В наше время ощущение бессмысленности жизни проникает повсюду. А в такие времена задача образования должна заключаться не только в том, чтобы дать знания, но и в том, чтобы воспитать совестливого человека, способного в любой ситуации уловить суть требований, которые предъявляет ему жизнь. В наше время, когда многие, кажется, уже позабыли о десяти заповедях, нужно воспитывать человека так, чтобы он был способен уразуметь десять тысяч заповедей, зашифрованных в десяти тысячах житейских ситуаций. Тогда собственная жизнь будет казаться человеку осмысленной, и у него выработается иммунитет против конформизма и тоталитаризма, этих двух порождений экзистенциального вакуума, поскольку лишь человек с беспокойной совестью способен противостоять и конформизму, и тоталитаризму.
Ясно одно: сейчас как никогда важно заниматься воспитанием чувства ответственности, ведь быть ответственным - это значит быть разборчивым, щепетильным. Нас окружает "общество изобилия", средства массовой информации манят нас всевозможными соблазнами, и к тому же мы живём во времена контрацепции. Чтобы не поддаться всем этим соблазнам и не погрязнуть в разврате, нужно научиться отличать главное от второстепенного, осмысленное от бессмысленного. Нужно разбираться - за что стоит и за что не стоит брать на себя ответственность.
Смысл раскрывается только в конкретной ситуации. Смысл всегда напрямую связан с "требованием момента", и предъявляется это требование конкретному человеку. А каждый человек уникален, как и каждая конкретная ситуация.
Каждый день, каждый час жизни имеет особый смысл, причём для каждого человека - свой. Смысл может раскрыться всем, но каждому - свой.
Следовательно, смысл жизни варьируется в зависимости от ситуации и человека. И вместе с тем всё вокруг наполнено смыслом. Любая ситуация даёт нам возможность найти смысл жизни, и перед любым человеком жизнь ставит важные задачи. Каждая возможность для реализации смыслового потенциала даётся нам лишь один раз в жизни, а каждый человек, которому предоставляется такая возможность, уникален. Судя по работам таких логотерапевтов, как Кашиани, Крамбо, Дансерт, Дарлак, Кратохвил, Лукас, Мейсон, Мейер, Мёрфи, Планова, Попельский, Ричмонд, Рух, Сэлли, Смит, Ярнел и Янг, найти смысл жизни может любой человек вне зависимости от половой принадлежности, уровня интеллекта и образованности, вероисповедания, отношения к религии{5}, характера и образа жизни.
Ни один психиатр, ни один психотерапевт, будь он даже логотерапевтом, не может объяснить пациенту, в чём заключается смысл жизни, но что психиатр способен сделать, так это убедить пациента в том, что жизнь имеет смысл, более того, она имеет смысл всегда, в любых условиях и при любых обстоятельствах, ибо даже в страданиях есть смысл. Достаточно провести феноменологический анализ непосредственных, подлинных переживаний самого простого, среднего человека, как говорится, "человека с улицы" и переложить его высказывания на язык науки, чтобы убедиться в том, что любой человек не только стремится найти смысл жизни в силу своей внутренней потребности, но и находит смысл, причём находит его тремя путями. Прежде всего человек видит смысл жизни в работе и творчестве. Кроме того, он находит смысл жизни в отношениях с другими людьми, в любви. И даже в самой безнадёжной ситуации, в ощущении своей беспомощности перед лицом обстоятельств человек может найти смысл. Всё дело в том, как он относится к неотвратимым и неизбежным превратностям судьбы. Только так он может проявить свою истинно человеческую способность - способность черпать силу в страданиях. Приведу ещё одну цитату из письма американского студента медика, о котором я упоминал в начале: "Мой лучший друг недавно ушёл из жизни потому, что не видел в ней никакого смысла. Теперь я понимаю, что, будь он ещё жив, я смог бы его поддержать с помощью логотерапии. Но его уже нет в живых. Потому-то я и испытываю потребность помочь всем тем, кто попал в беду. Думаю, ничто другое не могло бы меня так расшевелить. И хотя я скорблю о своём друге, хотя я чувствую, что в его гибели есть и моя вина, сама его жизнь, как и его смерть, наполнена для меня глубоким смыслом. Если я когда-нибудь смогу стать настоящим врачом, смогу соответствовать своему призванию, значит, он умер не зря. Больше всего на свете я хочу одного. Я хочу сделать так, чтобы подобная трагедия больше не повторилась - ни с кем".
В жизни не бывает совершенно бессмысленных ситуаций. И даже в таких негативных аспектах человеческой жизни, как страдания, чувство вины и смерть, которые составляют своеобразную трагическую триаду, можно усмотреть нечто позитивное, нечто жизнеутверждающее, если выбрать правильный ракурс.
