Свобода выбора
Пару лет назад наша группа получила заказ на скупку акций одного из уральских заводов. До нас там работала фирма, специализирующаяся на операциях на фондовом рынке. За полгода они купили у трудового коллектива 2% акций. Рабочие, месяцами сидевшие без зарплаты, не отдавали свои акции, так как считали производство перспективным. "Лет через пять - десять, - говорили они, - наши дети и внуки будут получать огромные дивиденды. Пусть не мы, так они поживут по-человечески". Эти настроения поощрялись директорами завода, которые, пользуясь безграмотностью рабочих, проворачивали свои тихие махинации, выводили оборотные средства, ссылались на "неплатежи" и "кризис". Несколько тысяч "хозяев" для этих директоров были иногда лучше, чем один.
Изучив обстановку, мы поняли, что не обойтись без интриги. Вокруг акций должна была разгореться нешуточная борьба, и в этой борьбе каждый из акционеров должен был получить шанс "поймать рыбу в мутной воде". Мы зарегистрировали несколько подставных фирм, каждая из которых обладала своими достоинствами. Одни якобы были москвичами, сулящими инвестиции, другие якобы были связаны со старым уважаемым директором, который славился партеналистским отношением к рабочим, третья якобы имела отношение к властям и спекулировала на лоббистских возможностях. Была и четвертая фирма, якобы связанная с бандитами (чтобы пугать рабочих и заставлять их продавать акции кому угодно, только не "жуликам"). В общем, мы дали людям "выбор", а потом купили у них 57% акций за две недели.
Как только ни восхваляют выбор! "Слава Богу, что мы имеем возможность выбирать власть хоть иногда!"; "Выбор - в этом и есть значение рекламы!"; "Чем больше выбора, тем больше свободы!". Да что там! Выбор уже стал синонимом свободы. Есть выбор - есть свобода. Есть, например, выбор между пепси-колой и кока-колой. Ерунда, что они не отличаются по вкусу, зато отличаются по имиджу. Есть выбор между "марсом" и "сникерсом". "Марс" - для "правильных" мальчиков, а "сникерс" - для "придурков". Каждому надо дать свою игрушку. Главное, что и "марс", и "сникерс" принадлежат одной фирме, и деньги идут в один карман. Так же, как "левых" и "правых" кандидатов финансируют одни и те же олигархи. "От предписания, - говорит Ж. Бодрийяр, - система переходит к расписанию". Если есть выбор - значит надо выбирать, принимать решение, значит, надо проявлять-таки свою свободу, брать ответственность за выбранный вариант и нести вину за вариант невыбранный. Выбор - важнейший способ провокации субъектности и одновременно самая большая ловушка. Варианты, возможные расписанные выборы лишают нас возможности выбрать что-то иное, кроме предлагаемого. Они приковывают к своей фактичности. Выбор - это ограничение возможностей, а не расширение, тем более что все псевдоальтернативы ведут к одному пути.
Самосбывающийся прогноз
Дж. Сорос в "Алхимии финансов" утвержадет, что мир биржи - это мир средневековой алхимии. Как в свое время маги заклинаниями изменяли действительность, так и сейчас заклинания экспертов оказывают прямое воздействие на курс акций. Если эксперты считают, что акции какой-то компании будут расти, они действительно будут расти, так как положительный прогноз увеличивает спрос. И наоборот: если завтра газета напишет, что "банк Х" находится на грани краха, то, несмотря на отсутствие каких-либо финансово-экономических оснований, банк действительно окажется на грани краха. Вкладчики прибегут за деньгами.
Публикации блефовых прогнозов, экспертных оценок, рейтингов и соцопросов давно стали частью любой предвыборной кампании. Аналогично - игра на понижение. Где здесь провокация субъектности? Ведь человеку, по сути, говорят: "Опросы свидетельствуют, что все избиратели за Иванова, значит, и ты должен быть за Иванова". Логика достаточно абсурдна, не правда ли? И если бы избиратель так рассуждал: "Все за Иванова, значит, и я тоже", то никакой субъектности здесь не было бы и в помине. Конечно, часть избирателей хочет всегда быть на стороне выигравшей, и часть так и рассуждает, но эта часть мала, и ее сил не хватит, чтобы прогноз стал самосбывающимся.
На самом деле в головах у людей происходит совсем другой процесс. С. Жижек приводит пример с дефицитом туалетной бумаги в магазине. Некая газета выдала такой прогноз: бумаги скоро не будет. Как думает дурак? "Газета написала, значит, надо идти покупать бумагу". И идет запасаться. Как думает умный? "Я знаю, что бумажная промышленность работает нормально. Кризиса и дефицита не будет. Газета врет. Но ведь найдутся дураки, которые поверят! И побегут покупать! И тогда действительно возникнет дефицит. И окажется, что все дураки будут с бумагой, а я, самый умный, буду у разбитого корыта как последний дурак!" И тоже идет покупать.
