Консуэло колебалась.
— Нет, — покачала она головой, — так будет только хуже. В такой момент ты должен побыть с дочерью наедине.
Кэмп сжал ей руку еще сильнее, но Консуэло знала, что это проявление нежности.
— Будь моя воля, — с жаром воскликнул он, — я оставил бы тебя здесь навсегда! И ты это знаешь.
Консуэло поспешила отвести глаза, борясь с нахлынувшими воспоминаниями.
— Это невозможно, — сказала она как отрезала. Кэмп отпустил ее руку, но продолжал умоляюще смотреть на нее.
— Останься хотя бы сейчас, — попросил он. — Ты мне нужна.
Консуэло посмотрела на него и грустно улыбнулась. Однако все же осталась.
Глава 10
Тори издалека увидела дом, и тревога, не покидавшая ее столько дней, вдруг сменилась спокойствием. Дом, во всяком случае, означал безопасность. Скоро весь этот кошмар — страх, позор, унижение — останется позади. Итан, получив свою плату, уедет восвояси, и она больше никогда его не увидит и забудет о нем, как и о Диего. Щеки Тори вдруг покрылись краской стыда. Она вспомнила, что Итан видел ее почти голой. Она просила — нет, умоляла его поцеловать ее, почти что бросалась на колени, а он оттолкнул ее, словно надоедливого ребенка. Может быть, когда он уедет, она забудет наконец презрение в его глазах, жгущее ее, словно клеймо.
Утром, когда они покинули заброшенный дом, где спасались от бури и где Итан так жестоко обидел ее, едва брезжил рассвет; сейчас же, когда они подъезжали к ее дому, уже почти стемнело. День был долгим и однообразным. Итан, казалось, задался целью не проводить с Тори еще одну ночь наедине и вовсю погонял лошадей. В глубине души Тори была рада этому решению Итана — ей самой не терпелось расстаться с ним. От дикой скачки у Тори кружилась голова, руки, целый день державшие поводья, затекли, но физические неудобства не так мучили ее, как боль унижения.
За весь день они с Итаном едва перекинулись дюжиной слов — и то это были приказы, которые он отдавал ей при крайней необходимости. Тори избегала встречаться с ним взглядом, а когда все-таки встречалась, в глазах его не могла прочесть ничего. Она не могла сказать, значит ли что-нибудь для Итана вчерашний эпизод, что он думает и что чувствует. Самой ей сейчас хотелось лишь одного — чтобы все это поскорее кончилось. Тори повторяла как молитву, когда лошади въезжали в ворота ранчо: «Скорее бы все это кончилось… Скорее бы кончилось…»
Кэмп Мередит поспешно сбежал с крыльца навстречу дочери. Лицо его сияло, волосы развевались. Тори соскочила с лошади, и он крепко обнял ее своими сильными руками.
— Папа! — шептала она, глотая слезы. — Папа!
Кэмп сжал ее в объятиях так, что едва не сломал ей. ребра.
— Девочка моя… С возвращением! — Притянув к себе ее лицо, он поцеловал ее. Тори было больно, но она понимала, что отец сейчас не может сдерживать своих эмоций.
Кэмп перевел взгляд с Тори на Итана, который в этот момент слезал с лошади.
— Кантрелл, — обратился к нему Кэмп, — я вижу, ты сдержал свое обещание.
— Обещаний, которых не могу сдержать, я не даю, — откликнулся тот.
Кэмп одобрительно кивнул. Взгляд его упал на дыру в брюках Кантрелла и на запекшуюся кровь на ней.
— Какие-то проблемы? — поинтересовался он.
Итан непроизвольно слегка покосился на Тори, но Кэмп, похоже, этого не заметил.
— Проблемы не из тех, чтобы я не мог с ними справиться.
— Хорошо, — снова кивнул Мередит. — Передохни немного, приведи себя в порядок, позаботься о лошадях, а затем приходи ужинать. Нам надо поговорить.
Отсалютовав ему прикосновением двух пальцев к полям шляпы, Итан направился в конюшню.