Первую Думу распустили 9 июля 1906 года из-за ее излишне либеральной ориентации. Вторая Дума собралась 5 марта 1907 года с участием 31 мусульманского делегата. Из них четверо прибыли из Степного края и шесть из Туркестанского края. Это Вахитджан Бесали Каратаев, Ахмет Курганбеков-Беремджанов, Шахмардан Кошшегулов, Хаджи Темир Гали Тутеев-Нароконов, Мохамеджан Танышбаев, Абдул Вахит Карыев, Вели Аллах Аллабергенов, Салихджан Мухамеджанов, Махдум Кулихан Нурбердыханов и Ташпулат Абдул Халилов. Некоторые делегаты играли выдающуюся роль в национальных движениях, особенно Танышбаев, другие были пассивны и иногда даже не могли изъясняться по-русски. В Думе они поддерживали мусульманское большинство, которое принадлежало движению Мусульманское единство (Иттифак), связанному с кадетами. Представители русской общины Средней Азии вели себя гораздо более радикально по сравнению с мусульманскими делегатами и идентифицировали себя с разными партиями России. Так, русское представительство Туркестанского края насчитывало семь человек, включая трех эсдеков, одного эсера, двух трудовиков и одного делегата, не связанного с какой-либо партией.
После роспуска 16 июня 1907 года Второй Думы новое избирательное законодательство ограничило численность мусульманских представителей до десяти и одновременно лишило Среднюю Азию парламентского представительства под предлогом того, что в регионе происходят беспорядки. Парламентский опыт азиатов оказался очень коротким. После имперского Манифеста 17 октября 1905 года представители исламской знати, интеллектуалы и гражданские активисты решили бороться за равные права русских и мусульман. В марте 1906 года на встрече в Ташкенте они потребовали гарантий религиозной свободы, отмены налогов на недвижимое имущество, возврата пастбищных земель, экспроприированных у кочевников, и создания Мусульманского духовного управления (Мусульман Динли Идараси) в Ташкенте. Требования не были удовлетворены, но сам по себе этот шаг способствовал как накоплению политического опыта азиатов, так и пробуждению национального самосознания.
Глава 7
Социальные и политические реформы
После революции 1905 года лидеры татарского движения оказали помощь сторонникам реформ, которые внимательно читали татарские и азербайджанские газеты, издававшиеся в России: "Тарджуман", "Ульфет", "Юлдуз", "Вакт" и "Иршад". Но, кроме того, воспользовавшись кратковременным ослаблением государственного контроля в 1905–1907 годах, татары и узбеки стали печатать газеты в Средней Азии.
Одной из первых таких газет стала "Таракки", основанная в 1906 году в Ташкенте татарским эсером Исмаилом Обиди. В сотрудничестве с русскими востоковедами Вяткиным и Наливкиным Обиди создал газету, весьма критичную к царской администрации, которая требовала ответов на насущные требования и поддерживала идею единства. "Таракки" выражала реформистскую позицию и в то же время определенные идеи эсеров. Власти сочли газету крамольной. Она перестала печататься после семнадцати выпусков.
Однако воодушевленные этим примером, узбеки начали издавать другие газеты: "Хуршед", "Шохрат" и "Туджор". "Хуршед" основал в 1906 году Мунаввар Кори Абдуррашидханов, который с этого времени заслужил признание как выдающийся лидер революционного движения Средней Азии. Его газета позиционировала себя как выходящий два-три раза в неделю на тюркском языке литературный, научный и социально-политический мусульманский орган печати. На самом деле она выходила очень редко и прекратила существование в ноябре 1906 года. Вместо нее Мунаввар Кори выпустил газету "Шохрат", которая выходила с конца 1907-го до следующей весны, и, когда запретили эту газету, он заменил ее другой – "Осие" ("Азия"). "Осие" была просто новым названием "Шохрат", всего вышло пять номеров. "Туджор" ("Купец") была основана одним из богатейших людей Ташкента, Саидом Азимбаем Мохаммедбаевым, который еще молодым был послан на обучение в Нижний Новгород, где выучил русский язык. Он всегда верил в обновление своей родины, ее выход во внешний мир и вестернизацию. Газета выражала его идеи и, как было указано в подзаголовке, "выходит два-три раза в неделю на языке мусульман, является национальным политическим и социальным органом". Газета вскоре закрылась ввиду малой востребованности.
Идеи, пропагандировавшиеся в этих печатных изданиях, были почти идентичны. Их расцвет и закат между 1905 и 1908 годами весьма точно отразили эволюцию либеральных настроений в России в годы, последовавшие за революцией.
