С.Ф. Платонов точно характеризовал Первое Ополчение: "Это ополчение по справедливости можно назвать политическим союзом социальных врагов: в нём соединилась земщина с казачеством". (Земщиной он именует служилых дворян). Дворяне (во главе с Ляпуновым) хотели установления твёрдой власти в стране, укрепления крепостного права и прекращения побегов холопов, а также пресечения новых раздач земель и имений новым дворянам-"тушинцам" – вчерашним холопам и крестьянам. Казаки (большей частью болотниковцы и "тушинцы") хотели упразднения крепостного права, устройства страны на казацких принципах самоуправления, веча и "круга" (общего собрания). (Впрочем, среди них было немало и "безыдейных" разбойников и авантюристов). Понятно, что подобный союз против поляков и литовцев в защиту православия не мог быть прочным и продолжительным. Между тремя лидерами ополчения разгорелась "рознь великая".
Тем не менее, авторитет земского ополчения в стране был огромен. При нём возникло правительство, приказы и постоянно действующий Земский Собор (в который присылались делегаты с наказами от различных мест и сословий). Эти органы собирали подати, издавали указы (оговаривая, что они носят временный характер – до установления в стране законной постоянной власти), раздавали чины и имения, вершили суд. По словам С.Ф. Платонова: "воеводы, управлявшие землёй и ратью, не были бесконтрольны и зависели в своей деятельности от общего Совета рати". Войско (регулярно собиравшееся "на круг") и Земский Собор с Думой при нём считали себя выразителями воли "всей земли". При ополчении действовали приказы: Разрядный, Поместный (занимавшийся раздачей поместий), Большой Приход (ведавший казной), Разбойный и Земский (занимавшиеся судебными вопросами). Был наведён некоторый порядок в раздаче поместий и дозволено казакам подучать поместья с крепостными, входя в состав служилых людей (единственная существенная уступка казакам – участникам Ополчения). Местнические отношения в ополчении временно отменялись (чем наносился удар по старомосковскому боярству и возвышалось новое, "тушинское" боярство).
Важнейшим документом не только Первого Ополчения, но и всей эпохи Смуты, без сомнения, является "приговор" Земского Собора и "всея земли" от 30 июня 1611 года, – один из первых развёрнутых конституционных актов в русской истории, в котором причудливо отразились и переплелись как тенденции к самоуправлению "земства" (общества – прежде всего привилегированных его сословий), так и реставрационно-охранительные тенденции.
На соборе явно доминировали служилые люди (дворяне), и "приговор всея земли" в целом выражал их сословные интересы. В "приговоре" определялись границы власти трёх воевод (Трубецкого, Ляпунова и Заруцкого): им доверялось управление войском и государством, но без права казнить людей без суда. По замечанию С.Ф. Платонова: "Таким образом, высшая власть, по приговору, принадлежит "всей земле", иначе говоря, войсковому совету, который, по представлению войска, олицетворяет собой "всю землю"; воеводы же – только исполнительные органы земли. Их земля может сменить когда найдёт это нужным". В Земском соборе, принявшем "приговор всея земли" 30 июня 1611 года, участвовали представители дворян, служилых людей и казачества, однако, ощущается явное доминирование именно дворянства во главе с Прокопием Ляпуновым. Если раньше воеводы ополчения призывали беглых людей под свои знамёна, объявляя их вольными казаками, то в "приговоре" объявлено, что беглые крестьяне и холопы, считавшиеся доселе казаками, должны быть возвращены их господам и обращены в их прежнее крепостное состояние. Существенно ограничивалось и число поместий, пожалованных некогда своим приверженцам "болотниковцами" и "тушинцами", запрещалось дальнейшее перераспределение дворянских земель.
Естественно, подобное развитие событий категорически не устраивало казаков – участников ополчения. Высокомерие, свирепая жестокость, явное стремление к единоначалию Прокопия Ляпунова, его попытки вновь закабалить холопов и казаков, почувствовавших вкус воли, стремление круто пресечь казацкое "своеволие", грабежи и "воровство", отобрать чины и имения, полученные "тушинцами" от их самозванца, привели к его гибели. Казаки вызвали Прокопия на свой "круг" и (в августе 1611 года) обвинили в различных злодеяниях и зарубили. После этого дворяне стали поспешно покидать Первое Ополчение, а "державно" настроенные церковные иерархи и городская верхушка призвали к беспощадной борьбе с "ворами".
Тем не менее Ополчение, поредев, не рассыпалось: казаки во главе с Трубецким и Заруцким оставались под Москвой, польский гарнизон и бояре в Кремле страшно голодали, а помощь к ним не могла пробиться. В апреле 1611 года Великое посольство (во главе с тушинским патриархом Филаретом), отказавшееся признать московским государем Сигизмунда вместо Владислава, было арестовано королём Речи Посполитой, а послы, как пленники и изменники, отправлены в Польшу. 3 июня 1611 года поляки наконец взяли героически оборонявшийся Смоленск (население которого за полтора года осады сократилось с 80 тысяч до 8 тысяч человек), а шведы в июле 1611 года вступили в Новгород, который окончательно объявил о своём освобождении от московского ига и отделении от Москвы и желании принять у себя в цари шведского принца. Псковом завладел Третий Лжедмитрий (некий Исидор).
