Городокское сражение: вступительный комментарий
Стратегическое решение, предложенное Конрадом, не производит особого впечатления на человека, плохо знакомого с особенностями армий 1914 года. "Ну, раньше атаковали на север. Теперь развернемся и будем наступать на юг. Что тут такого?"
Во–первых, заметим, что даже сугубо формально "развернуть армию несколько сложнее, чем батальон". Это технически трудная задача, требующая времени. Необходимо полностью перестроить громоздкую и инертную систему снабжения, наметить маршруты для движения частей и соединений, пункты сбора и места отдыха, организовать охранение.
Действия Э. Людендорфа в сражении под Танненбергом, когда он организовал марш–маневр 8‑й германской армии против 2‑й русской армии, заслуженно входят в золотой фонд военного искусства. Но это был армейский, а не фронтовой маневр силами, к тому же подготовленный до войны. Территория Восточной Пруссии была специально оптимизирована для подобного маневра по внутренним операционным линиям, а сам маневр считался контрольным решением оперативной задачи, которую Шлиффен любил давать выпускникам Академии Генерального штаба.
Конрад же импровизировал. Его план ведения войны, основанный на том, что южная группировка сможет хотя бы задержать русское наступление в районе Львова, провалился (вновь отметим - в первую очередь благодаря тому, что Рузский и Брусилов выполняли свои задачи по плану стратегического развертывания, не отвлекаясь на привходящие обстоятельства, в том числе просьбы соседей и указания командования фронтом). Быстрой переброской 4‑й армии на юг Конрад создавал совершенно новую оперативную конфигурацию, не предусмотренную в довоенном планировании даже как возможность ни русскими, ни австрийцами.
Операция была начата в неблагоприятный момент: австрийцы потеряли Галич, Миколаев, Львов, и это было осязаемым признаком поражения. Во всех равных тактических столкновениях русская пехота и особенности артиллерии демонстрировали неоспоримое преимущество. С начала войны прошел уже месяц, и сосредоточение русских корпусов заканчивалось; с первых чисел сентября общий перевес в силах в Галиции установился на стороне Иванова, на его сторону перешло и преимущество в оперативной группировке войск. Тем не менее Конраду удалось резко качнуть уже склоняющуюся на сторону русских армий чашу весов, вызвать кризис на Юго - Западном фронте и заставить русское командование выигрывать Галицийскую битву второй раз. Неплохая попытка, которую в австрийских военных кругах назвали "призывом к счастью"!
В этой связи стоит сказать несколько слов о Морице Ауффенберге.
Его распоряжения в ходе Комаровского сражения совсем не впечатляют, но то, что уже вечером 3 сентября 4‑я армия закончила поворот и вышла на линию Томашов - Ярчин - Корчмин в 18–20 километрах к югу от своей исходной позиции, вызывает восхищение и удивление. В организации перестроения армии и проведении маршей командарм‑4 проявил подлинное воинское искусство, выиграв по крайней мере два дня активного времени. К вечеру 5 сентября Ауффенберг уже развернулся 9‑м, 6‑м и 17‑м корпусами на фронте Рава - Русская - Немиров, изготовившись к наступлению против правого фланга 3‑й русской армии.
Городокское сражение 5–6 сентября
Городокское сражение напоминает по своей схеме Марн–скую битву.
В обоих случаях организуется маневр крупными силами (6‑я французская армия на Марне, 4‑я австрийская армия в Галиции) против открытого фланга успешно и быстро наступающего противника. В обоих случаях это приводило к остановке наступления, контрманевру, появлению разрывов в линии фронта у наступающего, что, в свою очередь, провоцировало оперативный кризис. Разница в том, что на Марне союзники имели более или менее устойчивый центр, в то время как на Буге прочность центра, где оставалась 1‑я армия и группа Иосифа-Фердинанда, обеспечить было нечем: сосредоточение германских войск на Средней Висле запаздывало.
К вечеру 5 сентября на фронт сражения от Равы - Русской до Стрыя выходили огромные и почти равные силы: 3‑я и 8‑я русские армии (352 батальона, 183 эскадрона, 1304 орудия) против 4‑й, 3‑й и 2‑й австро–венгерских армий (373 батальона, 187 эскадронов, 1254 орудия). 2‑я австрийская армия отставала с развертыванием и могла полностью вступить в бой только 9 сентября. Однако по условиям местности и сложившейся оперативной группировки 8‑я русская армия не могла использовать эти темпы.
Развертывание русских армий на Средней Висле в сентябре 1914 года
6 сентября авангарды 3‑й русской армии столкнулись с авангардами 4‑й австрийской армии у Равы - Русской. Надо сказать, что это столкновение было неожиданным и для Рузского, и для Иванова, которые считали, что противник отходит к Перемышлю. В этих условиях 3‑я армия наступает веерообразно: она стремится. выйти в тыл "Томашовской группе неприятеля" (то есть ни командование, ни разведка не расшифровали быстрого и эффективного маневра Ауффенберга) и одновременно пытается обойти с севера укрепленную Городокскую позицию 3‑й австрийской армии. Все корпуса находятся в движении и не могут организовать взаимодействие.
