Внешняя и внутренняя политика в царствование Анны и в правление ее племянницы выяснила, что немецкие мастера умеют расстраивать дело Петра I не хуже русских самоучек. Но едва ли не самым успокоительным средством от политических волнений служило для дворянства законодательное удовлетворение важнейших нужд и желаний, заявленных в шляхетских проектах 1730 г.: льготы по службе и землевладению, о которых скоро скажу, манили помещика из полка, из столицы в крепостную усадьбу, где на досуге он мог почувствовать всю приятность быть русским и разработать в себе национальное чувство. Так со смерти Петра I русское дворянское общество пережило ряд моментов или настроений.
Дело началось замыслом ограничить верховную власть учреждением тесного совета из первостепенной знати; этот замысел вызвал попытку ввести в высшее управление конституционное участие более широкого дворянского круга. Когда не удались ни аристократический олигархизм, ни шляхетский конституционализм, от обеих неудач отложился сильно возбужденный дворянский патриотизм, приучавший сословие к трезвому взгляду на свое положение в государстве: лучше самим распоряжаться в отечестве, чем терпеть хозяйничанье чужаков. Поворотом от беспокойных и непривычных толков о европейских конституциях к реальным условиям родной страны и общепонятным интересам сословия завершилось политическое возбуждение, длившееся 17 лет. Оно не прошло бесследно для государственного устройства и общественного порядка: под его прямым или косвенным влиянием дворянство постепенно становилось в новое служебное и хозяйственное положение. Собственно, эти перемены и важны для истории Русского государства и общества 18 в. Политические мечты людей 1730 г. были свеяны временем, но политическая роль, какую пришлось сыграть в тогдашних событиях дворянской гвардии, оставила по себе следы, не сглаживавшиеся до половины 19 в. В. К-ский
Дочь Петра Великого
Пользуясь слабостью правительства и своей популярностью, особенно в гвардейских казармах, цесаревна Елизавета, дочь Петра I, в ночь на 25 ноября 1741 г. с гренадерской ротой Преображенского полка произвела новый переворот. И опять главной ее опорой стала гвардия, которая устала от засилья немцев, собравшихся у русского трона.
Воцарение Елизаветы
Горячо помолившись Богу и дав обет во все царствование не подписывать смертных приговоров, Елизавета в кирасе поверх платья, только без шлема и с крестом в руке вместо копья, в казармах Преображенского полка, напомнила подготовленным уже гренадерам, чья она дочь, стала на колени и, показывая крест тоже коленопреклоненным гренадерам, сказала: "Клянусь умереть за вас; клянетесь ли вы умереть за меня?"
Получив утвердительный ответ, она повела их в Зимний дворец, без сопротивления проникла в спальню правительницы и разбудила ее словами: "Пора вставать, сестрица!" Анна Леопольдовна была арестована вместе со своим мужем.
Восторженно приветствуемая народом и гвардией, Елизавета в тот же день перебралась в очищенный Зимний дворец.
ДВИЖЕНИЕ ПРОТИВ НЕМЦЕВ. Горючий материал негодования, обильно копившийся 10 лет, тлел незаметно. Ему мешали разгораться привычное почтение к носителям верховной власти, исполнение некоторых шляхетских желаний 1730 г. и нечто похожее на политический стыд: сами же надели на себя это ярмо. Но смерть Анны развязала языки, а оскорбительное регентство Бирона толкало к действию. Гвардия зашумела; офицеры, сходясь на улицах с солдатами, громко плакались им на то, что регентство дали Бирону мимо родителей императора, а солдаты бранили офицеров, зачем не зачинают.
Капитан Бровцын на Васильевском острову собрал толпу солдат и с ними горевал о том, что регентом назначен Бирон. Увидел это кабинет-министр Бестужев-Рюмин, креатура регента, и, превратив себя в городового, погнался с обнаженной шпагой за Бровцыным, который едва успел укрыться в доме Миниха. Подполковник Пустошкин, вспомнив 1730 год, подговорил многих, и в том числе гвардейских офицеров, подать челобитную от российского шляхетства о назначении регентом принца-отца. Пустошкин хотел провести свою просьбу через кабинет-министра князя Черкасского, одного из шляхетских вождей 1730 г., а тот выдал его Бирону. Офицеры толковали о регенте, не трогая императора-ребенка; нижним чинам была понятнее более простая и радикальная мысль о самом престоле. При сыне герцога Брауншвейгского, кто ни будь регентом, господство все равно останется в руках немцев. На престоле надобно лицо, которое обошлось бы без регента и без немцев.
Озлобление на немцев расшевелило национальное чувство; эта новая струя в политическом возбуждении постепенно поворачивает умы в сторону дочери Петра. Идучи от присяги императору-ребенку, гвардейские солдаты толковали о цесаревне Елизавете. Один гвардейский капрал в этот день говорил своим товарищам: "А не обидно ли? вот чего император Петр I в Российской империи заслужил: коронованного отца дочь государыня-цесаревна отставлена".
