Ярость красными пятнами разукрасила ее одутловатые щеки, глаза потемнели. Всем было известно, что она уже давно преследует Спенсера Эйткинса. С тех самых пор, когда переехала на эти Холмы из Каролины вместе с отцом. Но всякий раз, и это тоже все знали, Спенсер предпочитал ей какую-нибудь проститутку.
Ее рука судорожно сжала длинную ручку хлыста. Труди резко, едва сдерживаясь, проговорила:
– Порядочная женщина не одела бы такую одежду ни в коем случае. – Не проронив больше ни звука, она развернулась и пошла к своей кобыле. Ее обширный зад подпрыгивал в такт шагам разъяренной хозяйки. Труди тяжело плюхнулась в седло и, резко стеганув хлыстом по кругу кобылы, стремительно помчалась прочь.
– Сука, – Бен сплюнул. – Остерегайся ее, детка. Это подлая, насквозь лживая тварь. Она постарается навредить тебе, как только у нее появится шанс.
– Но почему? – изумленно спросила Грета, догоняя старика, который пошел к дому. – Она ведь даже не знает меня.
– Ей достаточно было увидеть, что ты молода и красива. Одно это является прямой угрозой для нее. Видишь ли, милая, она уже давно мечтает заполучить Стена к себе в мужья. И уничтожит всякого, кто встанет у нее на пути. Это жестокая женщина. У нее живет старая негритянка, которую она привезла с собой из Каролины. Так вот, люди говорят, что эта стерва избивает бедную старушку до полусмерти уздечкой с медными шипами.
– Но это ужасно! – Грета остановилась и встревоженно посмотрела на Бена. – Почему же соседи позволяют ей так себя вести?
– А что мы можем сделать? – Хмуро пробурчал Бен. – Всякий раз, когда эту старую негритянку спрашивают, все ли у нее в порядке, она только улыбается и говорит, что все отлично. Отлично… у самой рубцы не заживают. А сделать ничего нельзя.
Молча они вошли в кухню. Присев за краешек стола, Грета тихо сказала:
– Я не хочу составлять конкуренцию Труди. И не понимаю, почему вы решили, что я красивая. – Она неуверенно дотронулась рукой до головы, – ради Бога, Бен. Мои волосы короче, чем у вашего сына. «Драная кошка» – вот как он меня назвал.
– Не знаю, что подумал Спенсер, увидев тебя впервые. Видок у тебя был еще тот. Одни мои штаны чего стоили, но одно я знаю твердо; когда ты вышла в этом платье, мнение свое он изменил. Я прочитал это в его глазах. Он выглядел, как раненый бизон.
– Но я же ему не понравилась. Я чувствую это кожей. Боюсь, нам трудно будет ужиться.
– Все будет хорошо, милая, – уверял ее Бен, помогая ей расставлять нарезанный аккуратными ломтиками окорок и холодный кукурузный хлеб для обеда. – Я вовсе не уверен, что ты не нравишься Спенсеру. Вчера он вычистил очаг и наложил дров, настругал растопку. И все это ночью, после того, как ты ушла спать. Он натаскал воды из родника, что за домом, чтобы тебе не пришлось этим заниматься.
– Это сделал Спенсер? – Глаза Греты расширились от изумления. – Я думала, это вы.
– Нет, это был Стен. Прошлой ночью я так устал, что забыл это сделать. Он, наверняка, стыдится за свое поведение. Никогда раньше он не вел себя, как упрямый осел. Ты не сердись на него.
– Может быть, мы сможем жить спокойно, – взволнованно сказала Грета. Она не хотела огорчать старика. Про себя она твердо решила, что это маловероятно. Сын Бена раздражал ее, доводя до бешенства.
Длинные золотые лучи заката пробивались сквозь нежную листву деревьев, когда Спенсер вышел из леса и посмотрел вниз на Индейскую Долину. Улыбка предвкушения играла на его красиво очерченных губах. Там, внизу, было, по меньшей мере, человек сто белых мужчин, не считая многочисленных групп индейцев, которые собрались вместе. Женщин тоже хватало, и белых, и индейских скво. Белые женщины были бесстрашными женами охотников, наравне со своими мужьями переносившими все тяготы кочевой жизни.