...
Жил-был человек, имевший домашнюю живность, и когда он прослышал, что Моисей знает язык животных, то напросился к нему в ученики. Овладев этим знанием, он начал подслушивать разговоры своих домашних животных. Как-то раз петух сказал собаке, что лошадь скоро околеет, и человек все понял. Чтобы не нести убытки, он заблаговременно продал лошадь. Спустя некоторое время он снова воспользовался своим знанием, подслушав разговор петуха с собакой, и узнал, что скоро подохнет его мул. Он снова вышел из положения без потерь, продав мула. В следующий раз петух предсказал смерть раба. Человек, потирая руки, продал раба и сэкономил приличные деньги. Он был крайне доволен собой, полагая, что ценность знания в том и состоит, чтобы помогать человеку в его повседневных делах.
Но вот наступил день, когда петух поведал собаке, что их хозяину, увы, недолго осталось жить. В панике человек бросился к Моисею, испрашивая совета, что ему делать. Моисей сказал: "Теперь ты можешь заблаговременно продать себя!" [22].
Мораль. Прислушайтесь к наставлению Мудреца: "Знание, помогающее видеть свойства окружающих, оказывается бесполезным, когда дело касается величайшей заботы человека – его самого".
Комментарий. Как гласит народная мудрость, "сапожник без сапог", "в чужом глазу соринку видно, а в своем и бревно незаметно". Действительно, мы весьма успешно даем советы другим, скоры на указания, как нужно поступать в тех или иных ситуациях, и умеем принимать достаточно эффективные решения на основе имеющейся информации, когда речь идет о других. Но когда нам нужно предпринимать шаги, касающиеся собственной жизни и деятельности, сделать это оказывается значительно сложнее.
Диапазон применения байки: целеполагание, мотивация, принятие решения, коммуникация, обучение, влияние и взаимодействие, понимание различного мировоззрения людей, разрешение проблемы, уверенность в себе, уверенное поведение.
№ 110. Байка "Совестливый студент"
...
Произошла эта история еще в дореволюционные времена. На последнем этаже доходного дома снимал комнату студент, который по обычаю того времени был типичным представителем студенческой братии: свободное от посещения лекций и репетиторства время проводил он в увеселениях на пирушках и вечеринках, а то и в трактире мог засидеться допоздна, реализуя таким образом свое стремление быть ближе к народу. Домой он поэтому возвращался заполночь и изрядно навеселе. Взойдя весьма шумно к себе в комнату по неосвещенной лестнице, студент, по обыкновению, не раздеваясь плюхался на кровать, отвечавшую ему жалобным стоном, а затем, слегка отлежавшись, снимал сначала один сапог и с грохотом швырял его в угол комнаты, а затем с интервалом в пять-десять минут отправлял по тому же адресу и второй.
А надо вам сказать, что этажом ниже (как раз под студенческой комнатой) проживал профессор, преподаватель одного из институтов, которого загнали сюда семейные неурядицы. Типичный интеллигент, человек вежливый и культурный, он был тих и непритязателен, да и просто незаметен. Вернувшись с работы, он читал газету, готовился к очередным лекциям, и откушав чаю, ложился спать. И только он начинал засыпать, как грохот студенческих сапог будил его, вызывая учащенное сердцебиение, сухость во рту и стойкую бессонницу почти что до самого утра. Это продолжалось еженощно на протяжении весьма длительного времени, но природная воспитанность только единожды позволила профессору в весьма мягкой, даже извиняющейся, манере сделать замечание соседу сверху, которое тот, впрочем, проигнорировал, не утруждая себя не только извинением, но даже каким-либо ответом вообще.
Неизвестно, как бы все это развивалось дальше, но однажды студент, явившись домой, и по обыкновению упав на кровать, швырнул в угол комнаты только один сапог, так как в этот момент проявилось то, что можно назвать проблеском совести (а это бывает, как известно, даже у самых отъявленных негодяев): студент вдруг представил себе как отдыхает от трудов праведных этажом ниже уставший за день сосед сеятель доброго и вечного, и так ему стало стыдно за свое разнузданное поведение, что он, стащив с ноги второй сапог, тихонько поставил его на пол у кровати и заснул сном праведника, умиротворенный своим благородным поступком.
А через два часа, глубокой ночью, жильцы дома были разбужены громким ором из профессорской квартирки:
– Мерзавец, подлец, сволочь мерзопакостная, бросай же, наконец, второй сапог, гад! Сколько же можно над человеком издеваться? Мне что, всю ночь теперь не спать!
