"Прибытие германских войск в пределы генерал-губернаторства объясняется, с одной стороны, стремлением Германии усилить свою восточную границу, поскольку она значительно ослаблена в период решительных операций на Западе, с другой стороны, необходимостью размещения войск, освободившихся после заключения перемирия с Францией, на территориях, более богатых продовольственными ресурсами. Переброска германских войск на территорию бывшей Польши начиная с 20 июля значительно сократилась по сравнению с первой половиной июля. Вместе с прибывшими войсками численность германских войск на территории генерал-губернаторства составляет 35 дивизий".
Из спецсообщения разведотдела штаба Западного Особого военного округа (ЗапОВО) от 3.06.1941 г.:
"На основании ряда проверенных агентурных данных военная подготовка Германии против СССР за последнее время, особенно с 25 мая, проводится более интенсивно и характеризуется следующими данными:
В течение второй половины мая немцы увеличили свою группировку войск на 2–3 пд., две бронетанковые дивизии СС, главным образом в районе Остроленка, Прасныш, Млава, Цеханов. Дивизии СС - в Сувалки (данные требуют проверки).
Особенно характерно прибытие артиллерийских частей, танковых подразделений и бронемашин.
Одновременно отмечается прибытие средств ПВО, ПТО. Так, например, в районе Варшава - 130 орудий ПТО, 51-й зенитный артполк; Млава - зенитный дивизион и дивизион ПТО…
О том, что возможность начала военных действий немцами против СССР не исключается в июне м., свидетельствует следующий факт:
По сведениям, требующим проверки, 24.5.1941 г. филиал германской разведки в г. Цеханов выслал на территорию СССР пять агентов с установкой: вернуться не позже 5.6.1941 г.
Один из агентов сказал, что к этому сроку из Белостока в Гродно он возвратиться не успеет. Майор - нач. разведпункта - на это ответил: после 5.6.1941 г. возможно начало военных действий с СССР, поэтому он не может, вне этих сроков, гарантировать жизнь агента; поэтому посещение Белостока и Гродно ему исключили…
Вывод:
Сведения о форсированной подготовке театра и об усилении группировки войск в полосе ЗапОВО заслуживают доверия.
Данные о прибытии двух дивизий СС в Сувалки требуют дополнительной проверки".
Из сводки № 3 разведотдела штаба КОВО от 20.06.1941 г.:
"1. Движение немецких войск к нашим границам подтверждается различными источниками, главная масса прибывающих войск концентрируется на томашов-сандомирском направлении севернее Таневских лесов…
3. Данные о нумерации армий требуют проверки и уточнения, но наличие двух штабов армий на люблинском и томашов-сандомирском направлениях вполне возможно.
4. Замена ранее находившихся частей на краковском направлении заслуживает внимания, тем более что вновь прибывшие части относятся к менее устойчивым частям германской армии.
5. Крупное движение всех родов войск и транспорта южнее Томашов преследует какую-то демонстративную цель или связано с проводимыми учениями".
Из сводки № 01 разведотдела штаба Прибалтийского Особого военного округа (ПрибОВО) от 20.06.1941 г.:
"Продолжается сосредоточение немецких войск к границе. Произошло увеличение в Тильзитской группировке на 1 пд, 2 мотополка. Отмеченные 3 полка тяж. артиллерии, очевидно, являются артиллерией усиления. Появление нового штаба армии в районе Каукемен требует проверки, так как данные первичны".
Из сводки № 02 разведотдела штаба ПрибОВО от 21.06.1941 г.:
"1. Продолжается сосредоточение немецких войск к госгранице и из глубины в районы Восточной Пруссии.
2. Общая группировка войск продолжает оставаться в прежних районах.
3. Требуется установить достоверность дислокации в г. Кенигсберге штаба 3-го ак, штаба 1-й армии (Нашими данными в течение продолжительного времени отмечался штаб 18-й армии. Данных о его убытии не поступало.)…".
Из сводки разведотдела штаба ЗапОВО от 21.06.1941 г.:
"1. По имеющимся данным, основная часть немецкой армии в полосе против Западного ОВО заняла исходное положение.
