10
Состоявшееся государство
[▪]
[Выступление на Генеральной Ассамблее ООН ]
Я пришел к власти, получив карт-бланш от народа. Я не имел обязательств ни перед олигархами, ни перед старой элитой. У меня не было конкурента, политический класс был сметен. То же самое, кстати, вскоре произойдет и в Украине.
В отсутствии оппозиции есть не только плюсы, но и минусы. Свято место пусто не бывает.
Мы начали наступать на интересы больших социальных групп. Мы нарвались на все мины, какие только можно, когда начали снимать старую элиту и реформировать образование. Мы сделали безработными сто тысяч работников госсектора, включая коррумпированных правоохранителей, таможенников и так далее. Мы восстановили против себя центр Тбилиси – они ведь преимущественно жили там.
Мы атаковали криминальный класс в очень криминализированном обществе. В Грузии разбойники всегда были народными героями – достаточно вспомнить фильм "Дата Туташхия". Мы повели наступление на фундаментальную культуру народа.
Естественно, это вызывало отторжение.
Однажды на встрече со школьниками-отличниками я сказал, что в моем детстве все хотели стать ворами в законе, а мы, новая власть, слили воровской менталитет в унитаз. На встрече присутствовали профессора, учителя, бюрократы. Они приняли слово "слили" на свой счет. После этого они все время возмущались на ТВ тем, что Саакашвили их "слил". У них не было политических структур, но у них была ненависть.
Наши враги стали кричать, что Саакашвили отнимает у них "грузинское достоинство". Они не могли сказать, что мы больше не позволяем им брать взятки, не даем красть и убивать, что мы за это сажаем. Они кричали про "достоинство". Что это означает, никто толком объяснить не мог. Они просто не могли рационально объяснить, чего хотят. А хотели они вернуться к старой жизни, когда брали взятки, имели привилегии, могли решить любые вопросы. Однажды Вано Мерабишвили позвонил режиссер Роберт Стуруа с просьбой выпустить арестованных сыновей его знакомых. А там речь шла о торговле кокаином, и никто их не выпустил. И всё – Стуруа стал врагом нового правительства, потому что ни одно правительство, с тех пор как Стуруа стал Стуруа, не могло ему отказать. Ну выпустят пару наркоторговцев – какая проблема? И поскольку наши противники не могли сказать откровенно, чего они хотят на самом деле, то их лозунг был: "Верните наше достоинство!" Достоинство старой элиты.
Они стали искать прикрытия у российских олигархов. Первым с этими чувствами начал заигрывать Патаркацишвили и его "Имеди". Меня и мою команду начали травить в прессе.
Стоило мне зайти в ресторан, туда сразу стекалась толпа журналистов с нескольких телеканалов. И начинался скандал: вот он ест суши, каждый кусочек – по тысяче лари. А поскольку суши не самое знакомое грузинам блюдо, то, естественно, они могли поверить, что каждая порция стоит бешеных денег.
Помните скандал с массажисткой? Женщина, которая делала мне массаж в Германии, попросила с ней сфотографироваться, узнав, что я президент. Чтобы попиариться, она выложила фото в соцсетях. Это был мегаскандал: он нанимает массажисток. Кошмар!
Меня упрекали в том, что я много ем. Больше ничего не могли найти: коррупции нет, никто в это не верил. Вот и всплывали всякие суши, хинкали, массажистки. Подавалось это всякий раз с надрывом, с истерикой, просто для того, чтобы вызвать ко мне ненависть.
А потом появились конкретные символы. В 2006 го-ду случилась история, которая сильно по нам ударила. Жертвой ее стал молодой житель центра Тбилиси, представитель той самой прослойки, которая нас не очень любила. Жена министра внутренних дел отмечала с сослуживцами мужа день рождения в модном баре. Этот парень, которого звали Сандро Гвиргвлиани подошел и сказал им что-то ругательное. Возник конфликт. Когда женщины ушли, сотрудники полиции (они не были при исполнении служебных обязанностей) схватили этого парня и повезли избивать в лес неподалеку. Он вырвался от них и убежал. Бежал по лесу, упал в ущелье и разбился. Искать его они не стали. На утро его нашли мертвым. Этих полицейских быстро вычислили по телефонным звонками и посадили. Но история-то была связана с женой министра и с тем, что они были из правоохранительных органов. Так появилась жертва, символ. Будь этот парень из глухого села, никто ничего не сказал бы. Но это был представитель "золотой молодежи". По телевизору в течение многих месяцев практически каждый день говорили об этом случае, чтобы поднять градус ненависти к новой власти.
