Тем не менее, борьба между князьями продолжалась. Она сопровождалась поочерёдными захватами Москвы враждующими сторонами, приводом татар, изменой союзников, массовыми переходам бояр на сторону победителя, вмешательством церковных иерархов, клятвенными договорами и их нарушениями, взаимными ослеплениями (так, сначала Василий II ослепил своего кузена Василия Юрьевича (ставшего поэтому "Василием Косым"), а потом сам за это был ослеплён другим кузеном Дмитрием Юрьевичем Шемякой (и стал, соответственно, "Василием Тёмным"). Василий II (1425–1462) раз за разом неизменно терпел поражения на войне с дядей и братьями, попал в плен к татарам, сокрушительно проиграв им битву, был отпущен за колоссальный выкуп, опустошивший и возмутивший русские земли, был несколько раз свергнут с престола, ослеплён, торжественно и клятвенно отрекался от власти. Но, как отмечают С.Т. Жуковский и И.Г. Жуковская, "в трудные минуты правителю подставляли плечо и столичное московское боярство, и "подручные" князя, и Церковь". Бояре перебегали к нему, отказываясь служить его противникам, а церковные иерархи снимали с него все данные им на кресте клятвы. По словам современника, Василий II "татар и речь их любил сверх меры, а христиан томил без милости", наводнив Москву ордынцами и раздавая им земли.
Ни антиордынские настроения населения (с брезгливым отвращением относившегося к Василию II), ни выдающиеся полководческие и политические таланты князя Юрия Дмитриевича, ни законность его притязаний на престол, ни поддержка его и его сыновей северными землями не помогли галицко-звенигородскому князю и его детям (Василию Косому и Дмитрию Шемяке) победить в борьбе, лишь сделав её более драматичной, долгой и ожесточённой. Совместная поддержка татар, бояр и церкви принесла победу Василию Темному, сохранившему власть и передавшему её своему сыну Ивану III. В 1451 году слепой Василий II со своим сыном-соправителем Иваном Васильевичем окончательно утвердился в Москве, а его последний уцелевший соперник – двоюродный брат князь Дмитрий Юрьевич Шемяка, бежавший в Новгород, в 1453 году был отравлен поваром по его приказу.
Феодальная война резко трансформировала в сторону ожесточения политические традиции Московской Руси: обычным делом теперь становится ослепление противников, массовые казни оппонентов, рост жестокости в ходе внутренних распрей. По словам историка В.Д. Назарова: "В эти годы немало аморальных и безжалостных событий происходило впервые." Многие тысячи погибших и десятки разрушенных городов – следствие этой войны. Победа Василия II и его сына Ивана III означала окончательную победу нового принципа наследования власти и конец родового совместного владения Рюриковичами Русью. Переход великого княжения от отца к сыну укреплял и концентрировал в одних руках верховную власть. Кроме того, по словам историка Ю.В. Кривошеева, после феодальной войны "Москва уже окончательно и бесповоротно становится центром и основной силой территориально – объединительного процесса". Именно в 50-ых годах XV века начинается последний, успешно завершившийся спустя столетие, этап территориального присоединения к Москве наиболее крупных и сильных прежде самостоятельных земель Восточной Руси.
Василий II Тёмный, победив в тяжелейшей борьбе за власть, жестоко расправился со своими врагами: ликвидировал Можайское княжество, преобразовал многие удельные княжества в уезды, управляющиеся московскими наместниками, посадил своих наместников в Пскове и Рязани (формально ещё сохраняющих автономию). Дань в Орду отныне платилась нерегулярно и в уменьшенных размерах (хотя, по словам А.Л. Юрганова, "психологическая потребность в высшем арбитре у князей ещё оставалась"). Многие знатные татары теперь охотно нанимались на службу к московскому князю, который использовал их в борьбе за гегемонию на Руси и натравливал на их собственных соплеменников, тем более, что по боевым качествам монгольская конница по-прежнему сильно превосходила русскую. Как отмечает В.Д. Назаров: "Очевиден один из приоритетов в межкняжеской политике московских государей: число уделов в московском доме подлежало сокращению, а главное – они не должны, по возможности, превращаться в наследственные". Уроки феодальной воины были осмыслены и выучены: отныне братья Великого князя Владимирского становились, по определению, его злейшими врагами-соперниками и подвергались жесточайшим ограничениям и контролю с его стороны (с арестами, убийствами, запретами жениться (чтобы не оставить наследников), конфискациями имущества).