Почему же тогда возникает экзистенциальный вакуум? Откуда он может взяться в "обществе изобилия", где созданы все условия для удовлетворения тех потребностей, которые Маслоу называет основными? Экзистенциальный вакуум возникает как раз из-за того, что в таком обществе созданы условия лишь для удовлетворения потребностей, но не для стремления к смыслу. Вот что пишет мне один американский студент: "Мне двадцать два года. У меня есть учёная степень, шикарная машина и деньги. Возможностей для занятий сексом и самоутверждения у меня хоть отбавляй. Вот только я не могу понять, какой во всём этом смысл".
В "обществе изобилия" у людей вдоволь свободного времени, которое они могли бы использовать для того, чтобы вести осмысленную жизнь, но на деле избыток свободного времени лишь явственнее оттеняет экзистенциальный вакуум, как это видно на примере известных психиатрам "неврозов выходного дня". Между тем "неврозы выходного дня" встречаются всё чаще. Если в 1952 году, по данным Алленсбахского института изучения общественного мнения, лишь 26% респондентов жаловались на скуку в выходные дни, то сейчас этот показатель возрос до 37%. Вот почему Джерри Мэндел утверждает: "Техника избавила нас от необходимости тратить все силы на борьбу за существование. Мы создали общество всеобщего благоденствия, в котором человеку не нужно прилагать усилия для того, чтобы выжить. И если когда-нибудь 15% трудоспособного населения США действительно смогут обеспечить страну всем необходимым, мы столкнёмся с двумя проблемами: кто именно будет работать на всю страну и как распорядятся все остальные своим свободным временем? Не потеряет ли их жизнь всякий смысл? Пожалуй, лет через сто логотерапия найдёт в Америке ещё более широкое применение".
К сожалению, пока что вырисовывается иная картина. Безработные, действительно, нередко страдают от избытка свободного времени. Ещё в 1933 году я описал типичный "невроз на почве безработицы". Жизнь без работы казалась моим тогдашним пациентам бессмысленной. Они считали себя никчёмными людьми. Но больше всего их угнетало не само отсутствие работы, а ощущение бессмысленности жизни. В конце концов, не пособием единым жив человек.
Но сейчас уже не тридцатые годы, и нынешний промышленный кризис обусловлен кризисом энергетическим. Мы с ужасом видим, что запасы энергии на Земле иссякают. Надеюсь, меня не упрекнут в легкомысленности, если я скажу, что энергетический кризис и связанное с ним сокращение производства дают нам уникальный шанс выразить своё подавленное стремление к смыслу и, наконец, осмыслить нашу жизнь. В "обществе изобилия" большинству людей есть на что жить, но многие из них не знают, ради чего они живут. Возможно, теперь люди сменят ориентиры, и их будут интересовать в первую очередь не средства для жизни, а цель и смысл жизни. А источники смысла, в отличие от источников энергии, неисчерпаемы, поскольку всё вокруг насыщено смыслом.
Спрашивается, почему мы можем с полным правом утверждать, что жизнь всегда и для всех имеет смысл? Мы так утверждаем потому, что человек способен черпать силы даже в безысходности. Вот почему даже страдания дают нам шанс постигнуть смысл жизни. Разумеется, речь идёт лишь о неизбежных, неискоренимых страданиях, с которыми невозможно покончить. Как врач, я имею в виду прежде всего неизлечимые болезни, связанные, например, с развитием злокачественных опухолей, не поддающихся оперативному лечению.
Раскрывая смысл жизни, человек раскрывается сам. Раскрывая смысл жизни в страданиях, мы пестуем в себе лучшие человеческие качества, становимся мудрее, выше - выше себя. Именно в такие моменты, когда мы не в силах изменить обстоятельства, мы чувствуем, что нам самим необходимо измениться. Точнее всего это ощущение передал Иегуда Бэкон, который ещё ребёнком попал в Освенцим. После освобождения его преследовали навязчивые идеи: "Когда на похоронах я видел покойника в пышном гробу и слышал траурную музыку, меня пробирал смех, мне казалось, что нелепо так возиться с однимединственным трупом. На концерте или в театре я всё время прикидывал, сколько потребовалось бы времени, чтобы отравить газом всех зрителей в зале, и сколько потом можно было бы собрать одежды, золотых коронок и волос". Какой же смысл имели для него годы, проведённые в Освенциме? Иегуда Бэкон так отвечает на этот вопрос: "В детстве я думал, что расскажу всем о том, что мне довелось пережить в Освенциме, и тогда мир изменится. Но мир не изменился, а об Освенциме никто и знать ничего не хотел. Прошло много времени, прежде чем я понял, в чём заключается истинный смысл страданий. Страдания имеют смысл, если благодаря им меняешься ты сам".
Возрождение гуманистической психотерапии
Цикл лекций, прочитанных в 1957 году в рамках Зальцбургских "академических недель".