Она была права. Пока Мишка был в больнице, он все маму ждал. Маму Иру. Любил он ее очень. И, как всякий любящий человек, не мог поверить в то, что его бросили. Он убедил себя в том, что из больницы поедет - к маме. Я думаю, папа тоже подошел бы. Как же тогда отправлять ребенка к чужим людям, спросите вы? К чужим, конечно, хуже, чем к маме. Только вот в детский дом - еще хуже. Полный крах. Смерть надежды. Разбитое сердце.
Была у нас одна семья в списке. Не патронатная. Они только что подготовку прошли и ждали ребенка. "Ждали" - в смысле на патронат. Девочку. Два мальчика у них уже были - взрослые. "Только девочку, - говорила Надя, - Коля так девочку хочет". Коля - это муж. Девочку - так девочку. Никто и не спорит. Позвонили Наде так, на всякий случай. От безвыходности. А она взяла и согласилась.
- На неделю можно, - сказала Надя, - я сейчас приеду.
- А как же Коля? Он-то не будет против?
- Коля на работе, - отмахнулась Надя. - Да не будет он возражать.
Мишка поехал к Наде и Коле. Оформляя временное помещение в семью, мы как-то так невнятно бормотали, что, может быть, это займет и две недели - найти Мишке постоянную семью. Надя не возражала. На следующий день, придя на работу, я трясущейся рукой взяла телефонную трубку и набрала Надин номер.
- Ну как вы там?
- Нормально, а что? - Надя явно не ждала звонка так скоро.
- Да нет, ничего… Ночью не спали?
Последнее время Мишка очень плохо спал по ночам, просыпался, кричал, стонал во сне. Надю мы предупреждали. Но одно дело - выслушать это как информацию, и совсем другое - провести бессонную ночь с чужим ребенком.
- Спали, - протянула Надя. - Прекрасно, крепко спали. - В ее голосе звучала своего рода гордость.
- А Коля как?
- Коля - нормально. Ладно, нам гулять пора. - Надя со всей ответственностью приступила к выполнению новых обязанностей.
Через неделю Надя позвонила сама. "Знаете, - сказала она, - мы тут вот что подумали…" Сердце упало. Ну вот, сейчас она нам все скажет - и про нас, и про ребенка нашего… "Мы хотим сказать, - продолжила Надя, - чтобы вы не торопились с этой новой семьей. Понимаете, - она явно занервничала, голос стал сбиваться, - Миша - очень сложный мальчик. С ним не каждый справится. А вдруг эти люди - ну, те, кого вы найдете, - вдруг они не будут справляться. И тогда они начнут кричать на него, - Надя чуть не плакала, - его понять надо. Он очень непростой ребенок".
Мишка стал жить у Нади с Колей. Вспоминал ли он Иру? Конечно, вспоминал. "Моя мама - молодая и красивая, - говорил он Наде, - а ты - старая". Надя потихоньку плакала. Сыновья Нади отнеслись к Мишке вполне благосклонно. Впрочем, их это особо не касалось. Ну, завела себе мама еще детеныша - ну и на здоровье, если ей нравится. Младший сын, девятнадцатилетний, иногда с Мишкой гулял и играл. Старший говорил: "Привет!" - и шел по своим делам. От них, в общем-то, ничего другого и не ждали.
Коля Мишку терпел. Спокойный, работящий мужчина, хорошей деревенской породы, относился к внезапно свалившемуся на его голову мальчишке как к прихоти жены. А жену он любил - ну, знаете, как мужчина может любить женщину. А женщина завела себе - вот Это. Коля покряхтывал и молчал. Честно играл с Мишкой. Спокойно переносил громоздящиеся посреди квартиры "крепости". Кроме того, не забывайте, что ребенок-то был - гиперактивный. Так что Коле было что терпеть.
Надя время от времени позванивала в нашу службу. С облегчением узнавала, что подходящая семья еще не нашлась. Иногда приходила к нам, прихватив Мишку и дежурный тортик. Жаловалась на трудности. На то, что Мишка всех обижает на детской площадке. Что с ними никто не хочет играть. Что другие мамы смотрят на нее косо. Что соседи Мишку не любят, что его отказались брать в детский сад, что Коля не очень-то доволен жизнью, что старшие сыновья отказались с Мишкой заниматься, что…
Нажаловавшись всласть, отдохнув и расслабившись, получив законную порцию похвал, восхищений, поддержки, советов и чая с тортиком, Надя поднималась. "Вы ищите ему семью, ищите. Только это должна быть очень хорошая семья", - строго говорила она и прощалась.
Однажды Надя позвонила и сказала: "Я устала…"
Она действительно устала. Иногда Мишка все-таки не спал по ночам. Днем квартира превращалась в игровую площадку. "Я забыла, когда делала настоящую уборку", - с грустью говорила аккуратистка Надя. Но больше всего она устала, конечно, от неодобрения. Ей казалось, что ее не одобряет "весь мир".
