На первых порах агенты "Искры" пользовались так называемым чемоданным путем, то есть специальными чемоданами с двойными стенками, в которые заделывалась литература. Такие чемоданы в большом количестве изготовляла для революционеров одна мелкая фабрика в Берлине. Например, в декабре 1900 г. один из первых агентов газеты в России Н. Э. Бауман нелегально привез в Москву в таком "секретном" чемодане около 260 экземпляров первого номера газеты "Искра". Чемоданный способ, однако, имел большие недостатки: чемоданы зачастую брали с оказией люди, сочувствующие социал-демократам, но слабо связанные с организацией, которые вдобавок доставляли литературу не туда, где она была особенно нужна в данный момент, а куда они сами ехали. Иногда у "сочувствующих" не хватало храбрости пройти с таким чемоданом таможенный досмотр – они оставляли его на пограничной станции "с той стороны". Тогда чемодан приходилось выручать. П. Н. Лепешинский вспоминает, например, как за оставленным в Выборге кем-то чемоданом ездила его жена – Ольга Борисовна.
"Тяжелый (в стенки заделана литература) чемодан оказался пустым. На закупку каких-либо дорожных вещей или предметов туалета не хватает денег. В огромном количестве закупаются выборгские крендели. При таможенном досмотре осмотрщик с четверть минуты стоит над чемоданом с тупым взором, как будто что-то соображая. Ужасных, полных драматизма четверть минуты. Потом машет рукой и идет к следующему пассажиру".
(П. Н. Лепешинский)
"Всего до февраля 1902 г. удалось отправить в Россию 60 чемоданов с искровской литературой. С весны 1902 г. от чемоданов пришлось отказаться, так как полиция раскрыла этот способ доставки литературы. "Чемоданным способом больше пользоваться нельзя", – сообщала Надежда Крупская в Бюро русской организации "Искры" в апреле 1902 г.
Поскольку потребность в литературе была очень велика, искровцы придумывали все новые хитрые способы ее доставки.
О. А. Пятницкий, один из организаторов транспортировки "Искры", проживавший в Берлине, вспоминал: "Тогда мы изобрели панцирь: для мужчин сшивали нечто вроде жилета, куда вкладывали 200–300 экземпляров "Искры" и нетолстые брошюрки, а для женщин – лифы и еще заделывали в юбках. Женщины могли брать с собою экземп ляров 300–400 "Искры". Это называлось на нашем языке – транспорт "экспресс". Одевали мы в такие панцири всех – от ответственных товарищей до простых смертных, которые только попадали нам в руки". Ходить в таком панцире летом, в жару было невыносимо тяжело, но некоторым даже нравилось: "Женщины привыкали к ним, панцири делали их статными, солидными, с хорошими фигурами".
К осени 1901 г. удалось организовать транспортировку "Искры" через австрийскую границу, а вскоре и через германскую. Эти пути оказались самыми надежными. Другие оказались неудачными, быстро провалились: так, случайно в Архангельске при выгрузке разбился бочонок с литературой и из него на глазах у жандармов вместо сельдей (как значилось по накладной) посыпались издания "Искры"".
(В. Измозик, Б. Старков, Б. Павлов, С. Рудник)
Впоследствии искровцы стали оборудовать типографии в России. Самой известной являлась "Нина", созданная в 1902 года в Баку инженером Леонидом Борисовичем Красиным. Теперь требовалось высылать только макеты. Интересно, что "Нину" жандармы так и не раскрыли. В 1905 году типография переехала в Выборг, где уже была легализована.
Второе направление
Одновременно с социал-демократами появилась конкурирующая революционная структура, набравшая силу исключительно благодаря эмиграции. В начале 90-х годов стали возвращаться с каторги народовольцы. Это возвращение несколько изменило положение среди народников. До этого они, в основном, сидели тихо. Но тут вернулись иные люди…
Ссылка подействовала на пламенных революционеров по-разному. Одни сделали выводы и зареклись идти против закона. Но другие – отнюдь нет. И тут была одна психологическая особенность. Далеко не все отбывали срок с таким комфортом, как Владимир Ульянов, который имел всю информацию по поводу обстановки в революционной среде. К тому же он сидел уже при новом царе, при котором режим был куда мягче.
