Я должна ехать одна и как можно скорее: вы ведь прочли это письмо? Вы должны остаться здесь именно для того, чтобы защитить детей. Эти люди способны на все...
В конце концов, собрав драгоценности и переложив их из футляров в замшевые мешочки, она села в парижский поезд...
Лиза поглядела на часы. До того, как отправиться к месту встречи, оставалось еще три часа. И что ей делать эти три часа в городе, который она любила, где жили те, кого она считала не только лучшими друзьями, но своей семьей: верный Адальбер, мадам де Соммьер, а также этот необыкновенный, сбивающий с толку и очень симпатичный феномен по имени Мари-Анжелина, и потом, с географической точки зрения наиболее близкий сейчас к ней Жиль Вобрен, выказывавший ей всегда самое почтительное восхищение? Все они были здесь, совсем близко и в то же время за тысячи верст. Ей было бы так утешительно поделиться с ними своими страхами, своей тревогой. Нет, нельзя. Но разве они не разделяют с ней сейчас эти чувства, ведь все они питают к Альдо истинно дружеские, нежные чувства!
Передернув плечами, как будто стараясь стряхнуть с них тяжкий груз, Лиза снова направилась в ванную, чтобы немного освежиться и поправить легкий макияж, который еще больше отдалял ее от ее собственного образа.
И тут в дверь постучали...
Молодая женщина застыла. Потом, поскольку стук повторился, подошла к двери.
– Кто там?
– Горничная, мадам, – произнес женский голос. – Мы забыли поменять полотенца...
Лиза чуть было не сказала, что это не имеет ровно никакого значения, но побоялась, что у горничной из-за промаха могут быть неприятности.
И открыла дверь...
Первым побуждением Адальбера, когда он вышел от комиссара Ланглуа, было прихватить с собой Теобальда и немедленно отправиться на другую парижскую набережную, туда, где обитал маркиз д'Агалар. Оба были настроены решительно, готовы прибегнуть к любым, в том числе и самым сильным средствам для того, чтобы вытянуть у слуги хоть какие-то сведения. Но, к сожалению, и здесь тоже никого не оказалось.
– Он уехал вчера вечером в Бретань к больной матери, – сообщил консьерж, важный, словно церковный привратник. – Он даже оставил записочку для господина маркиза на случай, если тот вернется во время его отсутствия...
– А где сейчас маркиз, вы тоже не знаете?
– Маркиз никогда не говорит, куда едет, – проворчал тот. – Даже его слуга Гонтран, и то не всегда знает, где он. А путешествует он часто.
– А нет ли у маркиза загородного дома, или замка, или еще чего-нибудь в этом роде в провинции?
– Никогда ни о чем таком не слышал, за исключением фамильного замка в Испании. И где именно находится этот испанский замок, тоже не знаю...
Похвастаться было нечем. Многого же они добились! Впрочем, это уже не казалось странным: стоит только отвернуться, и эти люди расползаются во все стороны, словно тараканы!
– Я чувствую, – решился высказаться Теобальд, – что настроение у вас будет отвратительное, и я предпочел бы, чтобы вы сорвали его на ком-нибудь другом.
– Очень жаль, старина, но, кроме тебя, у меня под рукой никого нет! – обронил Адальбер и свирепо рванул с места, направляясь к дому. – Или сам найди себе заместителя...
– Почему бы им не стать господину Латроншеру? Вы ведь говорили, что нашли его сегодня ночью?
– Отличная идея! Кстати, совсем не лишним было бы заглянуть и в домик у железной дороги! Сейчас заброшу тебя домой и поеду туда.
И, пока маленький красный «Амилькар» катил по дороге в Сен-Клу, Адальбер слушал, как в его душе рога трубят, призывая к нападению. Ему необходимо было разрядиться, и тому, кто подвернется ему под руку, предстояло провести несколько весьма неприятных минут...