Сказать по правде, Надя была далеко не единственной приемной матерью, у которой возникали подобные чувства. Многие наши семьи жаловались, что очень трудно выдержать внезапно хлынувший ливень осуждений. В детском саду или в школе - ребенок ведь "не такой, как все". На детской площадке - никто не хочет играть "с этим". А "этот", обижаясь и хорохорясь, показывает всем в ответ кузькину мать. Вот недавно, в магазине, куда мама с ребеночком заскочили по дороге купить хлеба. "Мальчик, ты чего так орешь?" - неодобрительно спрашивает усталая кассирша. "Дура", - небрежно бросает в ответ чадо, закаленное в детдомовских перепалках. И легонечко толкает стеллаж с консервными банками. Всякое бывает. У всех, конечно, по-разному.
Тяжелее всего Надя переносила неодобрение соседей. Тихая, немного робкая женщина, она была из тех, кто заранее готовит на лице улыбку и всегда пропустит вперед того, кто "торопится". "Черт знает что у вас там происходит", - шипел сосед снизу, встречаясь с Надей и Мишкой в лифте. Мишка видел, что маме плохо. Мишка понимал, что если маму обижают, ее надо защищать. Он не мог иначе. "Заткнись, урод", - сказал он очень определенно и ткнул игрушечным автоматом в соседский живот. Соседская "вендетта" вступила в острую фазу.
Надо сказать, что все это время с Мишкой раз в неделю работал детский психолог. Как можно "работать" с пяти-шестилетним ребенком? Например, играя. Играя в обычные игрушки, развивая разные сюжеты, придумывая истории, которые как будто происходили с игрушками. "Смотри, Миша, паровозик уезжает, а мотоцикл остается. Если бы он умел говорить, что бы он сказал паровозику?" - психолог Маша ползала по ковру вместе с Мишкой, катая маленькие машинки. Мишка молчал. "Пусть убирается. Пусть убирается, он мне не нужен. Я уеду, далеко-далеко, и там мне не будет никто нужен", - Мишка говорил ровно, глядя в угол. Руки безвольно висели вдоль тела. Он поднял к Маше лицо, залитое слезами. "А он когда-нибудь вернется?" - спросил он Машу. И заплакал горько-горько. Впервые с тех пор, как мама Ира вернула его в детский дом.
Со взрослой частью семьи тоже нужно было работать. Как работать? Взаимодействовать. Консультировать. И все время помнить о том, что ситуация - не совсем обычная. Во-первых, семья оставалась в статусе "временной". Они что, не могли решить, что они хотят? - спросите вы. Не могли. Если бы им пришлось решать прямо тогда, если бы на них давили - или-или, то, скорее всего, они сказали бы "нет". И кому от этого было бы лучше? Во-вторых, Мишка действительно был не совсем здоровым ребенком. Гиперактивность - раз. Задержки в развитии - два. Тяжелая психическая травма после разрыва с мамой Ирой - три. Ну и плюс физическое здоровье - не так чтоб очень, мягко выражаясь. Короче говоря, Мишка был ребенком, которому не так-то просто найти постоянную семью, усыновителей.
Было еще кое-что. Мишка ведь тоже не совсем принял Надю с Колей. Пожалуй, папу ему было даже проще принять. А вот маму Надю… А почему? Да потому, что не может человек так легко заменить в своей душе одну любовь на другую. Это как раз - признак душевного здоровья. Миша был в целом здоровым, сохранным мальчиком, и ему нужно было много времени, чтобы оправиться от потери. Он очень старался. Старался почувствовать, что есть мама и папа. И что у них в семье все хорошо и правильно.
Надя рассказывала: "Коля вообще сдержанный человек. Он очень меня любит, но у нас никогда такого не было, чтобы он меня, например, поцеловал среди бела дня. Или обнял. Тем более, если рядом кто-то есть. Даже если я его просто за руку брала, в гостях, например, он всегда руку отдергивал и сердился, что я так себя веду". Когда Мишка первый раз сказал: "Папа, обними маму", Надя испугалась. "Ну, сейчас Коля ему задаст", - подумала она. "Ну давай же, папа, - Мишка был уверен, что делает все правильно, - давай, обними!" "Представляете, Коля подошел и обнял меня. Ну и Мишка тут подлез, втиснулся между нами, и мы так стояли", - Надины глаза сияли, когда она рассказывала. "Знаете, у нас вообще отношения с Колей изменились, - продолжала она. - Мишка нас учит. Учит любить", - добавила она, подумав.
И вот Надя устала. Конечно, она устала. Нужно было ей как-то помочь. "Неужели отдадут Мишку?" - такая мысль, конечно, приходила в голову. Хотя, надо сказать, в глубине души жила уверенность, что вряд ли. Но не можем же мы в патронатной службе работать, руководствуясь "глубиной своей души". Нужно было реагировать на то, что происходит в реальности. А в реальности - Надя и Коля откликнулись на нашу просьбу и приютили Мишку на две недели. То, что они справляются с ним, воспитывают его уже несколько месяцев и готовы оставить его у себя на неопределенно долгий срок, - за это мы должны сказать им огромное спасибо. А сейчас - надо помогать.