Король Сигизмунд III в октябре 1611 года устроил триумфальный въезд в Варшаву (по образцу римского) в сопровождении пленного Василия Шуйского, отмечая блестящую победу над поверженной Московией. А в это время оголодавший польский гарнизон в Кремле из последних сил героически отбивался от осаждавших его (и также голодающих) казаков. Попытка 6 октября 1611 года двухтысячного отряда литовского гетмана Я.К. Ходкевича пробиться в Кремль на помощь осаждённым с обозом продовольствия провалилась, будучи отбита ополченцами Ивана Заруцкого. Стало понятно, что надежда на обретение Московией законного и приемлемого для всех царя в лице Владислава окончательно не удалась. Теперь возможными претендентами на московский престол оставались: Сигизмунд III, Лжедмитрий III (в Пскове), шведский принц Карл-Филипп (поддерживаемый новгородцами) и годовалый сын Лжедмитрия II и Марины Мнишек ("ворёнок" Иван), за которым стоял могущественный донской атаман Иван Заруцкий, ставший возлюбленным гордой и честолюбивой Марины.
В этой ситуации под лозунгом восстановления старого порядка начинает формироваться Второе Земское Ополчение, ещё более державно-охранительное, чем Первое, уже чисто дворянское по своему составу, резко враждебное Первому (и примерно в десять раз уступающее первому по своей численности и влиянию). Инициатором нового ополчения вновь выступил патриарх Гермоген (вскоре он умрёт в Кремле от голода), а также энергичный архимандрит Троицкого монастыря Дионисий. Их призыв услышали богатые купцы верхневолжских городов. Душой нового движения стал нижегородский купец, мясник, земский староста Кузьма Минич Минин-Сухорук – энергичный, решительный, предприимчивый человек, прекрасный оратор, организатор и финансист. Осенью 1611 года он убедил на вече нижегородцев пожертвовать "пятую деньгу" (20 процентов) их доходов на "спонсирование" служилых людей (наняв пришедших из Смоленска дворян). Города вновь давали средства, дворяне – воинов, церковь – идейное освящение.
Идея Второго Ополчения была проста: борьба с казаками, боярами и поляками, изгнание иноверцев, восстановление сильной власти, прекращение Смуты, избрание нового законного царя, сохранение и усиление крепостного права, борьба с "воровством" (то есть побегами крепостных от своих хозяев). Если казначеем и гражданским руководителем ополчения был избран Минин, то в воеводы пригласили известного полководца – старого служаку и участника Первого Ополчения – князя Дмитрия Михайловича Пожарского. Главными врагами ополчения были объявлены бояре (с их стремлением к ограничению самодержавия и политическим свободам в духе Речи Посполитой) и казаки (с их революционными социальными требованиями). Возвращение ко временам законных монархов – Ивана IV и Фёдора, когда служилое дворянство было главной опорой власти и боролось против "знати" и "черни", восстановление "порядка" (то есть денежных пожалований, поместий, системы сыска беглых холопов, закрытости дворянского сословия от новых "выскочек" и полной духовкой монополии православной церкви) – таковы были реставрационно-реакционные лозунги движения.
Однако оставались существенными проблемами кандидатура будущего царя (ибо надежда на воцарение Владислава к осени 1611 года исчезла) и взаимоотношения с Первым Ополчением, всё ещё многочисленным, влиятельным и продолжавшим контролировать значительную часть Руси. Второе ополчение последовательно ориентировалось на шведского принца Карла-Филиппа, как будущего законного и "природного" государя Москвы – к нему было отправлено соответствующее посольство. В целом, оценивая Второе Земское Ополчение (немногочисленное, но идейно и социально монолитное), В.Б. Кобрин замечает: "Возникшие на фоне… общей усталости силы порядка оказались довольно консервативными… Общественному настроению отвечало воспроизведение тех порядков, которые существовали до Смуты. Недаром Второе Ополчение, возобновив чеканку монеты, выбивало на ней имя давно умершего царя Фёдора – последнего из царей, чья легитимность была вне подозрений для всех".
Осенью 1611 – весной 1612 года Второе Ополчение формировалось в Нижнем Новгороде, собирало деньги и ратных людей (всего около десяти тысяч человек, в то время как в Первом было до ста тысяч). В это время оно признавало верховную власть Первого Ополчения, его Земского Собора и приказов. Однако ситуация резко изменилась, когда 2 марта 1612 года казаки Первого Ополчения присягнули Лжедмитрию III (вера в народного "царя Дмитрия" была ещё сильна).