...
Я храню в своей душе трогательную историю одной замечательной семьи. Время – наше. Город – столичный. Семья большая, по нашим временам зажиточная. Глава семьи – бабушка. Возраст – 93. Для своего возраста здорова, совершенно интеллектуально сохранна и, с точки зрения дочери, внуков, их жен и правнуков окружена вниманием и заботой, и в действительности она себя так и ощущает. У них даже хватило такта сохранять у бабушки иллюзию финансовой независимости, скрывая от нее подлинную стоимость лекарств, врачей, продуктов, и она была совершенно уверена, что ее пенсия – серьезное подспорье в семье.
Она до сих пор подсовывает внукам рублей по пятьсот на праздники, и эти много чего добившиеся молодые мужчины трогательно благодарят и берут у нее эти деньги. Ну, красота, всем бы такую старость. Но вот незадача: бабушка стала глохнуть, она не слышит телефонный звонок, она не слышит телевизор, но, чтобы не показать своей слабости, не включает его на полную громкость. Всю эту историю она мне сама рассказывала. "Но самое главное, – говорит она, – я совсем не слышу, о чем они говорят, и когда меня о чем-то спрашивают, выгляжу в их глазах полной идиоткой, я даже не могу посмеяться над хорошим анекдотом. Просто не знаю, что и делать". – "А слуховой аппарат?" – спрашиваю я. "Что вы, я узнала у соседки – это очень дорого".
Через три дня после этого разговора она позвонила мне по телефону: "Я, конечно, надеялась, что вы им подскажете, но я совершенно не ожидала, что у них есть на это деньги".
Все мы взрослые люди и все стараемся не помнить и не думать о плохом, все так или иначе, надеемся на лучшее, но есть вещи неизбежные.
Приходит в жизнь взрослого человека печальнейший из дней, и наши матери уходят от нас. С этим невозможно согласиться, но мы вынуждены это принять, и в наших силах только одно: сделать так, чтобы вкус плодов жизни для наших матерей был сладок, и чтобы у нас не осталось сожаления о том, что мы не сделали для них всего, что могли и считали правильным, и чтобы в этот горький час не жгли нам горло слова, которые мы могли, хотели, но за суетой так и не собрались им сказать.
Эта тема никогда не кончается. История о плохой и хорошей матери
"У меня была прекрасная мать!", "А мне с матерью не повезло". Приходилось слышать?
Она была прекрасная мать, награждена орденом Материнской славы. Она плохая мать – органы опеки лишили ее родительских прав или временно забрали детей, до исправления, а она взяла, дура, и повесилась, а дети плачут, говорят, что она была хорошая.
Сталкивались с такой информацией?
...
Французские власти лишили женщину родительских прав, посчитав, что она слишком любит своего сына, и это мешает его развитию.
Финские власти лишили женщину родительских прав, найдя подтверждение того, что она не может быть хорошей матерью, в том, что она рыдала в суде, требуя возвращения своего ребенка. Дети живут в приемных семьях.
Слышали о таком?
Последний аргумент при разводе: "Она плохая мать".
Последний аргумент, чтобы продолжать жить в семье, пусть и с нелюбимой женщиной – она хорошая мать.
Известны вам такие истории?
"Я наверное, плохая мать", – мучается женщина, сталкиваясь с проблемами во взаимоотношениях со своим ребенком.
"Я всегда была хорошей матерью, я все для него делала, а он?" – возмущается другая, сталкиваясь с теми же проблемами.
Так и живем в хаосе и сомнениях.
А откуда знает женщина, откуда знает общество, что такое "хорошо" и что такое "плохо"?
Существует такое понятие – социально-психологический мир. Мир, в который мы рождаемся и в котором нас воспитывают. Миров этих немало. И каждый из них характеризуется своей системой требований, ожиданий и соответствий, то есть своими законами, своими традициями, своим представлениями о границах дозволенного, о степени свободы, своим списком того, за что выписываются плюсы, за что выдаются минусы, за что пряник, за что кнут. В каждом таком мире свои герои, образцы для подражания, своя система ценностей, своя система преступлений и наказаний. Свое "так принято".
...
