Разве бедняк не имеет права подобрать крошки, которые падают со стола богатого человека?
– Не понимаю вас.
– Мы не можем быть любовниками, ибо я вижу – ты добродетельная женщина. Я тоже хотел бы быть добродетельным, но, увы!.. плоть моя слаба. Джейн, подари мне свою дружбу. Я буду дорожить ею.
Джейн бросила капюшон на скамью. – Давайте вернемся в другую комнату, – сказала она, – а то Мэри удивится, увидев нас здесь.
– Так я прощен?
– Прощены. Но умоляю вас, не забывайте, что я не потерплю подобного поведения с вашей стороны.
– Я запомню это, Джейн.
Они посмотрели друг на друга и неожиданно рассмеялись. Джейн не понимала, почему она смеется – разве только потому, что его общество действовало на нее так, что ей просто хотелось смеяться от переполнявшего ее счастья.
– У нас нет причины для смеха, – сказала она, пытаясь выглядеть серьезной.
– Как раз наоборот, – уверил ее он, – ведь мы смеемся от счастья, Джейн. Я безумно рад, что ты меня простила.
– Вы, конечно, решили, что я какая-нибудь недотрога?
– Глядя в твои глаза, никогда этого не подумаешь. В тебе, Джейн, скрыта огромная теплота, она предназначена для счастливца, который сможет разжечь огонь.
– Однажды, еще до замужества, у меня был весьма печальный опыт. Он мог бы закончиться настоящей бедой. Меня чуть было не похитили. С того самого дня я просто обязана вести себя осторожно.
– Бедное дитя! Этого мерзавца следовало бы заточить в Тауэр.
– И я так думаю. Но, по-видимому, он один из придворных.
– Хотел бы я знать его имя!
– Даже если вы узнаете, это вам ничего не даст. Он занимает очень высокое положение.
– Прошу тебя, Джейн, скажи мне.
– Полагаю, это лорд Гастингс.
– Какой мерзавец!
– Я тоже так думаю и все еще дрожу при мысли, какой бы могла быть моя участь, если бы его замысел удался.
– Это наказание за твою красоту. Ты не бойся, я не сделаю ничего подобного, – сказал он мягко. – Я не пойду на обман. Если мне посчастливится и ты придешь ко мне, пусть это будет по доброй воле – или не будет вовсе.
– Не может быть и речи о том, что вы предлагаете. Вы забываете – я уже замужем.
– Как бы мне хотелось забыть это!
– Теперь вы поняли, почему я неожиданно так рассердилась? То, что я пережила, заставляет меня остерегаться соблазнителей.
– Между вожделением и любовью существует огромная разница.
– Первое может зародиться в один момент, – сказала она задумчиво. – Любовь же требует длительного и напряженного труда.
– Ты ошибаешься, Джейн. Порой любовь возникает гораздо быстрее, чем страсть.
– Тогда они близнецы, и, вероятно, их трудно отличить друг от друга. Кажется, возвращается Мэри Блейг. Теперь я должна идти.
– Я провожу тебя до Ломбардной улицы.
– Прошу вас, не надо.
– Я во всем повинуюсь твоим желаниям, Джейн.
– Тогда я пойду одна. Я боюсь выходить на улицу только с наступлением темноты.
– Джейн, мы должны встретиться вновь!..
– Думаю, это последняя наша встреча.
Мэри замешкалась в дверях; она кашлянула, подождала немного, а затем вошла.
– Мэри, – сказала Джейн, – уже поздно, мне пора идти домой.
Мэри посмотрела на нее, потом на него.
– Джейн пойдет одна, – сказал Эдвард.
– И оставлю вас вдвоем обсуждать ваши дела, – добавила Джейн.
Спеша по улице, она чувствовала себя смущенной, а дома любопытные взгляды Кейт вызывали у нее раздражение; когда же ювелир положил свои руки ей на плечи, Джейн с трудом сдержалась, чтобы не попросить оставить ее в покое.
* * *
Мэри Блейг торопливо вышла из дома на берегу реки. Плащ с глубоким капюшоном, скрывавшим ее лицо, окутывал ее с головы до ног. Нужно было быстро найти лодочника, чтобы переправиться через реку; она всегда чувствовала облегчение, оказавшись на другом берегу.