Толстой ее, собственно, нельзя было назвать — такое телосложение некоторые называют приятной полнотой. Рубенсовский стиль. Но как это ни называй, Фрэнни не хотелось его демонстрировать, тем более что Майкл был широкоплечим, стройным и без всякого лишнего веса. Закусив нижнюю губу, Фрэнни снова посмотрела на кровать, не зная, как приступить к делу.
Подойдя вплотную, Майкл обнял ее за талию.
— Фрэнни, у тебя ужасно испуганный вид. Скажи, что случилось?
— Боюсь, у меня мало опыта в подобных делах, — просто ответила она.
— Я понимаю. — Он улыбнулся и стянул с себя свитер. Фрэнни почувствовала, что должна оправдаться.
— Мне надо сбросить несколько фунтов.
Тихо засмеявшись, Майкл поцеловал ее в шею и прошептал:
— Я дам тебе то, что ты хочешь.
После этих слов Фрэнни замерла в недоумении. Чего, собственно, ей хочется? Она и сама этого не знала.
Сняв с нее остатки одежды, Майкл принялся массировать ее полное тело, месить его, словно булку. Сначала это смутило Фрэнни — он так и не позволил ей ускользнуть под одеяло, — но вскоре в опытных руках Майкла она забыла о своих тревогах. Похоже, он вообще не обращал внимания на ее полноту. Он поворачивал Фрэнни то так, то этак, вертел, словно манекен, ласкал и целовал ее тяжелые груди, ощупывал все выпуклости и все впадины, и в конце концов Фрэнни впервые в жизни почувствовала в себе сильное возбуждение, чудесную раскрепощенность, которая одновременно радовала и пугала. В этот момент она поняла, что нашла того, кого искала: любовника и отца одновременно.
Глава 2
Больная Сью Дивер сидела на розовато-лиловой кушетке, ожидая, когда Фрэнни подключит ее к аппарату для диализа. Это была полная женщина пятидесяти с небольшим лет, лишенная обеих ног. Проработав в университетской клинике вот уже почти два года, Фрэнни все это время наблюдала постепенное угасание миссис Дивер, которая была матерью одной из ее подруг детства. До этого они не виделись уже много лет, так что, снова встретив ее, Фрэнни была потрясена. Правую ногу миссис Дивер ампутировали четыре года назад, а левую — сразу после того, как Фрэнни поступила на работу. Пациентка плохо видела, нервы ее были расстроены, а многолетнее не умеренное потребление алкоголя изрядно разрушило печень. И наконец, у нее была почечная недостаточность, требующая регулярного проведения диализа. В последние годы миссис Дивер жила в больнице для хроников в Дэвисе и три раза в неделю проходила эту процедуру. Она была довольно милой женщиной, и Фрэнни очень ее жалела.
Клиника, в которой работала Фрэнни, находилась в Сакраменто, в медицинском комплексе на углу Альгамбры и Стоктона. Приемная здесь не отличалась от приемной любого медицинского учреждения — ряд низких кресел, кипа журналов на столиках, — но, чтобы пройти дальше, нужно было дождаться звонка, раздававшегося из-за запертой двери. За узким коридором и еще одной дверью находилась вторая приемная — несколько кресел, умывальник, помост для колясок, а уж за ней, наконец, располагалась главная процедурная. В центре этого просторного помещения, окрашенного в мягкие, приглушенные тона, находились два сестринских поста, а вдоль стен стояли восемнадцать аппаратов для диализа и рядом с каждым из них — глубокое кресло. Сейчас было семь часов утра, и работа кипела: пациентов уже подключили к аппаратам «искусственная почка» или должны были вот-вот подключить. Обычно эту работу выполняли техники, но сегодня их не хватало, так что Фрэнни пришлось взять на себя троих, в числе которых оказалась и миссис Дивер.
Ее уже взвесили, измерили температуру и обработали руку бетадином — антисептическим средством наподобие йода.