Когда родители, учителя или прочие наделенные властью лица осуждают поведение ребенка, они всегда правы. Например:
- У тебя грязные руки. Ступай и вымой их, прежде чем хватать бутерброды.
- Они у меня чистые.
- Ступай мыть руки и не выводи меня из себя!
Или:
- Ты не справился с заданием. Твой ответ на поставленный вопрос неверен.
- Нет, я верно решил задачу.
- Вот как, ты имеешь наглость сомневаться в том, что говорят старшие? Выйди к доске и напиши сто раз: "Я никогда больше не буду спорить с учителем".
Подобным образом взрослые хотели бы научить детей правилам жизни в семье и в обществе. Единых правил воспитания подрастающего поколения не существует. Различным культурным традициям соответствуют свои стандарты морали и общественные взгляды. Но всякая культура подразумевает существование некоего консенсуса о правилах поведения (все должны стоять перед красным сигналом светофора и идти по зеленому), иначе жизнь обернулась бы полным хаосом. Если никто не собирается следовать правилам, никого не интересует "что скажут люди", наносится непоправимый вред культуре. Передать понимание важности общепринятых правил детям и научить их тому, что такое хорошо и что такое плохо, - задача старшего поколения.
В итоге, пытаясь научить детей законам жизни, взрослые, естественно из самых лучших побуждений, часто снабжают их недостоверной информацией.
Родительские наставления могут оказаться верными в какой-либо одной конкретной ситуации, но не срабатывают в другой, например: "Ты никогда не добьешься успеха, если не сядешь прямо и не закроешь рот". Или же единственным назначением нравоучений оказывается желание поставить младшего "на место": "Ты никогда ничего не достигнешь, поскольку отказываешься делать, что тебе говорят".
А возможно, ребенок слышит комментарий, вызванный искренним желанием подбодрить его, но способный лишь расстроить: "Да, ты хорошо выполнил задание, но я уверен, что тебе по силам сделать то же самое гораздо лучше" (хорошо, если это действительно так, но плохо, если у ребенка отсутствуют необходимые способности или интерес).
В итоге правдами и неправдами детей приучают воспринимать и признавать критику, не подвергая ее сомнению.
- Почему, мама?
- Я так сказала - вот почему!
Критическое отношение к критике
Становясь старше, мы начинаем понимать - отчасти на собственном опыте и наблюдениях, отчасти благодаря советам близких и дальних, - что отнюдь не все критики мудры и справедливы и что даже те, кого мы любим и кто любит нас, не всегда бывают правы. Мы осознаем, что какие-то упреки в наш адрес справедливы и полезны, а единственная цель других критических стрел - поразить нас прямо в сердце. Такое понимание приходит не сразу, не как озарение, а постепенно, как если бы мы отправились в далекое путешествие.
Сколь долгим и сложным оно окажется, зависит от обстоятельств вашей жизни. Чем сильнее вас критиковали в детстве, тем медленнее у вас развивается способность правильно оценивать услышанные упреки. И несомненно, самые разнообразные жизненные ситуации могут создавать у нас области повышенной чувствительности, определяющие реакцию "камертона", что вносит дополнительные трудности.
Даже если вы достигли зрелого возраста, вас вряд ли оставят в покое любители критики типа не-противоречь или я-говорю-так-вот-почему. Ваши родители все еще по инерции считают вас ребенком и полагают, что имеют право командовать, так как несут за вас полную ответственность. И на работе и в общественной жизни всегда находятся люди, твердо уверенные в своей правоте, считающие глупцом любого, несогласного с ними. Они искренне думают: "Я-то - величина, а вы - никто, поэтому вам следует прислушиваться к тому, что я говорю".
Очистка и сортировка
Критику необходимо фильтровать и классифицировать, оставляя лишь то, что заслуживает внимания, попутно определяя, стоит ли уделять внимание тому или иному пункту. Скорее всего, вы легко справитесь с такой задачей на бессознательном уровне в случаях, когда дело касается предмета, в котором вы чувствуете себя уверенно, или когда критика не имеет для вас никакого значения.
