Часть V. "Не учите меня жить!": контроль агрессии в речи подростков
Подростки живут в мире, который терроризируют экстремисты; взрослые живут в мире, который терроризируют подростки.
(Роберт Орбен)
Особенности подростковой речевой агрессии
Утверждение о повышенной агрессивности подростков давно стало прописной истиной возрастной психологии. Неуправляемый, задиристый, дерзкий, обидчивый, колючий – такими нелестными эпитетами оценивают поведение 11-17-летних. Однако интерес специалистов сосредоточен в большей степени на физических формах и асоциальных проявлениях подростковой агрессии (насилие, драки, школьная травля и т. п.), чем на словесных выплесках (конфронтация со сверстниками, пререкания со взрослыми).
Между тем, как показывают исследования, в переходном возрасте начинают преобладать именно вербальные агрессивные выплески и реакции. Тинейджер не только драчун и задира, но также великий спорщик и жестокий насмешник, а иногда – ворчун и критикан.
Кратко перечислим возрастные особенности, объясняющие повышение уровня агрессии у подростка.
• Пубертат – пограничный период между детством и юностью, почему этот возраст и назван "переходным". Отсюда – противоречие: внешне подросток стремится выглядеть старше и вести себя взрослее; внутренне же он инфантилен и еще не готов к взрослой жизни.
• Подростковый период – время бурного роста и гормональной перестройки организма. Отсюда – повышенная восприимчивость, ранимость, неустойчивость настроения, резкий переход от угрюмости к веселости и наоборот.
• Подросток самоутверждается среди сверстников и отстаивает свои права и свободы перед взрослыми. Отсюда – стремление быть в центре внимания, демонстративность поведения, словесные вызовы, склонность к позерству и эпатажу, скандальным выходкам (Смотрите, какой я!).
• Подросток не признает нюансов и полутонов, хочет "всего и сразу" и мечтает "взять от жизни все". Отсюда – юношеский максимализм: нетерпимость, бескомпромиссность, склонность к спорам, крайности в суждениях, враждебность к иной точке зрения (Я всегда прав, по умолчанию!).
• Подросток постигает свой внутренний мир и воспринимает собственные чувства и переживания как уникальные, рисует индивидуальную карту эмоций, творит "личный миф". Отсюда – многочисленные протесты и реакции отвержения (Вам все равно меня не понять!).
• Подросток стремится узнать других людей и постоянно сравнивает себя с ними, но его поведение зачастую не отличается логичностью и корректностью. Отсюда – склонность к провокациям (Тебе слабо, да?!) и "подначиванию" (Ты чо, тормоз?!).
• Подросток часто не уверен в себе и нуждается в поддержке и признании со стороны сверстников, ощущении "дружеского локтя". Отсюда – "стадность" подросткового поведения и склонность к групповым формам агрессии (буллингу, моббингу).
• Переходный возраст – период активной тендерной самоидентификации, освоения полоролевых стандартов и норм поведения, пробуждения эротического интереса и влечения к противоположному полу. Отсюда – особый интерес к генитальному мату и его активное использование в общении со сверстниками.
• Подросток уже овладел многими стандартами речеповедения и стереотипными словесными реакциями, но у него еще явно недостаточно развиты умения импровизировать в диалоге и прогнозировать ответные реакции. Отсюда – возможность управлять его поведением и корректировать его на основе эффектов спонтанности и неожиданности.
Универсальной иллюстрацией этих поведенческих особенностей может служить отрывок из романа Олега Павлова "Асистолия".
"…Он вернулся из школы после занятий – и сонливо ел вареную колбасу, отрезая прямо на кухонном столе ножом огромные куски. Это возмутило дядюшку, он взбесился. И завопил: "Хватит жрать! Встать! Ты позоришь своего отца!" Но подросток не испугался, крикнул: "А ты его не позоришь?!" Крикнул, вскочил – и с размаху швырнул в растерянного взрослого мужчину колбасой. Швырнул колбасу – и схватил, угрожая, нож…
Дядя Сева что-то закричал маме – ив панике выбежал. Подросток был собой доволен. Он видел, так делают – и знал, что это страшно. И вот он смог, смог! Хлопнула дверь. На кухню вбежала мама. Ее всю трясло. "Что ты сделал? Что ты говоришь? Как ты смеешь?" И он буркнул, только потому, что ему понравилась эта игра, отвечать их же словами: "А ты как смеешь?" – "Что? Что?!" – то ли умоляла, то ли взвыла она. "Если ты любила моего отца, как ты смеешь жить, когда он умер?" Но вот раздался телефонный звонок – и он остался один на земле…"
Перед нами типичный подросток – инфантильный, ранимый, скандальный, нетерпимый, протестующий, провоцирующий, подверженный стадному чувству. Период эмоционального возбуждения в школе сменяется у него домашней "сонливостью" и показным равнодушием. Вызывающее поведение взрывает взрослого родственника, провоцируя на враждебные замечания и грубые требования. Парнишка взрывается в ответ и реагирует неадекватно. А дядя, на минуточку, профессор – к колбасным полетам явно не привыкший, а уж к ножевым замахам и подавно! Не отличающий реальную угрозу от бравады и эпатажа.
