Может, устроители парадов 9 мая в Москве и других городах в честь Победы, веря им, не упоминают на этих парадах ни одного командующего фронтом, не говоря уже о Верховном Главнокомандующем. А о том, как поверженные фашистские знамёна бросали к подножию Мавзолея на Параде Победы, стараются вымарать из исторической памяти людей, пряча от участников и гостей парадов это историческое место декоративной фанерой, будто это постыдное место.
Да, пока мы живы, об этом ещё можно услышать, прочесть в наших воспоминаниях, а не в неоднократно выхолощенных учебниках. Тем более, в не совсем правдивых, а то и откровенно лживых книжонках, даже во внедрённом в школьные программы солженицынском "ГУЛАГе", или увидеть в "кривом зеркале" современных электронных СМИ. Пока мы живы, ещё можно узнать правду о Великой Отечественной войне непосредственно от тех, кто сам всё это видел, кто своим героизмом, своей преданностью Родине смог заслонить страну от злейшего врага и обеспечить тем самым жизнь и будущее многих поколений нашей Родины.
Шемшученко В.: Что бы вы хотели пожелать читателям "ЛГ"?
Пыльцын А.В.: Пусть ваша вера в правдивое слово о героической истории народов страны, которой в недавнем времени был Советский Союз, будет своеобразным "штрафным ударом" по фальсификаторам всех мастей.
Штрафбатя. Интервью газете Православный Санкт-Петербург. Апрель-май 2016 г. Алексей Бакулин
…После войны о нём сочинили такие стихи:
Свою судьбу штрафбатом он испытывал,
На острие атак, в огне, в дыму…
Другой судьбы не знал и не завидовал,
Был предан сердцем до конца ему.
Как командир, разведчик и боец,
С ним шёл от Волги до Берлина, кстати!
И был для подчинённых, как отец,
Хоть молодой,
Но признанный Штраф-Батей!
Владимир Алымов, капитан 1 ранга
Это сказано о генерал-майоре в отставке Александре Васильевиче Пыльцыне, который во время войны был командиром роты офицерского штрафбата.
О штрафбатах мы в последние годы наслышаны, теперь говорят о них много, да только как отличить правду от лжи? Сегодня всю новую информацию о Великой Отечественной войне следует по многу раз перепроверять, просеивать, испытывать… А лучше всего послушать очевидцев, ветеранов. Для того-то Бог и хранит их до сего дня, чтобы мы могли услышать слово правды.
Бакулин А.: Александр Васильевич, как случилось, что вы стали офицером в штрафном батальоне? Вас туда определили за какую-то провинность?
Пыльцын А.В.: За что меня назначили в штрафбат? Точно такой же вопрос я задал в штабе полка. Это был Отдельный полк резерва офицерского состава Белорусского фронта. В декабре 1943 года меня, молодого лейтенанта, вызвали в штаб и сказали: "Пойдёшь, лейтенант, к нам в штрафбат!" А я не знал за собой никакой вины и, заикаясь от неожиданности, спросил: "За что?" И в ответ услышал: "Неправильно задаёшь вопрос, лейтенант. Не за что, а зачем. Будешь командовать штрафниками, помогать им искупать их вину перед Родиной. И твои знания, и хорошая дальневосточная закалка для этого пригодятся. На сборы тебе полчаса".
Бакулин А.: Но всё-таки это не очень-то приятное назначение: командовать преступниками…
Пыльцын А.В.: Давайте я для начала объясню вам, что такое штрафбат, а то разговоров о штрафбатах ведётся сейчас много, да только люди, как правило, говорят о том, чего сами не знают. Одни не знают, а другие пользуются их незнанием и беззастенчиво лгут, надеясь, что никто их не остановит. Я тут имею в виду в первую очередь авторов сериала "Штрафбат" - сценариста Э. Володарского и постановщика Н. Досталя: созданный ими фильм - неправда от начала до конца. Впрочем, что сейчас о них толковать: даже Высоцкий в своей знаменитой песне "В прорыв идут штрафные батальоны" показал, что совершенно не знаком с темой и писал свою песню наугад, умозрительно.