Осенью 1999 года в России были выборы в Государственную Думу. Главным героем был С. Доренко, "мочивший" Лужкова и "Отечество". Наверное, мало было людей, которые не понимали, что репортажи Доренко далеки от "объективности" и вообще "истины". Каждый лично "абсолютно" им не доверял. Но рассуждал так: "Ох, как Лужкова и "Отечество" "мочат""! Вранье, конечно! Но народ-то у нас доверчивый, он поверит. Теперь за Лужкова никто не проголосует. Он не победит. Значит, нет смысла за него голосовать, голос только зря пропадет…"
Приятно чувствовать себя умным. И делать выбор на основе здравых размышлений. Не беда, что результат этого выбора такой же, как у того, кто не размышлял. Главное, субъект проявил свой разум и воспользовался им.
Вызов
Нельзя не ответить на унижение, на оскорбление, на брошенную в лицо перчатку. У субъекта есть гордость, достоинство, честь. Тем более когда рядом кто-то подзуживает: а слабо ответить?! Когда рядом уже начали делать ставки: ответит или стерпит? Тварь он дрожащая или право имеет? Вызов может быть адресован непосредственно субъекту. У него на глазах может разворачиваться некая драма, в которой он просто обязан принять участие. Простейшая ситуация - на глазах у мужчины бьют женщину. Или на глазах у всего честного народа отправляют в отставку губернатора - правдолюбца и защитника. Говорят, что наш народ "любит обиженных". Скорее, он на самом деле не любит "обижающих", тех, кто откровенно не стесняется демонстрировать превосходство, кто бросает вызов своим существованием.
Однако вся эта игра с вызовами и ответами может быть срежиссирована. Уже в детстве подростки используют этот прием. Чтобы понравиться девушке, надо подговорить приятелей напасть на нее, а потом убежать, как только появится герой-спаситель. Но более тонкая игра - это вступить в неравный бой и остаться избитым на руках у обливающейся слезами дамы.
Никогда не понятно, где начался процесс вызовов - ответов и когда его эскалация закончится. Можно тихо вызвать контрагента, спровоцировать его на более громкий вызов, в свою очередь, ответить еще громче. Вопрос интерпретации - считать что-либо вызовом и считать ли что-либо ответом. Кто первый начал? Кто виноват? Если вызов готовится заранее, камеры только и ждут кадр, который покажет, как некто сильный обидел слабого. Так, например, было, когда все российские СМИ показали, как Свердловский ОМОН (видимо, по приказу власти) разгонял студенческий митинг. Никто не отснял то, что было до этого. Как студенты оскорбляли омоновцев и бросали в них бутылки. Но в лице студентов бросили перчатку всему народу, и народ не замедлил ответить - рейтинги областных властей пошли вниз.
Формирующий (индуцирующий) опрос
Знаменитая фрекен Бок из сказки "Малыш и Карлсон" как-то в порыве гнева заявила, что на все вопросы надо отвечать "да" или "нет". На что Карлсон задал ей вопрос: "Перестали ли вы уже пить шампанское по утрам?". Такой вопрос заставляет задуматься над его содержанием, в отличие от обычных вопросов, которые используют социологи: "Как вы считаете, победит ли Путин в первом туре?". Совершенно безобидный вопрос. Он на самом деле информирует респондента о том, что Путин близок к победе в первом туре, он может победить, в отличие от других, у кого нет таких шансов. Можно и грубее: "Как вы считаете, что легче: критиковать или реально делать хоть что-то в сложных условиях?", или еще грубее: "Как вы считаете, то, что кандидат Иванов связан с известной криминальной группировкой, сильно подрывает его шансы на выборах?".
На "наводящий вопрос" невозможно получить иной ответ, кроме симулированного, то есть воспроизводящего сам вопрос. Вообще цель здесь не в ответе, а в том, чтобы человек услышал информацию в вопросе. Отвечающий на вопрос, хочет или не хочет, вынужден считаться с этой информацией. Так или иначе, формирующими являются все вопросы. Правда, чаще социологи не ставят себе такой задачи. Но надо им напомнить, что социология замышлялась Контом как активная наука, а не как пассивный регистратор информации. Нынешняя социология, правда, активна уже потому, что просто спрашивает, потому что надо заставлять давать массы хоть какие-нибудь ответы, хоть как-то определяться.
Формирующий опрос - противоположность прессинговой агитации. Агитатор не спрашивает, он, напротив, отвечает на вопрос, который ему не задавали. Он бестактен и неуместен. Он раздражает. Недаром исследования показывают, что самой ненавистной формой агитации является для людей агитация "от двери к двери". Сидишь дома, никого не трогаешь, починяешь примус. И вдруг - на тебе: "Здравствуйте! Мы пришли вам рассказать о нашем замечательном кандидате!!!" или "Здравствуйте! Мы представители российско-канадской фирмы. У нас сегодня рекламный день!".
Другое дело - опрос. Тут никто не давит. Наоборот. К субъекту относятся чрезвычайно уважительно, как к эксперту. Его драгоценным мнением интересуются. В опросе респондент выступает не объектом, а субъектом.