Однажды мне довелось участвовать в очень бурной дискуссии, в которой человек десять по-своему умных, образованных и, наверное, хорошо ориентирующихся в правилах своих социально-психологических миров людей дружно пытались вызвать чувство вины и покаяния у родителей восьми детей, фермеров, живущих по правилам и законам, которые этот образ жизни и занятие диктует, в том, что они привлекают своих детей самых разных возрастов к тяжелому труду с раннего возраста.
Дети вместе с родителями кормили свиней, кур, гусей, работали в огороде, по дому – жили так, как принято жить в крестьянском "соцпсихе". При этом, естественно, ходили в школу, были дружны между собой и уважительны к родителям. Но вопль ничего в правилах жизни этого мира не понимающих горожан: "Какая вы мать!? Как вы можете так мучить детей?! Они на вас батрачат!!!" – был очень громок и категоричен. А эта затравленная женщина только и могла, что оправдываться тем, что в деревне все так живут, а если не так, то как раз все плохо получается и с воспитанием, и с хозяйством. Столкновение этих миров было непримиримым, люди говорили на разных языках, черпали энергию из разных источников. Потребовались "переводчики", сумевшие пробиться и к тем и к другим, и с большим трудом удалось решить дело миром. Но недоверие и непонимание осталось.
И таких примеров вокруг множество, столкновение людей из разных миров сразу обнаруживает и обостряет важность того, как можно, как нельзя, что правильно, что неправильно, обнаруживает один фундаментальный момент.
Даже в одной и той же стране, среди людей, говорящих на одном и том же языке и даже ходивших в одну и ту же школу, одновременно существуют разные способы жить. Разность эта, иногда почти не заметная, а иногда почти взаимоисключающая, таит в себе источник того, откуда люди знают, что хорошо, что плохо, и, в нашем случае, – какую мать считать хорошей, какую плохой.
А откуда взялось это знание, как зародилось? Где источник, которым питается уверенность в своей правоте, а иногда и в единственности своей правоты?
Культура. Разность культур, совместимость и несовместимость культур, попытки создать мульти-культурный мир, которые проваливаются не только на уровне государств, но и на уровне отдельно взятой семьи. А социально-психологический мир – это как раз та система, которая транслирует культурные истоки и особенности на бытовой уровень, который переводит иногда очень общие положения в конкретику поступков.
Назовите хоть один социально-психологический мир, хоть одну культуру, где уважение к матери, почитание матери не было бы среди самых главных требований. Не получится. Да и как иначе? Обожествление материнского начала берет свои истоки в такой древности, что хочется сказать – так было всегда. А как тут не обожествлять порождение новой жизни, залог продолжения существования? Обожествление материнства – следствие обожествления природы, источника жизни.
Какой могучий и древний источник, причем практически общий для человечества, а сколько мнений, сколько споров, сколько способов реализации! Все вроде бы говорят об одном и том же, а понимания все меньше.
Да в том-то и дело, что, все, получающее свое начало в отношении к матери и материнству из природы – только одна нога, на которой стоит вся система мотивации к деторождению и благодарности за это.
Уже давным-давно, хоть и поют до сих пор песни о матери, как самом главном существе в жизни человека, в действительности-то общество, любое общество человеков присвоило себе право собственности на человеческого детеныша и смотрит на мать, как на лицо, которому поручено и доверено этого человека воспитать, вырастить и обществу готовенького предоставить. А вот как воспитать и кого вырастить, вот тут-то общество через ближайших, через все тот же "соцпсих" и объяснит, и расскажет, какую мать будем считать хорошей, какую плохой. Именно поэтому "защита материнства и детства" чаще всего превращается в защиту права конкретного общества предъявлять именно те требования, ожидания и соответствия, которые живут в этом обществе.
Так никуда мы не денемся от конфликта между двумя системами, претендующими на любого ребенка и руководящими любой матерью, и от культуры, передающейся по законам социального наследования и социумом.
Но в данном случае нас все-таки больше заботит и интересует мать, а не нужды общества, потому что мир меняется, а материнство остается. И каждая мать, оставаясь один на один со своим ребенком, действует так, как представляет себе наиболее правильным.
Слышу, слышу. А как же те, что бросают, оставляют, отказываются? А они ничем не отличаются от остальных, они тоже действуют так, как считают наиболее правильным.
Может быть, вы помните легенду о Фудзияме. Там было принято престарелых родителей относить на гору умирать, а лишних младенцев выбрасывать. Они считали это правильным, оправданным и освещенным традициями предков, их бытовым пониманием культуры.