Впервые он увлекся такого рода литературой еще в ссылке. Многие труды Гегеля, Фейербаха, Канта и "неокантианцев" были проштудированы им еще тогда. Работа над "Материализмом и эмпириокритицизмом" в 1909 году стала как бы "вторым прочтением" философской классики. Теперь он шел по "третьему кругу". Причем, как и прежде, диапазон был достаточно велик: от Гераклита, Сократа, Платона, Аристотеля до Гегеля, Канта, Фейербаха, Маркса, Энгельса и современных европейских философов.
Ленин переводит на русский язык и конспектирует их труды, выписывая иногда целиком многие страницы текста. Но менее всего он походил на ортодоксального адепта, восторженно внимающего великим учителям. "Великие кажутся нам великими, - записывает он девиз газеты "Парижские Революции" (1789–1794), - лишь потому, что мы сами стоим на коленях".
Странички его записей часто разделены по вертикали пополам. Слева - конспект, справа - не только реплики, но и размышления, спор с только что прочитанным. Тут и критические заметки в адрес Маркса и Энгельса. И несогласие с теми или иными идеями Гегеля, Канта. Иными словами, это своеобразные диалоги с величайшими мыслителями.
К классикам он относился с глубочайшим уважением, старался понять не только суть идей, но и логику их размышлений. "Метко!", "Очень хорошо", "Замечательно!", "Глубоко верно!", "Прелестно сказано!" - это реплики на полях в адрес материалиста Фейербаха. "Гениальна основная идея", "Очень глубокая и верная мысль", "Остроумно и умно!", "Замечательно!" - а это об идеалисте Гегеле.
Центральное место в "философских тетрадях" занимает главное сочинение Гегеля "Наука логики". Ленин штудирует все три ее составные части - "Учение о бытии", "Учение о сущности" и "Учение о понятии", в которых анализируются законы, категории, элементы диалектики. И тут пометки его не всегда комплиментарны. Есть, в частности, среди них фраза, мимо которой не проходит ни один околофилософский "лениноед". В "Лекциях по истории философии" Гегель подвергает разносной критике древнегреческого материалиста и атеиста Эпикура. Выхватив у него фразу о том, что душа есть лишь "известное собрание атомов", Гегель, походя, ядовито замечает, что вся теория познания Эпикура - "скудна", а то, что он пишет об этом - "пустые слова".
В ответ на это Ленин пишет: Эпикур размышлял о тайнах мироздания за 2 тысячи лет до Гегеля. И многие его мысли "это гениальные догадки", определившие позднее "пути науке". По существу "Гегель обошел теорию познания Эпикура и заговорил о другом, чего Эпикур здесь не касается… Все будет (скудно), если исказить и обокрасть… Гегель просто ругает Эпикура". Это не что иное, как "клеветы на материализм".
И когда Гегель еще и еще раз в этой опубликованной работе пишет, что размышления Эпикура - "жалкие мысли", ибо нет в его картине мира места для бога, для "мудрости творца", Ленин срывается, как срывается болельщик, когда его любимый нападающий с десяти шагов бьет мимо ворот. И на полях конспекта, после нескольких десятков реплик - "Замечательно верно и глубоко", "Очень верно и важно", "Очень хорошо и образно", "Умно и остроумно" появляется запись: "Бога жалко!! Сволочь идеалистическая!!". Это никогда не предназначалось для печати и было лишь сугубо личным эмоциональным выражением досады на великого и почитаемого философа, позволившего себе столь мелкое высокомерие.
Что же касается отношения к Гегелю, то в этих же пометках Владимир Ильич пишет: "Умный идеализм ближе к умному материализму, чем глупый материализм". Гегелевский идеализм "подошел вплотную к материализму, частью даже превратился в него".
Читая записи Владимира Ильича, лишний раз убеждаешься, что философия - это культура сомнения и созидания. Но и в том и в другом случае она антидогматична. Поэтому вывод Владимира Ильича парадоксален: "Итог и резюме, последнее слово и суть логики Гегеля есть диалектический метод - это крайне замечательно. И еще одно: в этом самом идеалистическом произведении Гегеля всего меньше идеализма, всего больше материализма. "Противоречиво", но факт!"
