Глава 24
Рождение сионизма
Когда коммунизм и еврейство начали совместное наступление на Европу во второй половине 19-го века, государства Европы были ещё сильны и полны доверия к своему будущему, им не страшны были ни внутренние беспорядки, ни внешние войны. Они без больших затруднений справились с революционными вспышками 1848 года. Прусские победы над Австро-Венгрией в 1866 и Францией в 1871 годах не ослабили национального существования побеждённых; по заключении мира они продолжали жить бок-о-бок с победителем, как это всегда бывало на протяжении многих столетий. Балканские народы, сбросив пятисотлетнее турецкое иго, шли навстречу лучшему будущему в условиях национальной свободы. На востоке Европы, христианская Россия включилась в процесс национального и индивидуального прогресса.
Эта привлекательная картина была столь же обманчивой, как красивое яблоко, внутри которого поселились двое червей, и сегодня мы видим окончательные результаты. За восемнадцать столетий христианства, несмотря на все спады и подъёмы, общий ход исторических событий в конечном итоге обнаруживал прогресс человечества, подобного которому никогда не было в прошлом; теперь этот период подходил либо к своему концу, либо же к остановке, к некоему междуцарствию. Каков будет исход, мы всё ещё не знаем, хотя люди верующие не сомневаются, что добро восторжествует; вопрос только, когда. Однако и среди верующих того времени нашёлся человек, от которого можно было бы ожидать веры в победу добра, но который видел, во что выльются события в двадцатом веке, и полагал, что наступит конец, а не только преходящий мрачный период человеческой истории.
Это был Генри Эдвард Маннинг, английский священник, позже перешедший в католичество и ставший кардиналом и архиепископом Вестминстерским; если бы он разрешил в своё время своим коллегам-кардиналам выставить его кандидатуру, он вероятно был бы избран Папой Римским. Задолго до него Эдмунд Бёрк, Джон Адаме и Александр Гамильтон распознали мировые цели революции и предсказали распространение её потрясений. Полустолетием позже Дизраэли, Бакунин и другие засвидетельствовали захват руководства революцией евреями, предупреждая об опасных последствиях. Маннинг присоединил свой голос к этим предостережениям, но предвидел кроме того появление сионизма и его роль в двусторонней атаке на христианский мир. - О революции он писал в 1861 году: тайные общества во всём мире, существование которых высмеивали и отрицали самоуверенные люди, теперь навязывают реальность своих действий сознанию тех, кто ещё вчера не верил в их наличие". Он ожидал полного успеха планов Вейсхаупта, считая, что живёт в "преддверии антихристианского периода, во время которого христианство будет окончательно низложено и во всём мире установится безбожное общество". Сегодня антихристианская революция победила и утвердилась в половине Европы, не говоря уже об Азии, крест, как символ христианства, исчез с флагов многих малых и великих держав Европы, а безбожное общество установилось в форме мирового правительства, т. ч. в этих словах, сказанных более ста лет тому назад, трудно не видеть грозного пророчества, которое в значительной мере осуществилось. После этого (и здесь он поднялся много выше других провидцев) Маннинг описал роль, которую в этом процессе будет играть сионизм: "Всех, кто потерял веру в воплощение Иисуса Христа, всех этих гуманистов, рационалистов и пантеистов легко сможет обмануть любой влиятельный и успешный политик, который пожелает восстановить евреев на их собственной земле… и в политической ситуации нашего мира нет ничего, что не допустило бы подобной комбинации".
Маннинг закончил тем, что он ожидает прихода антихриста во плоти и что это будет еврей. Этим он перешёл из области политического анализа, в котором он, как показали события, был знатоком, в область толкования пророчеств; его слова относятся ко второму посланию апостола Павла к фессалоникийцам, II, 3-11, о будущих временах, и Маннинг добавляет: "Если Священное Писание предсказывает пришествие кого-либо, то он и приходит - это закон".
Таким образом, пока Европа, казалось бы, шла к лучшему будущему по пути, правильность которого доказали восемнадцать столетий, в талмудистских местечках России сионизм присоединился к коммунизму, как вторая сила из тех двух, которым предназначено было прервать этот процесс. Задачей коммунизма было совратить людские массы; это было то самое "великое народное движение", предвиденное Дизраэли, с помощью которого "тайные общества" работали над разрушением Европы. Сионизм занялся совращением правителей на верхах. Ни одна из этих двух сил не могла бы иметь успеха без помощи другой, поскольку неиспорченные и сохранившие авторитет государственные мужи справились бы с революцией, как они справились с ней в 1848 году.
