Но теперь Эл решила, что пришло время и ей воспользоваться этой нехорошей традицией. Когда она вернулась из своего маленького космического путешествия и прошла в командную рубку, Т'Лиун сразу же заметила, что главнокомандующая не в духе. Что случилось? В каком состоянии находятся другие корабли? Эти и подобные вопросы так и сыпались с уст заботливой представительницы Службы Безопасности. Эл дала волю своим нервам. Она сказала Т'Лиун и то, что думает о кораблях клингонов, и то, что думает об экипажах кораблей, не желающих собственное космическое жилище привести в мало-мальский порядок. Эл шумела и выхолила из себя. Т'Лиун слушала ее и не понимала, кроется ли за жесткими высказываниями железной леди какой-то другой смысл.
Но на главе Службы Безопасности Эл не остановилась. Она обошла весь корабль, на чем свет стоит обругала молодых офицеров, обвинила их в том, что они совершенно не следят за ремонтом оборудования, хотя большинство приборов находилось в отличном состоянии. Потом всю ночь, не сомкнув глаз, ходила по коридорам и с особым наслаждением терроризировала ночную охрану. Эл совала нос во все. Под утро, немного устав, она пошла спать, и уже у дверей своей каюты, оглянувшись, увидела, как зло смотрит ей вслед молодой монтер из технического персонала. Вернувшись к себе в каюту, Эл села в кресло, немного подумала, потом включила подслушивающее устройство и минут двадцать с наслаждением слушала льющиеся из микродинамика разговоры сослуживцев о своей собственной персоне – о заносчивых предках, огромных капиталах, несносных привычках и вопиющих поступках. В общем-то, эти разговоры развеселили Эл. Более того, экипаж показался ей гораздо лучше, чем она думала – может быть, изобретательнее и умнее, а может быть, чистоплотнее? Так или иначе, но после эмоциональной разрядки Эл почувствовала себя гораздо лучше. Впрочем, это было не самым важным. Главное, что никто из служащих не заметил ее задержки в открытом космосе, а значит, и того, что она отправила свое послание.
Было темно. Внутреннего освещения Эл не включала специально. Ей нравился теплый мерцающий свет звезд в иллюминаторе. Эл смотрела в темное пространство за окном, вспоминала свою юность и благодарила предусмотрительного отца за то, что однажды он заставил ее провести в полном одиночестве три месяца. Тогда она разобрала по частям свой старый "Ворберд", а потом опять собрала его. Утром Эл умылась, позавтракала, привела себя в порядок, а потом вызвала в командную рубку Т'Лиун и Тр'Кайла.
– Господа, я вынуждена отдать приказ срочно осмотреть и отремонтировать весь корабль, – сказала она.
Срочная внеплановая работа мало кому была по душе. Младший командный состав наперебой что-то говорил и пытался убедить главнокомандующую в том, что корабль находится в отличном состоянии. Эл позволила себе успокоиться, но ненадолго. В тот же день панель на компьютере Т'Лиун взорвалась от перегрузки, и Эл, узнав об этом, разразилась таким приступом гнева, от которого задрожал бы даже ее прежний экипаж.
Что ж, ее можно было понять. Она очень долго сдерживала себя, зато теперь в бешеной, слепой ярости была почти артистична. Эл вспомнилось детство. Как-то она забыла закрыть загон, в котором содержались сотни хлай, и юркие маленькие зверюшки разбежались по окрестным полям. В тот день она узнала, что обозначается словом некомпетентность. Боже, мой! Как неистовствовал тогда отец! Как он ругал ее за детский промах!
Эл решила наказать младших техников, ответственных за работу малых кибернетических систем на корабле. Сначала она отдала приказ: всех, виновных в происшедшем, заключить под домашний арест, но потом подумала и сообразила, что так они отделаются слишком легко.