Я тогда совершил ошибку. Я должен был отправить в отставку министра внутренних дел после этого случая. Сожалею, что не встретился с семьей погибшего и не смог встать выше всей политической истерии, которая развернулась.
Наши противники хотели избавиться от нас революционным путем. Они хотели повторить Революцию роз, как они ее понимали, и искали любой повод для возмущения.
Нарыв прорвался осенью 2007 года. В начале ноября была большая демонстрация в центре Тбилиси – вышли все недовольные: уволенные чиновники, преподаватели вузов, родственники заключенных. Через пять дней самые агрессивные снова вышли на улицу. Начались стычки с полицией, к оппозиции прибежала подмога. Полиция применила дубинки и слезоточивый газ. При Гамсахурдии и после него гораздо большие митинги в центре Тбилиси расстреливали из автоматов, гибли десятки людей, и это делали представители тех социальных групп, которые в 2007 году выступили против власти. Это все замяли, никто про это не помнит. А тут никто не погиб, но злость была дикая.
"Имеди" начал открыто призывать к восстанию: поднимайтесь, спецназ заходит в самую большую церковь в центре Тбилиси. Это была откровенная ложь. Мы ввели чрезвычайную ситуацию и объявили, что на 48 часов прикрываем канал. Они отказались прекратить вещание, тогда в "Имеди" вошел спецназ. Телевизионная картинка, конечно, была очень неприятной. Через неделю мы снова их открыли, но перед этим я выступил с обращением к стране.
Я сказал, что большая часть грузинского народа хочет иного продолжения реформ, поэтому я сокращаю свой президентский срок. Оппозиция требовала досрочных парламентских выборов. На это я сказал: при чем здесь парламент? Грузия – президентская республика. Вам не нравятся мои реформы, поэтому я объявляю о сложении полномочий, и пусть народ сам решает, хочет ли он продолжения реформ и кому быть президентом.
Досрочные выборы президента были назначены на январь. Оппозиция выдвинула Левана Гачечиладзе – бывшего винодела, представителя тбилисской элиты.
Патаркацишвили тоже выставил свою кандидатуру, но предпочел действовать другими методами. Через лидера своей партии он вышел на заместителя министра внутренних дел Грузии Ираклия Кодуа. Тот предложил Кодуа устроить государственный переворот. Патаркацишвили, мол, заплатит за это 100 миллионов долларов. Этот разговор записали, полиция уже собиралась арестовать посредника, но тут ко мне приехал Мерабишвили и предложил пока его не трогать – может, удастся выйти на Патаркацишвили.
Вано рассудил правильно. Патаркацишвили вызвал Кодуа к себе в Лондон. Это был честный грузинский офицер, но Патаркацишвили решил, что раз Кодуа из старой полиции, то с ним можно договориться.
Кодуа привезли к Патаркацишвили в загородный дом под Лондоном и полностью обыскали. На нем были туфли Гуччи с железками впереди, и там же был микрофон. Проверить туфли охрана не додумалась. Патаркацишвили долго ему объяснял, как делать государственный переворот: как убить министра внутренних дел, как арестовать президента. Начать он предлагал с убийства трех оппозиционеров, чтобы поднять волну возмущения. Он детально это описал и добавил: в Грузии меня плохо знают, там думают, я добрый Дед Мороз, это только в России известно, как я умею стрелять и убивать. Этот двухчасовой разговор был полностью записан – классическая шпионская история.
Кодуа вышел и должен был как-то переправить флешку с записью в Тбилиси. Чтобы обеспечить безопасность нашего офицера, мы заранее предупредили МИ-5 и теперь опасались, что британцы попытаются перехватить запись. Тогда я позвонил нашему послу, моему учителю Геле Чарквиани, попросил его забрать флешку в аэропорт и лететь в Тбилиси.
Запись оказалась отменного качества, и на следующий день МВД передало ее всем телеканалам. Это была бомба. Даже "Имеди" собирался поставить ее в эфир, а Патаркацишвили, узнав об этом, включился из Лондона и наорал на них в прямом эфире. Журналисты на это обиделись и заявили, что не хотят работать на такого хозяина и прекращают вещание. На этом закончилась его президентская гонка. Патаркацишвили очень переживал и через два месяца умер от сердечного приступа. За несколько дней до смерти он говорил детям, что их отец неудачник, что его развели, как лоха…
В разговоре с Кодуа он очень плохо отзывался о Путине, называл его ничтожеством, которого он вывел из грязи в князи. Мол, Березовский не хотел его двигать, это я сделал. И Путину, конечно, это очень не понравилось.