Тем не менее Рузский реагирует очень быстро и точно, разворачивая армию к Раве - Русской и оставляя для прикрытия Львова один армейский корпус (10‑й). 11‑й корпус он сразу же вытягивает к северу, в сторону Яворова, ставя перед ним задачу обойти фланг австрийцев, сражающихся у Равы - Русской. Опять–таки напрашивается параллель с действиями фон Клюка на Марне - но надо признать, что Рузский был гораздо решительнее в сосредоточении сил и средств на главном направлении. Тем не менее раздвоенность оперативной мысли - нормальное следствие неожиданного флангового удара по находящейся в движении армии - имела место и у Рузского: задача обхода северного фланга 3‑й австрийской армии с повестки дня не снимается. Можно согласиться с М. Галактионовым, который говорит об инерции, толкающей армию вперед:
"Сравним удар, произведенный 6‑й французской армией на Урке, со схватыванием за руку человека. Если последний стоит на месте, то такое внезапное схватывание может, конечно, поставить его в затруднительное положение, но все же он имеет значительную свободу для парирования удара. Но допустим, что человек схвачен за руку на бегу. Это сразу поставит его в опасное положение: крепко схваченный противником, он по инерции подается вперед, и остановка, которая все–таки неизбежна, связана с потерей равновесия.
Как ни слаба эта аналогия, она все же полезна для уяснения того, что произошло на Марне. Если бы в момент удара германские армии стояли на месте, эффект от флангового удара ген. Монури был бы очень ограничен. Но все дело в том, что германские армии продолжали свое наступление по инерции, даже в тот момент, когда 1‑я германская армия была уже остановлена и прикована к фронту на реке Урк. Этот факт имел неисчислимые последствия. В этот момент германский фронт в целом потерял свою стойкость и равновесие".
Посмотрим, что будет в ближайшие дни с равновесием русского фронта в Галиции.
Городокское сражение 7 сентября
7 сентября в наступление перешли 3‑я и северный фланг 2‑й австрийской армии, что сразу поставило в критическое положение 12‑й корпус армии Рузского. На фронте у Равы - Русской окончательно определилось, что речь идет не о заслоне, не о жертвующих собой арьергардах, но об основных силах 4‑й австрийской армии. Ситуация в районе Львова сразу же стала тяжелой. Командование ЮЗФ потребовало энергичных действий от своих 9‑й, 4‑й и 5‑й армий, что было столь же правильно, сколь и очевидно. Рузский со своей стороны ставит задачу на овладение Равой - Русской - оперативным центром всего пространства Галицийской битвы. Но Ауффенберг также прекрасно понимает значение этого пункта.
Галицийская битва вновь приобрела характер темповой игры: что произойдет раньше - крах русского фронта между Галичем и Равой-Русской или крах австрийского фронта между Люблиным и Холмом?
Контрнаступление северной группы 2–9 сентября
После катастрофы 2‑й армии в Восточной Пруссии русские войска, сосредоточенные на северном фланге Галиций–ской битвы, были обязаны наступать. Альтернатива была одна, и она даже была обозначена в официальном документе: "в случае безусловной невозможности в течение ближайших дней достигнуть решительных над австрийцами успехов, будет указано армиям Юго - Зап. фронта постепенно отходить на р. Зап. Буг с общим направлением Дрогичин - Брест - Литовск - Кобрин". То есть речь шла об оставлении Варшавы и всего польского ТВД; такой отход, без сомнения, индуктивно привел бы и к отступлению из Галиции.
Русское командование, конечно, еще не знало в тот момент о переброске 4‑й австрйской армии к Раве - Русской и должно было учитывать эту армию в оперативном балансе. Между тем в реальности обстановка на севере складывалась очень благоприятно для русской стороны: в составе 9‑й, 4‑й и 5‑й армии насчитывалось 26,5 пехотных дивизий. Австрийцы же вместе с группой КумМера, группой Иосифа-Фердинанда и корпусом Войрша могли противопоставить им всего 15,5 дивизий. Если на севере (где раньше наступала армия Данкля) находились более или менее равные силы (9 русских дивизий против 7 австрийских дивизий и двух бригад), то южнее 10‑й корпус был полуокружен у Травников четырьмя русскими корпусами. А еще дальше к югу в целом оставалась дыра, прикрытая недавней вымученной победой 4‑й австрийской армии, 2‑м корпусом и группой Иосифа-Фердинанда, находящейся в боях уже 17 дней и все это время не получавшей подкреплений.