Решающая роль в завершении создания самодержавного московского государства принадлежит знаменитому сыну бездарного Василия II Тёмного Ивану Васильевичу III Великому (1462–1505), одной из ключевых фигур русской истории, достойному преемнику своего прапрапрадеда Ивана I Калиты и достойному предтече своего внука Ивана IV Грозного. Как отмечают С.Т. Жуковский и И.Г. Жуковская, "именно при Иване Ш Великом княжество Московское окончательно подмяло под себя всю ту Русь, которая признавала себя данницей монгольских ханов". Именно с эпохой долгого правления Ивана III и с его кипучей и целенаправленной деятельностью связано завершение собирания Залесской Руси под деспотической властью Москвы и создание единого централизованного государства, которое, завоевав всех своих соседей, разом обрело и независимость, и "национальную идею", заняв освободившиеся места Золотой Орды и Византийской империи в Восточной Европе. По справедливым словам С.Ф. Платонова: "С полным правом Ивана III можно назвать создателем Московского государства".
Уже при своем отце (с 12 лет) Иван был соправителем, а потом единолично правил Московией целых 43 года. В 1462 году он получил от отца Московское княжество, территория которого равнялась 400 тысячам квадратных километров, а в 1505 году сыну Василию III оставил государство с площадью два миллиона квадратных километров!
Иван III был плохим военачальником, но превосходным политиком и дипломатом макиавеллистского склада (не забудем, что циничный флорентиец, автор "Государя", был современником Ивана Васильевича): властным, трусливым, целеустремлённым, жестоким и умным человеком, выдающимся и умелым интриганом, мастером манёвров и уловок. Для его политического стиля характерна неторопливость, методичность, беспощадность и постепенность. Захваты новых земель происходили в несколько этапов и сопровождались мощной пропагандистской и дипломатической кампанией. Московский владыка всегда ловко стремился представить свои тотальные нововведения по полной перекройке и переустройству Руси – под видом восстановления древних обычаев, а свою хищническую захватническую политику обосновать защитой "русской веры" (автоматически представив своих противников изменниками делу Руси и веры). Отсюда многократно возросшая роль политической демагогии и мифологии, призванной переписать историю и, объявив новое обретённым "старым", создать новую легитимность стремительно утверждающейся на обломках былых вольностей самодержавной власти.
Одной из главных задач политики Ивана III стало уничтожение Новгородской республики и оккупация новгородских земель. Как отмечает С.Ю. Шокарев, "укоренившиеся в этом городе-государстве демократические традиции Древней Руси представляли для формирующегося московского самодержавия одну из главных опасностей". А колоссальные богатства и земли Новгорода манили жадных московских правителей. Без власти над Новгородом не могло быть и речи о власти над Русью.
Уже при Василии III (в 1456 году) начинается военно-политическое подчинение Великого Новгорода Москве, ограничение его автономии. Единственной надеждой новгородцев на сохранение свободы и независимости была помощь дружественной Литовской Руси – ослабевшей к тому времени и едва ли способной на оказание эффективной поддержки новгородцам. Политика лавирования между Московской и Литовской Русью. проводимая Новгородом (как и Тверью), в итоге вела их к гибели. По мере уменьшения числа русских княжеств в XV веке, новгородцы теряли свободу маневра – какого князя пригласить к себе. Теперь их выбор сводился к пролитовской или промосковской ориентации. Литва была в это время (после Витовта) на спаде своих сил и никак не могла угрожать независимости Новгорода, его старым полуобветшавшим вечевым порядкам (но, как оказалась, не была способна и существенно помочь ему). Однако кое-кто в Новгороде был напуган распространением в Литовской Руси, наряду с православием, католицизма. Напротив, Москва представляла смертельную угрозу для независимости Новгорода и сохранения его традиций. Действовать надо было решительно и быстро. Поэтому в Новгороде в середине XV века решительно возобладали пролитовские и антимосковские настроения. Ближайшее будущее показало оправданность такого выбора новгородцев.
Антимосковскую группировку возглавила вдова посадника Исаака Борецкого Марфа Борецкая – героическая и энергичная женщина, вдохновенный оратор, влиятельный (хотя и неформальный) политик, подлинный лидер Новгорода в страшные и последние дни его свободы, глава могущественного и богатого боярского клана. (Напоминавшая Демосфена или Катона Младшего в их трагической, славной и обречённой борьбе за свободу своих полисов против надвигающихся империй). Отмечу особо: только в вечевых республиках Руси возможно было активное участие женщины некняжеского рода в публичной политике – здесь уровень свободы был пока несравненно выше, чем в Московии, перенявшей ордынские нравы, с её растущими всепоглощающими патриархально-авторитарными тенденциями, на многие века устранившими женщин из общественной жизни и загнавшими их в домостроевскую тюрьму-терем.