Это именно одно из тех совершенно не точных суждений, которых много циркулирует о Луи Блане. Внимательное чтение его сочинений не позволило бы высказывать подобных взглядов. Действительно, Луи Блан очень решительно протестовал против химеры абсолютного равенства и против равенства раздела имуществ. Вместо равенства, принципа коммунизма он выставляет пропорциональность, называя последнюю "справедливым равенством". Его формула иная, чем формула Сен-Симона, "на первый взгляд справедливая и мудрая, но в действительности пагубная и несправедливая". Его формула гласит: каждому по его способностям, каждому по его потребностям. Или также: обязанность-пропорционально способностям и силам, право – пропорционально потребностям. "Справедливое равенство", о котором говорит Луи Блан, уже существует в семье. Здесь каждый ребенок работает и участвует в удовлетворении общих нужд по мере своих сил. Когда приходит обеденный час, наиболее голодный ест более всех и никто из остальных против этого не возражает. Пусть общество организуется по образцу семьи – "это все, чего добиваются социалисты".
Предположите, говорит он также, что пятьдесят семей, живших ранее в отвратительных и нездоровых лачужках, поселились теперь в великолепном дворце. Послужит ли это причиной "ужасной неурядицы"? Разве здание не может быть так устроено и разделено, чтобы доставить "каждой семье особое помещение, домашним привязанностям – неприкосновенное святилище"? Предположите далее, что ввиду возможности экономии был бы применен принцип совместного ведения расходов. Следует ли отсюда, что "было бы необходимо есть из общего котла"? Разве члены ассоциации не могли бы "потреблять свою часть жизненных припасов посемейно"? Пусть не говорят о трудности раздела: его нет нужды и производить. "Ведь для того, чтобы дышать, люди не делят воздуха?" Как и воздух, богатство – "неограниченная величина". Человек увеличивает его беспрерывно. Пусть не указывают также в виде возражения на возможность раздоров и соперничества. Там, где всего в изобилии, никто не требует больше необходимого. "Почему тот, кто уверен, что у него никогда ни в чем не будет недостатка, стал бы стараться прибрести лишнее?" Оптимизм Луи Блана находит, таким образом, ответ на все затруднения, и в его фантастическом мире легко устанавливается гармония между свободой и властью.
Здесь – первая черта сходства между Луи Бланом и коллективистами. Она не единственная. Подобно коллективистам, Луи Блан признает значение капитала. Подобно им, он хочет всецело передать его государству. Зарождающийся социализм не знал – или не хотел знать – пользы капитала. Он хотел уничтожить самое богатство, будучи убежден, что, уничтожив его, он уничтожит самый корень социального зла. Луи Блан менее наивен. Он делает различие между капиталистом и капиталом. Капитал – необходимое орудие прогресса при условии перехода его из частных рук в руки не ассоциаций трудящихся, так как при существовании многих подобных ассоциаций между ними необходимо возникает борьба, конкуренция, а следовательно, возрождается индивидуализм, а в руки одной только ассоциации, одной всеобщей ассоциации, распорядительницы всем производством.
Критика индивидуализма, критика отрицательного характера философии XVIII века присуща всем системам рассматриваемого нами времени. Картина промышленных бедствий, которая дает Луи Блану так много, составлена на основании книги Бюре. Критика торговли взята у Фурье, как и принцип установления гармонии путем ассоциации. Равным образом Луи Блан многое заимствует у сен-симонистов, начиная с реабилитации плоти – нужно ли говорить, что этот строгий мыслитель держится в данном случае в безукоризненных пределах? – и кончая самой идеей организации труда. Из этих элементов, взятых с разных сторон, Луи Блан создал доктрину, наиболее оригинальной чертой которой является, быть может, мысль о необходимости противодействовать вмешательству случая в человеческие дела и заменить его авторитетом науки. Раз будет организована государством "общественная мастерская", цена будет устанавливаться уже не конкуренцией, а "предусмотрительностью" государства. Таким образом, "господство случая будет заменено господством знания". В другом месте, выражая свою мысль более точно и более философски, он представляет организацию труда как средство избегнуть тирании, "избавиться от которой труднее, чем от тирании Тиберия или Нерона: тирании обстоятельств".
Эта формула придает мысли Луи Блана ее оригинальность. Он хочет произвести в экономическом строе столь же глубокое изменение, какое философия XVIII века и революция произвели в строе политическом. Задача Общественного договора сводилась к доказательству той мысли, что как гражданское, так и политическое общество – результат собственной воли человека. Задачей французской революции было избавиться от того, что мы назвали "реализмом" в старой концепции государства, и переделать традиционное учреждение, вместо того чтобы прикрывать его недостатки, повторяя: все может остаться по-старому, как и было искони. Равным образом реализму современных экономистов Луи Блан противопоставляет идеалистическую социальную экономию. Однако он уже не говорит, как Руссо, что общество – лучшее произведение "человеческого искусства". Он говорит, что оно – лучшее произведение "человеческого знания". Замена многозначительная. На основании этой и нескольких других, уже отмеченных нами, черт, можно сказать, что Луи Блан прокладывает путь тому социализму, который впоследствии назовет себя научным.
II
Наряду с Луи Бланом следует упомянуть двух писателей, идеи которых должны были приобрести значение во Франции, лишь получив в Германии своего рода натурализацию, без которой какой-либо системе трудно быть признанной у нас. Пеккер и Видаль, развивая идеи, в зародыше заключающиеся в учении Луи Блана, изложили, один в 1846 году, другой – в 1842-м, доктрину чистого коллективизма, однако не на материалистической основе.
Пеккер – благородный, но туманный ум, более восприимчивый, чем сильный, который подчиняется всем влияниям и повторяет всех своих учителей. Настроенный глубоко идеалистически, он легко выходит из области реального, и его концепции отличаются большей химеричностью, чем концепции почти всех его современников.