А вот у многих из старых ссыльных с информацией дело обстояло куда хуже. Порой вообще не имелось никаких сведений о том, как живет оппозиция. Так что люди вышли на волю примерно с теми же взглядами, с которыми сели. И что самое главное – были готовы "плыть в революцию дальше". А между тем крестьяне начинали потихоньку волноваться. Причин много, но главная – к этому времени уже накопились проблемы, порожденные бездарной реформой 1861 года.
Некоторые ссыльные сразу же подались за границу, где своим авторитетом укрепили существовавшие там народнические кружки. Кое-кто попытался поработать в России.
…В 1893 году России возникла партия "Народное право". У её истоков стояли старые народовольцы, однако было много и молодежи. Имелись и либералы – например, будущий лидер партии кадетов Павел Николаевич Милюков. Отделения партии возникли в Санкт-Петербурге, Москве, Орле, Смоленске, Харькове, Нижнем Новгороде, Перми, Екатеринбурге, Уфе, Баку, Тбилиси, Ростове-на-Дону.
Это была гораздо более умеренная организация, нежели прежние народнические структуры. Её можно назвать леволиберальной. То есть целью продолжал оставаться социализм, но это звучало как-то смутно. Главной задачей было уничтожение самодержавия и переход к демократической форме правления. Терроризм деятели из "Народного права" отвергали. Но вообще-то о тактике борьбы договориться ребята не успели. Дело в том, что организация с самого начала находилась под контролем Великого и Ужасного полковника Зубатова. По своему обыкновению он дал партии сформироваться, а затем провел массовые аресты. Кстати, многих из арестованных заагентурил. Кое-кто успел сбежать за границу.
Этот, в общем-то, проходной эпизод сыграл важную роль. Многие из народоправцев, в том числе из молодых, встали на путь, ведущий к экстремизму.
Как уже было сказано, Зубатов многих деятелей сделал своими агентами. Впоследствии он завербовал и достаточное количество людей из разгромленных марксистских группировок. Это породило сюрреалистическую ситуацию, когда никто не понимал – где революционеры, а где жандармские агенты. Забегая вперед, стоит сказать, что некоторые перевербованные оппозиционеры впоследствии заняли серьезные должности в Охранных отделениях – и в какой-то момент вновь стали работать на революционеров…
В числе молодых народоправцев был и студент-народник Виктор Михайлович Чернов. Деятельность в "Народном праве" закончилась для него ссылкой. Он не успокоился и попытался начать пропаганду среди крестьян Тамбовской губернии.
"Число наших связей росло. Мы решили серьезно взяться за постановку особой библиотеки для деревни. Нелегальных книжек в ней почти не было. Да и что можно было предложить мужику из тогдашней нелегальной литературы? Две-три старых брошюры, лучшая из которых – "Хитрая механика" – была переполнена архаизмами вроде обличения давно канувшего в вечность соляного налога".
(В. М. Чернов)
В конце концов Чернов махнул на всё рукой и в 1899 году отбыл за границу. К этому времени в Швейцарии скопилось уже достаточное количество народников. В 1900 году они объединились в "Аграрно-социалистическую лигу".
"И в чем заключалась наша программа? Практическую часть ее мы считали совершенно определившейся. Мы в основу клали массовое народное движение, основанное на тесном органическом союзе пролетариата городской индустрии с трудовым крестьянством деревень. В будущем мы предполагали, между прочим, и действие народовольческим методом террора, но с тем различием, что у Народной Воли, намеренно или помимоволъно, он был самодовлеющим, а мы представляли его себе, как революционную "запевку" солистов, чтобы припев был тотчас же подхвачен "хором", т. е. массовым движением, которое, во взаимодействии с террором, перерождается в прямое восстание. Круги революционной интеллигенции были как бы передовыми застрельщиками. Пролетариату отводилась авангардная роль; крестьянству – роль основной, главной армии: "волнуясь, конница летит, пехота движется за нею и тяжкой твердостью своею ее стремление крепит". С либералами, как с чужаками, предполагалось "врозь идти, но вместе бить" самодержавие; допускалось временное торжество их вначале, после которого должна была наступить очередь поворота фронта против либералов".
(В. М. Чернов)
И это не было очередным эмигрантским прожектерством. В России также начали формироваться организации социалистов-революционеров. Самые крупные были "Южная организация социалистов-революционеров", объединявшая юг и запад Российской империи, и "Северная группа", в которую входили питерские, московские и даже сибирские кружки. Последняя издавала журнал "Революционная Россия".