– Засунул меня в эту отвратительную карету, как какую-то неодушевленную вещь. Меня так трясло и болтало, что зубы стучали. Кроме того, по всем правилам хорошего тона ты должен был сесть со мной.
– Я предпочитаю ездить верхом, – равнодушно ответил маркиз.
– Не сомневаюсь, что, если бы на моем месте была Мэри Чалонер, ты был бы рад составить ей компанию.
Маркиз, в это время снимавший нагар со свечи, поднял голову и посмотрел на кузину. В глазах его зажегся опасный огонек.
– Но ведь это, согласись, совсем другое дело. В ответ мисс Марлинг назвала его жестоким варваром и невоспитанным грубияном. Маркиз лишь весело рассмеялся, и это подлило масла в огонь, вызвав новую, не менее сердитую тираду. Он прервал ее:
– Моя милая кузина, скажи-ка мне: ты хочешь, чтобы мы поймали наших беглецов, или нет?
– Конечно хочу! Но неужели для этого надо мчаться, рискуя сломать себе шею? Ведь им потребуется два-три дня, не меньше, чтобы доехать до Дижона, и у нас есть в запасе время, чтобы их настигнуть.
– Я хочу поймать их сегодня же ночью, – мрачно сказал маркиз, – они сейчас от нас в трех часах езды, не больше.
– Что? Мы так быстро их догнали? О, тогда, Вайдел, я беру обратно все свои слова. Поехали сейчас же дальше!
– Сначала пообедаем, – последовал невозмутимый ответ.
– Что касается меня, я не смогу проглотить ни кусочка. – Джулиана бросила на кузена трагический взгляд. – Сама мысль о еде вызывает у меня отвращение. Не понимаю, как ты можешь спокойно есть в такой момент?
– Хочу тебе сказать, – задумчиво сказал маркиз, – что нахожу тебя чрезвычайно нудной и утомительной, Джулиана. Сначала ты ругала меня за слишком быструю езду и за неудобства в пути, хотя, если ты помнишь, я тебя предупреждал и отговаривал от этого путешествия. Потом ты произнесла много слов о моей грубости и неуважительном к тебе отношении, о своей чувствительности и моей невоспитанности. Теперь ты отвергаешь обед, как будто он отравлен, и, если быть кратким – ты ведешь себя как героиня плохой мелодрамы.
Мисс Марлинг не успела ответить, потому что в комнату вошли двое слуг. Они накрыли на стол, предварительно постелив чистую скатерть, приставили к столу стулья. Когда лакеи вышли, мисс Марлинг, сдерживаясь, уже спокойнее произнесла:
– Ты сейчас обвинил меня в мелодраматизме и излишней чувствительности, вынес мне порицание за несносное поведение, но подумай, Вайдел, неужели ты ожидал, что я не буду возмущена? Впрочем, если честно, я сожалею, что пеняла на скорость нашего передвижения, несмотря на то что ты действительно оставил меня совершенно одну трястись час за часом в карете с плохими рессорами, как будто испытывая мое терпение, – да от такого обращения возмутилась бы сама Мэри Чалонер!
– А вот и нет, – сказал маркиз, усаживаясь за стол. Он, очевидно, вспомнил что-то, и несвойственная ему нежная улыбка вдруг промелькнула, смягчив на мгновение суровое смуглое лицо. – Иди сюда, Джу, садись рядом, – позвал он.
Подойдя к столу, мисс Марлинг не стала садиться, капризно заявив, что стакана вина будет вполне достаточно, чтобы поддержать ее силы.
Маркиз пожал плечами:
– Как тебе будет угодно. Потягивая вино, мисс Марлинг посмотрела, как маркиз режет каплуна, и содрогнулась.
– Не устаю поражаться тебе. Никогда бы раньше не подумала, что джентльмен может объедаться в присутствии голодной леди, которая…
– А! Но я, как оказалось, не джентльмен, в этом все дело! – весело сообщил маркиз, наливая себе вина. – О чем мне недавно было вполне авторитетно заявлено. Я просто титулованная Особа, которой вовсе не обязательно быть джентльменом.
– Господи, Вайдел, неужели на свете нашелся человек, который осмелился сказать тебе такую вещь? – Джулиана так заинтересовалась этим, что даже забыла об обиде.