Однако вам придется фильтровать и классифицировать все критические замечания, поступающие от всех критиков, что предполагает сознательную обработку информации. В таких случаях следует выдержать паузу и постараться ответить на серию вопросов, дабы призвать на помощь здравый смысл.
Припомните дискуссию о склонности все относить на свой счет из четвертой главы. В ней обращалось особое внимание на то, как часто мы интерпретируем общие высказывания как лично к нам обращенные упреки. Вот вам и тот первый фильтр, который следует противопоставить критическому потоку. Прежде всего разберитесь, а в вашу ли сторону летят критические стрелы? В случае опасности вам понадобится ввести в действие все "очистные сооружения".
А судьи кто?
Логичен следующий фильтрующий вопрос: "А кто, собственно, меня критикует?" В книге "В поисках смысла" венский психиатр Виктор Франкл пытается объяснить, почему некоторые узники нацистских концентрационных лагерей боролись за жизнь перед лицом смертельной опасности, в то время как другие полностью утрачивали волю к жизни. По мнению В. Франкла, отличие состояло в том, что смирившиеся принимали нацистский взгляд на их социальный статус, а те, кто боролся, отказывались чувствовать себя униженными - вопреки потере общественного положения, имущества, здоровья и свободы. Нацисты обращались с ними как с мусором, но внутренний голос человека отвечал: "Разве? А с чего бы мне верить таким свиньям, как вы?"
Они задавались вопросом: "А кто, собственно, говорит?" Ответ не заставлял себя ждать: "Среди них совсем нет тех, кого следовало бы слушать".
Вопрос о доверии критике полезен всегда, в каком бы положении вы ни оказались. В статье, опубликованной в журнале "Уолл-стрит", рассказывается о том, как некие брокеры пытались спешно заключить на бирже не терпящие отлагательства сделки. Кульминацией их подхода было высказывание малоприятных замечаний в адрес мужского достоинства покупателя - например: "Я понимаю, что вы сперва должны посоветоваться с женой. Но ведь она не будет каждый день ходить с вами на работу, не так ли? В вашей семье решения принимает женщина? Давайте-ка отбросим бирюльки и займемся серьезной игрой". Или: "Позовите-ка к телефону жену, судя по всему, мужчина в вашей семье - она".
Помогали ли оскорбления сбыть лежалый товар? Да, возможно… Но только тем из покупателей, кто не задавался вопросом: "А кто, собственно, говорит?"
Кто это там утверждает, что решение отклонить их сомнительное предложение означает мою бесхребетность? Он считает, что я подкаблучник? Судя по всему, этот парень просто хочет нажиться на продаже акций за мой счет. Я не слышал, что эксперты по достоинству мужчин подрабатывают на бирже.
Конечно же, каждый человек вправе иметь собственное мнение, но не каждому мнению стоит доверять в равной степени. Подумайте, достойно ли оно вообще внимания? Является ли услышанная вами критика мнением специалиста? Если речь идет о двигателе вашей машины, то чье мнение для вас важнее: вашего бухгалтера или автомеханика? С другой стороны, к чьему мнению стоит прислушаться, если речь идет об уплате налога? Вопрос "кто говорит?" подразумевает также проверку: "А многие ли говорят?" Люди, принимающие критику на веру, склонны расценивать любое замечание как окончательный вердикт. Обычно отрицательное мнение затрагивает человека за живое, то есть задевает область, в которой начинает вибрировать встроенный камертон.
Так как же убедиться в том, что полученный отрицательный отзыв - мнение настоящего непредвзятого эксперта? Это действительно непросто. Лучший способ проверки отдельного мнения - сравнить его с суждениями других людей.
Когда вы спрашиваете себя: "Кто говорит?", вы преследуете двоякую цель: отбросить суждения тех, кому вы не доверяете, и решить, в какой мере реагировать на критику, заслуживающую внимания.