И совсем, казалось бы, крамольное для ортодоксального уха: "Мысль о превращении идеального в реальное глубока: очень важна для истории. Но и в личной жизни человека видно, что тут много правды… Различие идеального от реального тоже не безусловно"; "…мир не удовлетворяет человека и человек своим действием решает изменить его". Иными словами, "сознание человека не только отражает объективный мир, но и творит его". А посему, пишет Ленин в другом месте, "продолжение дела Гегеля и Маркса должно состоять в диалектической обработке истории человеческой мысли, науки и техники".
Знал бы он, что пройдет два десятка лет и все эти "гегелевские штучки" будут выведены официальными "теоретиками" за рамки - упрощенной для всеобщего понимания - марксистской философии в силу их "непонятности", а диалектика - важнейший инструмент познания действительности - частенько превратится в схоластику, в умение уйти от ответа и запутать самый простой вопрос.
Так что Владимир Ильич в свое время справедливо заметил: "Прав был философ Гегель, ей-богу: жизнь идет вперед противоречиями и живые противоречия во много раз богаче, разностороннее, содержательнее, чем уму человека спервоначалу кажется". Тогда, в 1916 году, Ленин записал: "Нельзя вполне понять "Капитала" Маркса и особенно его 1 главы, не проштудировав и не поняв всей Логики Гегеля. Следовательно, никто из марксистов не понял Маркса Vi века спустя!!".
Гегель действительно сложен, и сам Владимир Ильич иногда помечает: "Темна вода!", "Эти части работы следовало бы назвать: лучшее средство для получения головной боли!" Но, как говорится, "лучше с умным потерять, чем с дураком найти". Только глупый человек может испытывать дискомфорт от общения с интеллектуально превосходящим собеседником. Наоборот, для человека умного такой разговор - и школа ума, и удовольствие. Такой диалог устанавливает, как выражался Достоевский, столь "высокий градус" мысли, столь высокую интеллектуальную планку, что этот уровень мышления неизбежно проявляется и при переходе от триад Гегеля или монад Лейбница к решению тех самых "дел" и "делишек", которое обязан брать на себя человек, избравший "профессию" лидера.
Среди многих фраз и афоризмов, выписанных Лениным, есть одна, принадлежавшая Аристотелю: "Лишь после того, как все необходимое было налицо… люди начали философствовать". Так что, несмотря на удовольствие, получаемое от общения с великими мыслителями, о хлебе насущном надо было думать ежедневно.
В первый год войны проблемы "финансов" не было. В апреле 1913 года у Елизаветы Васильевны Крупской умерла в Новочеркасске сестра - О.В. Тистрова, классная дама, скопившая за 30 лет педагогической деятельности 4 тысячи рублей. Эту сумму, вместе с серебряными ложками, иконами, она завещала Елизавете Васильевне. Денежную часть наследства перевели в один из банков Кракова, где жили Владимир Ильич, Надежда Константиновна и ее мать. Однако, с началом войны - как имущество подданных враждебной страны - эти деньги подлежали секвестру. Лишь с помощью ловкого венского маклера, взявшего за услуги половину, оставшиеся две тысячи удалось получить. На эти деньги, вспоминала Крупская, они и жили.
Однако уже в конце 1915 года Надежда Константиновна пишет М.И. Ульяновой: "У нас скоро прекращаются все старые источники существования, и вопрос о заработке встает довольно остро… Надо думать о литературном заработке".
Как раз в это время Владимир Ильич завершил работу над книжкой "Новые данные о законах развития капитализма в земледелии. Вып. 1. Капитализм и земледелие в США". В ней анализировались новейшие статистические данные, полученные им из Америки. В начале 1916 года работа была отправлена в Петроград А.М. Горькому для ее легального издания. Туда же послали и объемистую брошюру Крупской "Народное образование и демократия", в которой европейская школа критиковалась за "обезличивание ученика" и подавление его способности к самостоятельному мышлению.
Владимир Ильич принялся за продолжение своего исследования, за второй выпуск - о земледелии Германии и Австро-Венгрии. Но вскоре выяснилось, что эту работу следует отложить, ибо есть более реальный и срочный заказ.