Мораль. Не все благие намерения выстилают дорогу в ад, но и не все они в итоге дают ожидаемый положительный результат.
Комментарий. В советские времена, когда проходил слух, что с первого числа следующего месяца повысят цены на что-нибудь, стойкие граждане, поворчав, ждали этого, будучи морально готовыми ко всему. Но вот наступало первое число, а цены не менялись. Граждане ждали дальше, но цены не повышали ни 10, ни 15, ни 25 числа. Наступало первое число уже следующего месяца, и народ начинал нервничать: что-то не срасталось, ожидания не оправдывались. Наконец, когда еще через пару недель цены все-таки поднимали, люди облегченно вздыхали: "Ну, слава богу, повысили, наконец, как и обещали, а то уже сил нет ждать". Привычка, однако, вторая натура!
Диапазон применения байки: коммуникация, конформизм, установки и стереотипы, влияние и взаимодействие, способность увидеть вещи с другой стороны, понимание различного мировоззрения людей.
№ 111. Байка "Сказание об огне"
...
Давным-давно один человек, его звали Нур, сосредоточенно и упорно размышляя над тайнами природы, раскрыл секрет добывания огня. Он решил поделиться с людьми своим открытием и для этого стал путешествовать от общины к общине. Он передал свой секрет многим группам людей. Некоторые воспользовались этим знанием. Другие, не дав себе труда подумать, каким полезным оно могло бы оказаться для них, поняли только то, что Нур опасен для них, и прогнали его. В конце концов люди какого-то племени, перед которыми он продемонстрировал свое искусство, пришли в дикую панику и убили его, видя в нем исчадие ада.
Прошли века. В одной общине, в которой Нур некогда обучал людей добыванию огня, это знание сохранилось только у особых жрецов, пользующихся властью, богатством и теплом, в то время как остальные люди замерзали от холода. Другая община начисто забыла искусство Нура и стала поклоняться орудиям добывания огня. Люди третьей общины поклонялись образу самого Нура, так как именно он был их учителем. В четвертой общине сохранилась история открытия огня в легендах и преданиях – одни верили в них, другие нет. Пятая община действительно использовала огонь, и это позволяло им находиться в тепле, готовить пищу и производить разные полезные предметы.
И вот спустя много-много лет один мудрец с небольшой группой учеников путешествовал по землям этих племен. Ученики пришли в изумление при виде такого множества различных ритуалов, с которыми они здесь столкнулись.
– Но ведь все эти действия относятся всего лишь к добыванию огня и ни к чему больше, – сказали они учителю.
– Наш долг открыть этим людям правду.
– Что ж, я согласен, – ответил учитель.
– Мы повторим наше путешествие, и благодаря этой новой цели те из вас, кто уцелеет к его концу, узнают, каковы реальные проблемы и как их решать.
Итак, мудрец и его ученики достигли первого племени, где им оказали радушный прием. Жрецы пригласили путешественников на церемонию "сотворения огня". Когда церемония окончилась, и толпа возбужденно переживала увиденное "чудо", мастер обратился к ученикам:
– Не желает ли кто-нибудь из вас открыть этим людям правду?
Первый ученик сказал: "Во имя истины я считаю себя обязанным поговорить с этими людьми".
– Если ты собираешься сделать это на свой собственный страх и риск, то начинай, – ответил учитель.
Ученик вышел вперед, стал перед вождем племени и окружавшими его жрецами и сказал:
– Я могу совершить чудо, которое вы относите к особому проявлению божества. Если я сделаю это, признаете ли вы, что уже много веков находитесь в заблуждении?
– Хватайте его! – закричали жрецы.
Этого человека схватили и увели, и никто никогда его больше не видел. Путешественники тронулись в путь и через некоторое время подошли к территории второй общины, где поклонялись орудиям извлечения огня. Еще один ученик вызвался образумить этих людей. С позволения мастера он сказал: "Я хочу поговорить с вами, как с разумными людьми. Вы поклоняетесь даже не самой вещи, а всего лишь средствам, с помощью которых она может быть произведена. Таким образом, вы лишены возможности использовать эту вещь. Я знаю реальность, лежащую в основе вашего обряда". Эта община состояла из людей более разумных. Но они сказали ученику:
– Так как ты наш гость, мы почтили тебя гостеприимством. Однако будучи пришельцем, не знакомым с нашей историей и обычаем, ты не можешь понять того, что мы делаем. Ты заблуждаешься; возможно, ты даже пытаешься лишить нас нашей религии или изменить ее. Поэтому мы не хотим тебя слушать.