2. На всех направлениях отмечается подтягивание частей и средств усиления к границе.
3. Всеми средствами разведки проверяется расположение войск у границы и в глубине".
Вся добываемая военными разведчиками информация стекалась в информационный отдел Разведуправления, где ее анализировали и в виде сводок, спецсообщений и записок за подписью начальника управления рассылали руководителям государства и НКО. Об этом пишет П. И. Ивашутин:
"Тексты почти всех документов и радиограмм, касающихся военных приготовлений Германии и сроков нападения, докладывались регулярно по следующему списку: Сталину (два экземпляра), Молотову, Берии, Ворошилову, наркому обороны и начальнику Генерального штаба".
Об этом же свидетельствует и рассылка, указанная на каждом таком документе.
Начальниками информационного отдела Разведуправления в период с 1939 по июль 1941 г. были:
полковник Г. П. Пугачев - с 05.1939 до 12.1940 г.
генерал-майор Н. И. Дубинин - с 12.1940 до 01.1941 г.
подполковник В. А. Новобранец (и.о.) - 01–04.1941 г.
генерал-майор Н. С. Дронов - с 04.1941 г.
Столь частая смена начальников, разумеется, не способствовала нормальной работе отдела, играющего ключевую роль в оценке складывающейся военно-политической ситуации в мире вообще и опасности германского нападения в частности. Хотя при всех изменениях заместитель начальника отдела по Западу полковник Л. А. Онянов, начальник немецкого отделения полковник Гусев и их подчиненные полковник Дьяков, майор Скрынников, майор Лукманов, капитан Горценштейн и другие оставались на своих местах, а значит, большого урона работе нанесено не было.
Характеризуя работу информационного отдела, очень часто ссылаются на воспоминания В. А. Новобранца, в которых он описывает, с каким недоверием относилось к информаторам руководство Разведуправления. В частности, о Ф. И. Голикове, начальнике Разведуправления (июль 1940 г. - ноябрь 1941 г.), В. А. Новобранец пишет следующее:
"Вновь назначенный начальник Разведупра генерал-лейтенант Голиков прибыл к нам из Львова, где он командовал 6-й армией. Как командовал - не знаю, но начальником Разведупра он был плохим. В Разведупре это был единственный человек, который попал в сети дезинформации немецкой разведки и до самого начала войны верил, что войны с Германией не будет.
Близко соприкасаясь по работе, почти ежедневно бывая на докладе, я изучил нового начальника Разведупра. Среднего роста круглолицый блондин, вернее, лысый блондин со светлыми глазами. На лице всегда дежурная улыбка, и не знаешь, чем она вызвана - то ли ты хорошо доложил, то ли плохо. Я не заметил, чтобы он определенно высказывал свое мнение. Давая указания, говорил: "Сделайте так или так…". И я не знал, как же все-таки надо. Если я поступал по своей инициативе или по его указанию, но неудачно, он всегда подчеркивал: "Я вам таких указаний не давал", - или: "Вы меня неправильно поняли". Он просто не знал, какие давать указания. Мы его не уважали. Голиков часто ходил на доклад к Сталину, после чего вызывал меня и ориентировал в том, что думает "хозяин"; очень боялся, чтобы наша информация не разошлась с мнением Сталина".
Однако чересчур доверять мнению В. А. Новобранца не следует, хотя бы потому, что его воспоминания, содержащие множество неточностей, были написаны явно в духе хрущевской конъюнктуры, когда вину за все военные неудачи СССР в начале войны старались свалить на И. В. Сталина и его выдвиженцев. Некоторые авторы идут в своих "разоблачениях" гораздо дальше, доводя ситуацию до анекдота. Так например, известный петербургский историк Б. А. Старков в предисловии к запискам перебежчика В. Кривицкого "Я был агентом Сталина" утверждает, что Голиков, приходя на доклад к Сталину, имел при себе две папки, в каждой из которых лежали донесения, но составленные по-разному и, узнав от секретарши о настроении Сталина, на ходу решал, какой из папок воспользоваться.