Подросток, конечно, "собою доволен": еще бы – обратить взрослого в бегство! Его выходка не что иное, как примитивное подражание: "он видел, так делают – и знал, что это страшно". Но ему удалось произвести впечатление, и какое! Ура, "он смог, смог", он сильный, смелый, крутой!
В орбиту конфликта вовлекается мама, обрушивая град обвинений на голову "отличившегося" сына. Но воинственный клич сына сменяется "бурчанием" – где логика? А логика в том, что ему "понравилась эта игра", понравилось подражать – "отвечать их же словами".
И дальше – типичнейший юношеский максимализм (если любишь, то умираешь с любимым в один день) и подростковая рефлексия женско-мужских отношений (штамп возводится в эталон). А потом… потом одиночество, когда "остаешься один на земле", наедине со своими проблемами, страхами, метаниями…
Нарастая по интенсивности, выраженности проявлений, речевая агрессия у подростков становится также более изощренной. Изобретаются особо обидные прозвища для сверстников и самые жестокие издевки для старших. Появляется все больше скрыто агрессивных высказываний: враждебных намеков, неявных угроз, стебных замечаний.
У девочек ведущими агрессивными жанрами становятся злобные наветы и распускание сплетен, у мальчиков – грубые подколки и жестокие шутки. В общении со взрослыми преобладают упреки, со сверстниками – насмешки. Потому что сверстники вызывают постоянное раздражение, а взрослые – вечное недовольство. А лучшая защита – это нападение.
Учимся управлять речевой агрессией подростков
Справляться с агрессией в подростковой речи сложно, но можно и даже необходимо. Иначе получится по Маяковскому: "Вырастет из сына евин, если сын – свиненок!" Правда, с одной, но важной оговоркой: без "скотских" представлений о собственных и чужих детях. Принимая и культивируя подобные представления, мы действуем с позиции патогенного – непродуктивного и разрушительного – мышления (см. ч. I). Ведь если человек и вправду "свинья", то незачем перед ним и "бисер метать", не так ли?
Эффективно предупреждать и сдерживать словесную агрессию подростков помогают следующие стратегии и приемы.
1. Демонстрируем уважение.
Тинейджера задевает и унижает, когда с ним обращаются как с малышом или "трудным типом". Не будем путать подростка с недоростком. Известное бранно-просторечное слово "недоросль" означает "глуповатый недоучка", в нем – и раздражение, и презрение, и укор…
Подростку, как и ребенку, важно ощущать искреннее внимание и уважение со стороны взрослого. Когда забывается эта азбучная истина, все прочие коррекционные методы и "хитрые штучки" не действуют – как утрачивает силу уже упоминавшаяся волшебная палочка Незнайки, обронившего три грубых слова подряд. Однако в общении с 11-17-летними есть важные нюансы.
Так, если ребенку больше необходима физическая забота (непосредственное внимание, уход, ласка), то подростку больше требуется диалог. Потребность в телесном контакте в этом возрасте резко ослабевает, и иногда начинает раздражать даже мимолетная ласка (поглаживание по голове, касание плеча). Таковы издержки личностного становления, осознания собственного "Я".
Зато возрастает потребность в коммуникативном контакте: говорить, беседовать, общаться. Не ухватиться за эту словесную ниточку и не превратить ее в связующую нить – значит, потерять доверие и расположение взрослеющего человека. А потери, как известно, восстанавливаются, но не забываются…
Но подростку нужен не любой диалог, а такой, в котором он чувствовал бы себя свободным, равным и полноправным участником. Имел бы не только право слова, но и право решающего голоса. Хотя бы иногда. Почему? Потому что пубертат – это время огромных амбиций и наполеоновских планов. Все подростки уверены, что будут лучше, успешнее и счастливее своих родителей. В глубине души подросток сознает, что он "никто", но желает быть "всем".