"Таракки" пользовалась достаточной свободой, чтобы противостоять как царским властям, так и консерватизму мусульманских религиозных авторитетов. Газета "Хуршед", основанная позднее, была более умеренной на последнем этапе, поскольку русские власти, анализируя революцию 1905 года в Туркестанском крае, пришли к выводу о том, что нейтральное отношение к ней местных жителей было связано с ростом влияния традиционного консервативного ислама. Поэтому российскую доктрину невмешательства и затем контроля постепенно заменили покровительством ислама в его наиболее жестких формах в качестве барьера социальным движениям. В выпуске № 6 за 11 октября 1906 года "Хуршед" опубликовала за подписью муллы Махмуд Ходжи Бехбуди (1874–1919) программу для джадидов и призыв к поддержке Мусульманского союза (Иттифак ул-муслимин), главной опоры кадетов. Газета подвергла нападкам Россию, ее автократию и колониальную политику. Но консервативный откат после революции вызвал последовательное ограничение свободы выражения. Поэтому в своих публикациях джадиды отчаянно отстаивали единственную надежду на политическое существование – представительство в Думе. После запрещения "Хуршеда" Мунаввар Кори писал генерал-губернатору: "Целью нашей газеты было просто разъяснить местному населению значение деятельности Думы, а также подготовить людей к следующим выборам соответствующим образом… У меня было намерение не пропагандировать антиправительственные идеи, но посвятить свои усилия умиротворению страстей, подготовке спокойных и действенных выборов".
Что касается представительства Туркестанского края в Думе, то газета "Шохрат" следовала той же линии. Но она чаще делала акцент на проблему духовного обновления ислама, и здесь исключался любой компромисс с Западом. Мунаввар Кори подчеркивал необходимость формирования мусульманской элиты на таких территориях, как Бухара, Стамбул, Каир и Александрия, независимость которых была относительно обеспечена.
Газета "Туджор" придерживалась особой линии по сравнению с другими изданиями, проповедуя полное сотрудничество с Россией. Ее провал – поразительный, учитывая то, что она представляла интересы местных богатых купцов, – продиктован логикой эволюции Туркестанского края. "Туджор" стала раздражать российские власти. Они были недовольны усердием Саида Азимбая, которого подозревали в честолюбивых устремлениях. Газета не вызывала интереса у узбеков, поскольку не отвечала националистическим чаяниям, все более утверждавшимся в регионе.
Из-за своего негативного отношения к духовному обновлению, которое в значительной степени выражалось местной прессой, российские власти прилагали большие усилия для расширения пропасти между реформистами и консерваторами. Мунаввар Кори убедительно разоблачил это в "Хуршеде". Он сообщил, как, позволив издавать газету, власти края указали ему через издателя "Туркестанской туземной газеты": "Ни при каких обстоятельствах вам не следует печатать статей, направленных против лица или деятельности религиозного учреждения без согласования с нами". На самом деле такого вмешательства в Туркестанском крае не требовалось. Пока "Таракки", татарская газета, предавалась крайне ожесточенным нападкам на мусульманских авторитетов, Мунаввар Кори подтвердил в 1906 году, что критики-джадиды покушались не на религиозных лидеров, а на отдельные недостатки.
Разницу в тональности между татарской прессой и среднеазиатскими газетами можно объяснить отчасти событиями 1906 года, но главным образом тем, что социальная опора джадидского движения Южной Средней Азии несколько отличалась от татарской. Реформистская мысль зародилась в медресе Бухары и Туркестанского края, а один из выдающихся лидеров движения Махмуд Ходжа Бехбуди сам был муллой. В любом случае реформисты пытались склонить на свою сторону все мусульманское духовенство, поскольку их движение развивалось прежде всего среди коренного населения. Осторожная позиция русских властей и их защита традиционного мусульманского духовенства от джадидов придали критике реформистов значительный вес. Это настроило против них консервативных религиозных авторитетов.
В 1908 году все газеты джадидов на юге прекратили существование. Отказ в представительстве Средней Азии в Думе дал российским властям великолепный предлог для запрета их публикаций, которые до этого необходимы были для информирования населения об участии делегатов региона в парламентских заседаниях. Во всяком случае, эти газеты не могли выжить в 1908 году, поскольку родились в отблеске революции, а тремя годами позже имперская власть аннулировала все либеральные уступки, добытые в 1905 году.
Несмотря на то что жизненный цикл этой прессы оказался эфемерным, она все же сыграла значительную роль, поскольку явилась эхом революции и либеральных идей, взбудораживших Россию. Кроме того, пресса сплотила людей, которых объединяли одни и те же устремления. Это позволило им избавиться от влияния татар, которому они были подвержены до этого, и сосредоточить свои усилия в правильном направлении: к борьбе за трансформацию и сплочение народов Туркестана. Прежде бесплодные размышления о былом дали толчок к обретению национального самосознания. При рассмотрении деятельности джадидов нельзя не согласиться с нижеследующей оценкой: "Пресса Туркестана существовала всего два года, в период 1906–1908 годов, и была полностью в руках волжских татар".