Под эту теорию редактор "Русской мысли" подводил экономический базис и призывал интеллигенцию шагнуть навстречу буржуазии. Однако эти взгляды оказались чужды большинству кадетов. Именно понимание "несовпадения нужд России с узкими частными интересами промышленников и торговцев" обусловило, как считал Галай, склонность кадетов к миру и их оппозицию "любой политике, влекущей за собой общеевропейскую войну". При этом В.С. Дякин особо отмечал пацифизм кадетской интеллигенции и её связи с международным "Обществом мира".
Таким образом, одни историки рисуют кадетов "империалистами", другие "пацифистами". Как совместить эти противоположные характеристики? На мой взгляд, здесь возможны два варианта. Либо кадеты были всегда едины в оценках желательной внешней политики страны, но с течением времени позиция партии превратилась из "пацифистской" в "империалистическую". Так, например, считает И.Е. Воронкова. По её мнению "кадеты некоторое время являлись активными пропагандистами пацифистских идей, однако Балканские войны 1912–1913 гг. заставили их отказаться от "великой иллюзии" и вернуться на почву практических размышлений о способах и путях обеспечения национально-государственных интересов и безопасности". Другой вариант: подобно тому, как по отношению к вопросам внутренней политики КДП разделялась на "правых" (П.Б. Струве, В.А. Маклаков, М.В. Челноков), "левых" (Н.В. Некрасов, М.Л. Мандельштам) и центр (во главе с П.Н. Милюковым), внутри партии Народной Свободы существовали "пацифистское" и "империалистическое" течения. Так В.А. Кустов, хотя и считал, что в отстаивании великодержавных интересов России представители сложившихся течений кадетской партии были едины, все же выделял в ней умеренное крыло в лице Милюкова и сторонников "более активной внешней политики", ориентировавшихся на П.Б. Струве и С.А. Котляревского.
Для ответа на вопрос, какой из названных подходов позволяет адекватно реконструировать прошлое, рассмотрим отношение конституционных демократов к балканской политике русского правительства, поскольку именно на Балканах был завязан основной узел международных, в том числе англо-германских противоречий, приведших к Первой мировой войне.
Камнем преткновения в отношениях между Великобританией и Германией был вопрос о строительстве Багдадской железной дороги по территории Османской империи.
Традиционно в этой стране было сильно влияние Англии. Но с 1880-х гг. там начинают очень активно действовать немцы. В 1888 г. финансовая группа "Немецкого банка" получила концессию на Анатолийскую железную дорогу. Тогда же "Немецкий банк" совместно с "Венским банковым союзом" скупил контрольный пакет акций "Общества восточных железных дорог", владевшего железными дорогами Балканского полуострова. Таким образом, линия Вена – Белград – Ниш – София – Константинополь оказалась под немецким контролем.
Недовольный поворотом Абдул-Хамида II в сторону Германии, Лондон в 1890-е гг. начал проводить политику, направленную на распад (или децентрализацию) Османской империи, оказывая поддержку национально-освободительному движению угнетенных народов Турции. Это усилило прогерманскую ориентацию султана и сделало связи Османской империи с Германией ещё боле тесными. Немецкие предприниматели активно включились в борьбу за концессию на Багдадскую железную дорогу, а в Австро-Венгрии возник проект железнодорожного пути Сараево – Косовская Митровица, соединявший Берлин и Вену с Салониками.
В случае осуществления этих замыслов Германская империя получала выход к берегам Персидского залива и Эгейского моря. Между тем англичане стремились любой ценой сохранить своё преобладание на Ближнем Востоке, и прокладка указанных железных дорог сильно задевала их интересы. В Лондоне опасались, что в этот регион устремится поток немецких товаров, вытесняя английскую продукцию, а германские войска смогут угрожать как Суэцкому каналу, так и Индии. Кроме того сооружение Митровицкой и Багдадской железных дорог грозило убытками британским транспортным компаниям, тесно связанным с английской политической элитой.
Неудивительно, что англичане всячески мешали получению немцами концессии на Багдадскую магистраль. Но их усилия не увенчались успехом. Что касается замысла австрийцев создать путь из Берлина и Вены в Салоники через Македонию (принадлежавшую Турции), то эта территория Османской империи в начале XX в. превратилась в очаг постоянной напряженности, постоянно накаляемый Великобританией. Английские агенты целенаправленно дестабилизировали положение в балканских вилайетах Османской империи.
Тем не менее, австрийцы не оставляли попыток получить прямой безопасный выход по железной дороге в Салоники. Они намеревались проложить маршрут в обход враждебной Сербии (через Боснию и Герцеговину и, далее, по турецкой территории). 15 января 1908 г. Эренталь объявил в парламенте о соглашении с Османской империей по поводу постройки железной дороги от границ Боснии (станция Увац) через Новобазарский санджак до станции Митровица, где начинались турецкие железные дороги на Салоники.
Известие об австро-турецкой железнодорожной сделке вызвала бурную реакцию и в Европе, и в России. Началась настоящая война между прессой Франции, России, Англии с одной стороны и австро-германской печатью – с другой. Январь 1908 г. явился точкой отсчета тех газетных перебранок, которые сопровождали далее международные отношения вплоть до начала Первой мировой войны и подготовили к ней европейское общественное мнение. Именно с этой даты Россия начала свой путь к Первой мировой войне.
В процессе газетной полемики вокруг австро-турецкой железнодорожной сделки у кадетов впервые обозначились два разных подхода к внешней политике России. Первый из них ("прагматичный"), по сути, в единственном числе олицетворял П.Н. Милюков, отстаивавший его в "Речи". Вторую точку зрения, характерную для большинства партии, представляли "Русские ведомости". Здесь симпатии к Великобритании и, соответственно, враждебность к Германии были выражены в более концентрированной форме. Милюков настаивал на том, чтобы "твердость ни на минуту не переходила в заносчивость и защита интересов не служила оправданием для политики авантюр". С этой точки зрения, продолжал автор "шум, поднятый около речи бар. Эренталя, нам представляется опасной игрой". Зато в "Русских ведомостях" и журнале "Русская мысль" полностью господствовали антиавстрийские настроения, проводником которых являлся С.А. Котляревский. Он в славянофильском духе критиковал действия российского МИДа, по мнению публициста постоянно предоставлявшего Австрии карт-бланш на Балканах.