Ник огляделся и увидел едущую за ними Лори, направлявшую лошадь свободной рукой. Лошадь Дэвиса шла следом сама по себе. Казалось, прошли долгие часы, прежде чем он увидел хижину.
Когда они очутились у двери, Ник толчком распахнул ее и почувствовал, как Дэвис снова споткнулся. Ник напрягся, чтобы устоять, и в тот же миг рука потянулась к его поясу — так неожиданно, что он не сразу понял, что случилось.
Кольт снова оказался в руке у Дэвиса, и он опирался о стену, держа Ника на мушке. Ник позволил себе криво улыбнуться. По крайней мере, исчезла моральная дилемма.
— Лори? — тихо произнес Ник.
— Можешь отстегнуть ее седло. Потом помоги ей войти вместе с ним.
— Ты не собираешься… оставить ее прикованной к седлу?
Не обратив внимания на вопрос, Дэвис двинулся в хижину, чуть помедлив, чтобы привыкли к полутьме глаза. Затем он тяжело прохромал к кушетке у стены и сел.
— Можешь набрать сушняка, — с усилием проговорил он.
На скулах Ника заиграли желваки. Он опустил взгляд на свою больную ногу: повязку покрывал лед, он так стремился доставить рейнджера в хижину, что совсем забыл о ней. Теперь боль казалась невыносимой. Но он не думал, что именно сейчас его жалобы сыграют какую-либо роль.
Проследив за взглядом Ника, рейнджер выругался, глаза его сузились, когда он осматривал влажную повязку.
— А твой сапог?
— Лори положила его в скатку.
Морган Дэвис помедлил, и Ник заметил, что он едва держится. Рейнджер редко медлил и редко что-либо забывал. Должно быть, его силы на исходе. Ник не понимал, как вообще ему удалось продержаться до сих пор.
— Приведи сестру, — произнес наконец рейнджер. — Я добуду сушняка.
Ник покачал головой:
— Не думаю, что ты сможешь. Я сделаю это сам. Я был здесь прошлой весной: у стены хранятся дрова, и нижние поленья должны быть сухими. — Он прохромал к двери и приостановился:
— Я принесу большую пользу, если ты снимешь с меня наручники.
Рейнджер отказался и поторопил Ника, сказав, что Лори, наверное, сильно мерзнет.
— Я спас твою проклятую жизнь! — взорвался Ник.
— После того как взял мой револьвер. Твое слово стоит не больше, чем я ожидал, — возразил Дэвис. — А твоя сестра едва не убила меня. Я не обязан тебе абсолютно ничем.
Дэвис начал оседать. Он на миг закрыл глаза, и Ник решил было броситься на него, но глаза Дэвиса снова открылись и холодно уставились на Ника. Брэден прогнал прочь искушение и вспомнил о сходящей с ума от волнения за дверью хижины Лори. Так или иначе, Дэвис наверняка не протянет долго — хотя у него в запасе больше заколдованных жизней, чем у кошки в легенде.
Ник вышел за дверь. Лори стояла у лошади, ожидая помощи. Снаружи было почти темно, и свет исходил лишь от падающего густыми хлопьями снега. Ник, хромая, приблизился к ней.
— Ник?
— Не думаю, что тебе стоит волноваться о рейнджере, — с горечью сказал он и медленно отстегнул седло. Он придержал его скованными руками, не позволяя седлу сбить наземь сестру. Она взглянула на него, и он выдавил, как ему показалось, обнадеживающую улыбку. — Он все еще не доверяет нам, — сухо бросил он.
Ник помог ей войти в хижину. Седло было тяжелым, но обычно не представляло для девушки проблемы; теперь же она выбилась из сил и замерзла, а пальцы почти онемели от холода. Он помог ей опустить седло, для чего ей пришлось сесть на пол.
— Пойду за дровами, — сказал Ник, и темная фигура в углу промолчала, наблюдая за каждым его движением.
Ник снова вышел в дверь; на этот раз он едва двигался, и каждый шаг был для него мучением. Ник собрал сушняка и веток на растопку, затем поднял на руки несколько поленьев, осторожно придерживая их скованными руками. Он обязан развести огонь, чтобы согреть Лори и себя.
Что касается рейнджера — ему на него наплевать.