Возбуждение гвардейских кружков сообщалось и низшим слоям, с ними соприкасавшимся. Когда манифест о воцарении Ивана Антоновича и о регентстве Бирона был прислан в Шлиссельбург, в канцелярию Ладожского канала, один писарь оказался навеселе. Окружающие советовали ему привести себя для присяги в порядок, но он возразил: "Не хочу – я верую Елизавет-Петровне". Самые скромные чины хотели иметь свои политические верования. Так был подготовлен ночной гвардейский переворот 25 ноября 1741 г., который возвел на престол дочь Петра I.
Этот переворот сопровождался бурными патриотическими выходками, неистовым проявлением национального чувства, оскорбленного господством иноземцев: врывались в дома, где жили немцы, и порядочно помяли даже канцлера Остермана и самого фельдмаршала Миниха. Гвардейские офицеры потребовали у новой императрицы, чтобы она избавила Россию от немецкого ига. Она дала отставку некоторым немцам. Гвардия осталась недовольна, требуя поголовного изгнания всех немцев за границу. В финляндском походе (тогда шла война со Швецией) в лагере под Выборгом против немцев поднялся открытый бунт гвардии, усмиренный только благодаря энергии генерала Кейта, который, схватив первого попавшегося бунтовщика, приказал сейчас же позвать священника, чтобы приготовить солдата к расстрелянию. В. К-ский
ЕЛИЗАВЕ́ТА ПЕТРО́ВНА (18.12.1709–25.12.1761 гг.) – российская императрица с 25.11.1741 г., младшая дочь Петра I и Екатерины I. Петр I любил свою младшую дочь и звал ее Лизеткой. Он даже назвал так парусник, на котором плавал в Балтийском море. Систематического образования Елизавета не получила, и в юности мало интересовалась политикой. После того как в 1727 г. умерла ее мать, Екатерина I, а старшая сестра Анна Петровна вышла замуж и уехала в Голштинию, Елизавета сблизилась со своим племянником Петром Алексеевичем (будущим императором Петром II). Между ними установились дружеские отношения. Существовал даже план обвенчать Петра и Елизавету, но князья Долгоруковы обвенчали Петра II с Екатериной, дочерью князя А. Г. Долгорукова. Елизавета оказалась предоставлена самой себе. Она жила отдельно от императорского двора в подмосковной слободе Покровской, в Переяславле-Залесском или в Александровской слободе.
Цесаревна вела себя просто и непринужденно: легко сходилась с людьми, охотно бывала в обществе гвардейских солдат и офицеров, присутствовала у них на свадьбах и крестила детей. Елизавета была весела, красива, остроумна, всегда со вкусом одета. Ее популярность в народе и среди гвардейцев беспокоила императрицу Анну Ивановну. Она приказала цесаревне жить при дворе. Возник "малый двор" Елизаветы, который составили преданные ей дворяне: братья Александр и Петр Шуваловы, Михаил Воронцов и лейб-хирург Иоганн Лесток. В "малый двор" Елизаветы вошел и Алексей Разумовский – простой казак, бывший певчий церковного хора. Он стал фаворитом цесаревны, и, став императрицей, она пожаловала ему графский титул и звание генерал-фельдмаршала.
После смерти Анны Ивановны правительницей России при малолетнем Иване VI Антоновиче стала ее племянница Анна Леопольдовна, крайне непопулярная в дворянских кругах. Воспользовавшись ослаблением верховной власти, послы Франции и Швеции начали подталкивать Елизавету Петровну к совершению государственного переворота. Об этом говорили и знакомые гвардейские офицеры, и преданные ей дворяне. Через некоторое время цесаревна согласилась выступить против правительства Анны Леопольдовны.
25 ноября в 2 часа ночи Елизавета в сопровождении братьев А. и П. Шуваловых, М. Воронцова и И. Лестока появилась в казармах Преображенского полка. Она напомнила солдатам, что она – дочь Петра Великого, приказала им следовать за собой и при этом запретила без надобности пускать в ход оружие. Гвардейцы восторженно присягнули новой императрице и по ее указанию, не пролив ни капли крови, арестовали и доставили в крепость Анну Леопольдовну, ее мужа Антона Ульриха, их сына младенца-государя Ивана Антоновича и вице-канцлера М. Г. Головкина, который советовал Анне Леопольдовне объявить себя императрицей. На следующий день был издан краткий манифест о восшествии на престол Елизаветы Петровны.
С самого начала своего правления она объявила себя продолжательницей дела своего отца, Петра I. Все немцы на государственной службе были отправлены в отставку, а близкие к Анне Ивановне А. Остерман, Б. Миних, Левенвольде по указу Елизаветы сосланы. На важные государственные должности новая императрица назначала способных русских людей.