– Вы слишком многого от меня хотите.
– Но я всего лишь просил, чтобы на сей раз вы предпочли провести вечер в моем обществе, вместо того чтобы танцевать здесь с другим!
– Да почему я должна предпочесть виконту ваше вечное ворчание? Ведь вы только тем и занимаетесь с тех пор, как появились здесь, согласитесь, Фредерик.
– Если мои просьбы и уговоры вы, воспринимаете как ворчание…
– Но зачем вам понадобилось все время меня наставлять? Клянусь, если вы собираетесь так же себя вести, когда мы поженимся, то лучше я останусь одна.
Мистер Комин смертельно побледнел:
– Повторите это еще раз. Вы действительно так решили?
Джулиана молча отвернулась, потом выпалила:
– Ну хорошо! Послушайте, я не хочу с вами ссориться, но скажите, почему каждый раз при виде меня вы начинаете вести себя так, будто я не имею права танцевать на балах и разговаривать с другими? По-вашему, я должна все время сидеть дома и думать только о вас! Может быть, оттого, что вы воспитывались в сельской глуши и теперь считаете, что я должна стать такой же скучной, как вы? Но я получила совершенно иное воспитание, знайте это.
– Об этом вы можете не рассказывать. Я прекрасно знаю, что вы воспитаны так, чтобы думать лишь о собственных удовольствиях.
– Ax вот как! – Мисс Марлинг порозовела от гнева. – Не надо ничего скрывать – назовите меня эгоисткой, ведь вы именно такой меня считаете?
– Может быть, но в этом вы не можете винить никого, кроме себя самой, мадам, – медленно произнес мистер Комин.
У Джулианы задрожала нижняя губка:
– Так знайте же, что есть и другие, и они так не думают!
– Я знаю, – поклонился мистер Комин.
– Мне кажется, вы ревнуете, и в этом все дело! – в сердцах крикнула, забыв о приличиях, Джулиана.
– Но если и так, разве у меня нет причин ревновать?
– Если вы считаете, что я увлеклась кем-то другим, почему вы не пытаетесь вернуть меня? – И мисс Марлинг кокетливо взглянула на него из-под ресниц, все еще пытаясь спасти положение.
– Боюсь, вы плохо меня знаете. Мне не нужна жена, которая будет вызывать мою ревность.
– Тогда вам вовсе не стоит жениться! – Глаза ее засверкали.
Наступило короткое молчание.
Снова обретя гордый вид и выпрямившись, мистер Комин произнес:
– Я понял, что вы имели в виду, мадам. Надеюсь, вам никогда не придется пожалеть о сегодняшнем вечере.
Джулиана дерзко рассмеялась:
– Пожалеть? Господи, с чего бы мне жалеть? И не думайте, что вы единственный, кто добивается моей руки!
– Послушайте, Джулиана, зачем вы играли моими чувствами? Мне так хочется посмеяться сейчас над самим собой… Господи, каким я был глупцом, разве можно было ждать чего-то другого от девушки, принадлежащей к такому роду, как ваш?
На этот раз Джулиана запылала царственным гневом.
– Как вы смеете так говорить о моей семье? Какая наглость! Вы, наверное, еще не знаете, что моя семья вообще считает вас ничтожеством?
Мистер Комин изо всех сил старался сохранять хладнокровие.
– Вы заблуждаетесь, мадам, я вполне осведомлен об этом. Но до этого момента я не предполагал, что вы дойдете до такой вульгарности, что станете хвастаться своим происхождением. Позвольте заметить, что ваши манеры в моей семье встретили бы осуждение.
– Вашей ужасной семье не придется терпеть мои манеры! – Джулиану трясло от гнева. – Не могу понять, как я могла быть такой дурой и подумать, что могу любить вас. Наверно, жалость к вам я приняла за любовь. Зато теперь одна мысль, что я чуть не пошла на mesalliance, заставляет меня содрогаться от ужаса!
– Благодарите Бога, как это делаю я, мадам, что избежали союза, который принес бы несчастье нам обоим. Я покидаю вас. Прощайте. Желаю, чтобы вы нашли себе жениха, способного закрыть глаза на все легкомыслие и тщеславие вашей натуры.