Сионизм был ответом талмудистского центра в России на эмансипацию западных евреев, предписав этим последним не сливаться с другими народами, но оставаться обособленными. Никогда ещё с вавилонских времён правящая секта не осмеливалась разыгрывать карту возвращения в землю обетованную и она не сможет быть разыграна в будущем, если их теперешняя попытка в конечном итоге потерпит фиаско. Этим и объясняется осторожность талмудистов; они прибегли к этому последнему средству лишь когда прогресс еврейской эмансипации стал угрожать их жизненным интересам - власти над еврейством. До тех пор они обзывали ложными мессиями всех, кто утверждал, что пришёл "день исполнения". Если бы Саббатай Цеви, Кромвель или Наполеон были в состоянии отдать им Палестину, они могли бы объявить того или другого Мессией: теперь они объявили Мессией самих себя, а столь рискованный шаг вряд ли может быть повторён когда-либо в будущем. Исторически, поэтому, мы вероятно подходим к концу разрушительного плана сионистов, поскольку он явно неосуществим; однако, и мы, и будущие поколения ещё дорого заплатим за то, что поддержали это предприятие.
Наиболее полную информацию о родственных корнях двойников - коммунизма и сионизма - как и об их общей конечной цели даёт книга доктора Хаима Вейцмана (см. библиографию). Он присутствовал при рождении сионизма и был его полномочным коммивояжёром во многих странах; в продолжении сорока лет он был любимцем монархов, президентов и министров, став затем первым президентом сионистского государства, и он же описал всё это с удивительной откровенностью. Он показывает, как почти сто лет тому назад, в отдалённых местечках еврейской черты оседлости была выработана стратегия, результаты которой закружили, словно в водовороте, народы Европы и всего Запада. Захваченными этими событиями оказались американцы и англичане, немцы и французы, итальянцы, поляки и русские, скандинавские, балтийские, балканские и все другие народы. Человеческая кровь и богатства всего мира лились как вода из открытого крана, только чтобы помочь коммунистам и сионистам достигнуть своих целей. Миллионы людей, ещё живых и уже умерших, участвуя в двух войнах, помогали этим двум дополняющим друг друга силам. Родившиеся сейчас также унаследуют свою часть в неизбежных взрывах, к которым эти обе силы приведут человечество. От их действий страдают и евреи, в пропорционально меньшей степени, чем широкие массы других народов. Книга Вейцмана показывает нынешним историкам начала и истоки всего этого; теперь это предприятие достигло нашей действительности, день ото дня придавая ей форму, задуманную много раньше.
Вейцман пишет, что в России было три группы евреев. К первой из них относились евреи, искавшие "мира в городе" и хотевшие стать лояльными гражданами России, как большинство евреев на Западе стали лояльными немцами, французами и т. д. Эта группа стремилась к эмансипации и состояла, главным образом, из способных и работящих людей, которые боялись власти талмудистов и рады были освободиться от местечкового гнёта. Для Вейцмана эта группа - лишь малочисленные и вовсе нетипичные "ренегаты", и как он пренебрегает ими, так должны и мы выбросить их из нашей истории, поскольку ей овладевают обе другие группы. По указу талмудистов эта группа тоже "исчезает с лица земли", вернее - их отлучают.
Остальные евреи в России (т. е. местечковая масса, жившая под властью Талмуда) делились на две группы по линии, проходившей по вертикали внутри домов и семей, включая дом и семью самого Вейцмана. Обе группы были революционными, то есть они дружно работали по разрушению России. Они расходились только в своём отношении к сионизму. Группа "революционеров-коммунистов" считала, что полная "эмансипация" евреев будет достигнута когда мировая революция уничтожит все национальные государства, заменив их собой. Группа "революционеров-сионистов", полностью признавая необходимость мировой революции для их дела, считала, что эта "эмансипация" наступит только после того, как еврейская нация будет восстановлена в своём государстве.