Если подойти к указанной работе Л.С. Выготского как к методологическому упражнению, то нетрудно заметить, что речь идет о двух планах психического: один – это то, что субъектом в той или иной мере контролируется (который, для удобства, мы назовем "картиной"), второй – то, что происходит само, не спрашиваясь, и скорее контролирует, определяет субъекта, нежели как-то ему подчиняется (который, для удобства, мы назовем "схемой"). С определенными оговорками к первой группе явлений можно отнести "внешнюю речь" и "знаки", ко второй – "внутреннюю речь" и "значения". В отношении того, что сказать, а чего не говорить, какие использовать фразы и конструкции, а какие не использовать, субъект обладает значительной степенью свободы. Но "внутренняя речь", "значения" слов не отличаются подобным демократизмом; они – "внутренняя речь" и "значения" – обладают властью над субъектом, они диктуют правила, они определяют специфику его апперцепции, они есть те доминанты, те динамические стереотипы, которые конституируют субъекта.
Остается выяснить только, какая же роль в этой структуре отводится "мысли" и "смыслу". Обе эти фикции выражают собой отношение, процесс отношения "знака" и "значения". Какова же природа мысли? "Мысль, – пишет Л.С. Выготский, – это еще не последняя инстанция во всем этом процессе. Сама мысль рождается не из другой мысли, а из мотивирующей сферы нашего сознания, которая охватывает наши влечения и потребности, наши интересы и побуждения, наши аффекты и эмоции. За мыслью стоит аффективная и волевая тенденция. Только она может дать ответ на последнее "почему" в анализе мышления. Если выше мы сравнили мысль с нависшим облаком, проливающимся дождем слов, то мотивацию мысли мы должны были бы, если продолжить это сравнение, уподобить ветру, приводящему в движение облака".
Теперь, если не отступать от принятой схемы деления психического на два плана, станет ясно, что "мысль" – первый, более глубокий план, где располагаются "значения" ("схема"). Именно она, "мысль", организует пространство этого плана, группирует элементы, создает новые и переформировывает устоявшиеся связи, можно сказать, плетет паутину "значений". Впрочем, сразу же нужно оговориться, что "мысль" – это отнюдь не то, что человек думает, а то, что он на самом деле думает. Иными словами, здесь, в этой "мысли", нет еще сознания, тут то, что реально стоит за сознанием, то, что определяет, образно выражаясь, истинное положение данного субъекта в пространстве жизни. Разумеется, его "сознательные мысли", как правило, непозволительно далеки от этой истины.
Второй план ("картина"), там, где квартируют "знаки" (слова), также имеет свое организующее и регламентирующее начало – язык. Язык детерминирован огромным множеством правил: он задает параметры рода и времени, определяет роли членов предложения, слова обладают денотативным и коннотативным значениями, многие существуют лишь благодаря оппозиции и противопоставлению. Эти и другие правила, задаваемые собственно языком, обычно неприметны, однако их роль, по результату, очень велика, что и демонстрирует сам Л.С. Выготский, проводя структурный анализ внешней, внутренней и письменной речи.
Однако если понятно, что верхний этаж структуры психического ("картина") представлен "знаками" (словами) и отношениями "знаков" (суждениями), то встает вопрос: чем же именно образован нижний ее этаж ("схема")? Л.С. Выготский приводит аналогию: "мысль" гонима ветрами "мотивов" и "воли", иными словами, "движущей силой", побуждающей процессы в "схеме", является доминанта (ее мотивационная функция была представлена выше). Собственно же "значения" – есть не что иное, как "интегральные образы" (А.А. Ухтомский), и здесь Л.С. Выготский действительно очень сближается с А.А. Ухтомским. Таким образом, "интегральные образы" оказываются максимально сближенными со "смыслами" (Л.С. Выготский). С другой стороны, "значения" (Л.С. Выготский), определяемые как константы, есть не что иное, как "сигналы", по И.П. Павлову, то есть динамические стереотипы.
Иными словами, "схему" составляют результаты работы доминант – динамические стереотипы ("сигналы", "интегральные образы", "значения"). Нельзя сказать, чтобы это были "отпечатки" реальности, но вполне можно считать их "представителями" реальности. Подобно тому как дипломаты изучают язык и культуру той страны, где они будут выполнять свою дипломатическую миссию, так и элементы "схемы" специфицированы для данного субъекта его же психической организацией. Если продолжить эту аналогию, то "знаки" "картины" – есть "представители" "представителей", "сигналы сигналов".
2. Отношения структуры
Как уже было сказано, "внутренняя речь", "значения", "смыслы" и даже сама "мысль", а проще говоря, элементы "схемы", будучи динамическими стереотипами интегральных образов, рожденных работой доминант, неподконтрольны своему носителю. Чтобы уяснить этот парадоксальный на первый взгляд факт, необходимо обратиться к понятию "когнитивных процессов".
Современные исследования социальной психологии произвели настоящую революцию в традиционных взглядах на человека и его поведение. Произошел своего рода обратный картезианский переворот в психологической науке. Если прежде центром ее, вокруг которого вертелись исследования и трактовки, был человек с его сознанием, мышлением, волей и т. п., то теперь все это столь любовно выстроенное психологами здание было признано непригодным для проживания и пошло под снос.
Уже в 1937 году М. Шериф провел эксперименты для иллюстрации развития и устойчивости групповых норм. Выводы, сделанные ученым, сводились к следующему: самые фундаментальные впечатления и суждения о мире обуславливаются и диктуются непосредственным социальным окружением. С. Эш, вступивший в 40-х годах в полемику с М. Шерифом, в результате своих "опровергающих" экспериментов в 50-х продвинулся еще дальше, поскольку его испытуемые проявляли конформность, то есть соглашались с тем, что противоречило их фактическому восприятию, – либо считая свои восприятия ошибочными, либо не желая выглядеть "отщепенцами". Знаменитые эксперименты С. Милгрэма, существенно приблизившего обстоятельства, в которых оказывались его испытуемые, к "реальным", стали настоящей бомбой 60-х. Люди в условиях его экспериментов продемонстрировали "чрезвычайно выраженную готовность" идти, следуя указаниям авторитета, "неизвестно как далеко".
В 70-х Г. Тэджфел и его коллеги показали, что простое разделение людей на группы порождает внутригрупповой фаворитизм и дискриминацию по отношению к членам других групп вне всяких объективных на то предпосылок. Д. Дарли и Б. Лэтэнэ показали, сколь сильно влияет на поведение человека наличие свидетеля. Д. Дарли и К. Бэтсон продемонстрировали роль фактора актуального времени в поведении человека. Л. Фестингер ввел термин "когнитивный диссонанс", который обозначает собой ситуацию, при которой человек оказывается перед лицом двух противоположных аттитюдов (в экспериментах Л. Фестингер продемонстрировал, насколько существенное финансовое вознаграждение способно фактически изменять мнение индивида по тому или иному вопросу).