Так вот, во-первых: штрафбатов неофицерских не было! Нельзя путать штрафбаты с армейскими штрафными ротами! В штрафбаты попадали только штрафники-офицеры - люди, которые хотя в чём-то и провинились, но, как правило, не потеряли офицерской чести. Впрочем, бывало всякое… Хоть и редко, но были среди них, прямо скажем, патологические трусы. Бывали случаи членовредительства и даже перебежек к врагу… Но такое встречалось крайне редко! В подавляющем большинстве своём наши "бойцы-переменники" (так их называли, ибо на время службы в штрафбате офицерского звания они лишались, относились к переменному составу батальона) были людьми прекрасно подготовленными, сознательными, храбрыми.
Бакулин А.: Так за что же таких прекрасных людей отправлять в штрафбат?
Пыльцын А.В.: Тогда действовали законы военного времени! Это совсем не то, что в мирное время. До войны иной из наших "переменников" получил бы за свой проступок устный выговор, и этим бы дело кончилось! Но на войне всё по-другому… За какие провинности попадали в штрафбат? Кто-то подрался, кто-то, возвращаясь в часть, задержался на день-два: загулял, должно быть… Бывали поразительные случаи! Помню, служил у нас бывший командир разведроты - герой, кавалер орденов Красного Знамени! И попал он в штрафбат не по приговору Военного трибунала, а по приказу своего командира дивизии! В документах, как ни странно, было написано: "за трусость"! Я долго не мог понять, в чём тут дело, но в конце концов догадался: видимо, командир разведчиков отказался выполнять какой-то приказ, который он счёл явно неразумным, а может быть, даже преступным… Такие случаи на фронте бывали. Знаю, что однажды генерал Горбатов решительно отказался выполнять приказ маршала Рокоссовского, но потом, когда положение прояснилось, маршал сам просил прощения у генерала за то, что отдавал неверный приказ.
Но вернёмся к нашим бойцам. После Курской битвы к нам всё чаще стал поступать особый контингент: офицеры, вернувшиеся из плена или с оккупированной территории. Бывали, знаете, такие офицеры, которые в начале войны попали в окружение и потом оставались на территории, захваченной немцами, скрывая принадлежность к Красной армии: жили себе в оккупированных городах и деревнях как гражданские лица… Если о них было точно известно, что они сотрудничали с врагом, тут разговор был короткий: в лагерь, а то и к стенке. Но если таких сведений не было, их отправляли к нам: пусть в бою докажут свою верность народу. А в бою всё просто: если человек сражается наравне со всеми, значит, он наш, а если пытается перебежать… Бывали такие случаи.
Уйти из штрафбата и вернуться в строй с прежним офицерским званием было возможно двумя путями: или совершив подвиг, или получив ранение - пролив кровь за Родину. И надо сказать, что, как правило, наши бойцы, стремясь оправдаться, снять с себя бремя вины, рвались в бой и порой совершали чудеса отваги.
Бакулин А.: Александр Васильевич, расскажите хотя бы об одном из ваших героев.
Пыльцын А.В.: Я вам расскажу о лётчике, бывшем старшем лейтенанте со странной фамилией Смешной. Этот офицер загремел в штрафбат вот по какой причине: он командовал эскадрильей, и один из его подчинённых совершил авиакатастрофу - не в бою, не от вражеской пули, а во время перегона самолётов с завода на фронт. Погиб сам и разбил машину. За это его командиру Смешному припаяли два месяца штрафбата. И вот, бывший лётчик, бывший старший лейтенант, а теперь боец-переменник Смешной стал пехотинцем. И знаете, он не жаловался, не копил обиду, а сразу принялся осваивать новые для него правила боя на земле, тренировался до изнеможения в перебежках, переползаниях, учился стрелять из пулемёта, из противотанкового ружья, освоил даже немецкий "панцер-фауст". Трудился буквально круглые сутки.