В октябре 1936 г. Додд приходил к выводу, что "результатом безудержной гонки вооружений в условиях громадной задолженности и значительной безработицы в течение года или двух может быть только война". За несколько дней до этого У. Додд отмечал: "Распутаться с государственными долгами Германии не под силу даже такому ловкому финансисту, каким является Шахт. Официально государственный долг составляет 18 миллиардов марок, но существует еще и тайный долг, равный 25 миллиардам марок". В те дни Додд был поражен изменившимся настроением Я. Шахта, "который до сего времени всегда был крайне любезен и искренен. Я никогда не слышал из его уст такой неистовой критики в адрес Соединенных Штатов". Изменение отношения Я. Шахта настолько потрясло У. Додда, что спустя несколько фраз, он снова повторил: "высказывания Шахта были проникнуты враждебностью, чего раньше он никогда не проявлял".
Реакция Я. Шахта очевидно была связана с провалом его попыток договориться с кредиторами. Его влияние на принятие ключевых решений в Третьем Рейхе стремительно падало. Так, когда в феврале 1937 г., когда он заявил, что долг в 11 млрд. марок должен быть уплачен, "его слова были исключены из текста для печати". Когда же в мае У. Додд осведомился у Я. Шахта имеются ли у нового посла полномочия вести переговоры по заключению торгового договора с США, главный германский банкир не смог ничего сказать в ответ. Шахт еще пытался сопротивляться и на всемирной экономической выставке в Париже в 1937 г. призвал "к созданию схемы международной экономической безопасности, как лучшей основы для обеспечения всеобщего мира", но зов остался без ответа. У. Додд в те дни отмечал: "Бедняга Шахт - самый способный финансист в Европе, но он выглядит таким беспомощным…".
В апреле 1937 г. в ответ на обострение ситуации в Европе Ф. Рузвельт выступил с мирными инициативами предложив заключить пакт о ненападении между всеми странами, однако в реальных условиях всеобщей торговой войны, слова президента в очередной раз звучали не более чем благими пожеланиями… Эту данность констатировал и У. Додд: "Пока между великими мировыми державами не будут заключены экономические соглашения, ни о какой конференции (пакте) не может быть и речи".
К этому времени долг Германии достиг почти 50 млрд. марок, включая "3 миллиарда марок американским банкам и держателям облигаций. Шахт сказал также, что с 1933 г. количество денежных знаков в обращении увеличилось на 50%". В июне 1937 г. У. Додд приходил к выводу, что Гитлер хотел бы захватить Австрию, "немецкие диктаторы мечтают совершить аннексию без войны, поскольку они банкроты и испытывают большую нехватку продовольствия. В связи с засухой, длящейся уже три недели, урожай хлеба на половине территории Германии сократится, очевидно, процентов на тридцать".
В октябре 1937 г. Гитлер заявлял: "Для решения германского вопроса (для Германии побудительным фактором будет являться экономическая нужда) может быть только один путь - путь насилия". Решение о начале войны было принято 5 ноября 1937 г. на встрече Гитлера с начальниками родов войск. В декабре того же года Нейрат заявил, что "Германия не изменит своей политики", которая сводится к установлению исключительно высоких импортных пошлин.
По мнению У. Ширера "4 февраля 1938 г. является поворотным пунктом в истории третьего рейха, заметной вехой на пути к войне…". К этому времени в отставку уже подали министр экономики Я. Шахт, министр иностранных дел Нейрат. Уволен военный министр и главнокомандующий вооруженными силами фельдмаршал Бломберг, покончил собой главнокомандующий сухопутными войсками генерал Фрич. Позже подал в отставку начальник генерального штаба сухопутных войск генерал Л. Бек, сбежал за границу Ф. Тиссен, удалился послом в Турцию вице-канцлер Ф. Папен и т.д. - они своими "благими пожеланиями" сделали свое дело и на данном этапе стали уже помехой на пути к войне.
На самом деле от Гитлера уже ничего не зависело. Абсолютно не имело значения, хотел Гитлер войны или нет, она была неизбежна. К этому времени Германия, по словам У. Ширера, стала банкротом. Гитлер не мог остановить производство вооружений или сократить армию, поскольку этот шаг немедленно выбросил бы на улицы миллионы безработных, что грозило уже не социальными волнениями, а кровавым хаосом. С другой стороны, у Гитлера уже не оставалось возможностей для финансирования военной промышленности и содержания армии. Я. Шахт выжал все ресурсы экономики и финансов Германии до конца. (По словам Ф. Тиссена, Шахт отобрал "у немецкого народа последние сбережения"). 13 декабря 1938 г. Й. Геббельс записывал в дневник: "финансовое положение рейха… катастрофическое. Мы должны искать новые пути. Дальше так не пойдет…". В апреле 1939 г. Рузвельт заявит, что "для немцев отсрочка большой войны немыслима экономически".
У Германии не оставалось других путей за исключением того, по которому двумя годами ранее шла Италия. У Гитлера не было альтернатив либо война, либо революция, неизбежная интервенция Англии, Франции и Польши, и в итоге возвращение Германии к добисмарковской истории. Гитлер повторял путь, по которому четверть века назад шел и Вильгельм II, заявлявший в марте 1913 г.: "Я защищаю купца. Его враг - мой враг". Веком раньше, по словам английского историка Дж. Сили, по тому же пути шла Англия: "закон который управлял историей Англии семнадцатого и восемнадцатого столетия, - закон тесной взаимосвязи между войной и торговлей. Ибо в продолжении этого периода торговля естественно ведет к войне, и война покровительствует торговле". Эта мысль перекликалась с выводами Адама Смита: "Торговля, которая должна бы естественно служить связью дружбы и союза… сделалась самым обильным источником раздора и вражды".
Блокирование международной торговли непроходимыми таможенными барьерами в совокупности с ростовщическими разоряющими страну долгами было ни чем иным, как тотальной экономической агрессией на полное уничтожение, делавшей Вторую мировую войну объективной и неизбежной. Не случайно в своей речи в годовщину "взятия власти" 30 января 1939 г. Гитлер настойчиво подчеркивал фразу "Экспорт или смерть".
Принцип борьбы
Герберт Спенсер, последователь Чарльза Дарвина, ввел в обиход выражение "выживание наиболее приспособленных", отражавшее философию конкуренции, которая стала преобладающей установкой американцев того времени…
А. Гринспен, глава ФРС США
Ни один шельмец никогда не одерживал победу в войне, умирая за свое отечество. Он одерживал победу, заставляя другого беднягу умереть за свое отечество.
Дж. Паттон, американский генерал
В своей знаменитой речи б марта 1946 г. в Фултоне У. Черчилль заявит: "Никогда еще в истории не было войны, которую было бы легче предотвратить своевременными действиями, чем та, которая только что разорила огромные области земного шара. Ее, я убежден можно было предотвратить без единого выстрела…". Почему же тогда эта война не была предотвращена?
Для европейцев очередная мировая война представляла смертельную угрозу. Она, как и 20 лет назад бросала их в бездну горя и страданий, причем реальной выгоды без риска быть уничтоженным не было видно ни для кого из них. В Советской России полным ходом шла индустриализация, война грозила не только похоронить все ее достижения, но и обернуться полным разорением и окончательным уничтожением страны. Большевики, может быть, и были мечтателями о светлом будущем, но не сумасшедшими. Несмотря на всю браваду Гитлера, мировая война и для него была скорее жестом отчаяния, чем до конца осознанным планом.