Гинни покраснела, почему ей приходят в голову одни глупости? Будто и так не очевидно, чем занимался Ланс. И почему она так теряется в присутствии этого непредсказуемого человека?
– А вы будете участвовать в турнире, мистер Латур?
– У меня нет таких денег, – пробурчал он.
Тут только Гинни сообразила, что высокая плата за участие остановит многих.
– Если хотите, – предложила она, ругая себя за очередную глупость, – я поговорю с дядей. Может быть, он разрешит вам участвовать бесплатно.
– Вы станете за меня просить? – спросил Раф. Его глаза сузились. – Почему?
Хороший вопрос.
– Потому что Ланс говорит, что это будет самое интересное состязание в этом году. – Гинни сама не могла понять, почему она настаивает, когда Раф явно не интересуется турниром. – Жаль будет, если вы его пропустите.
– Ничего, переживу.
– Конечно, переживете, но будет очень весело. Соберется все местное общество.
– Без меня. Через это я уже прошел, моя прекрасная дама. Когда я в прошлый раз принял участие в ваших играх, это оказалось совсем не весело.
– Но с тех пор столько изменилось. Мы были детьми. Я не понимала...
Она вдруг замолчала на полуслове, увидев устремленный на нее пронзительный взгляд.
– Да и вам ни к чему принимать в этом участие, моя прекрасная дама. – Раф стоял так близко, что она увидела, как потеплел его взгляд. – Не поддавайтесь вы этим людям. Вы вольны распоряжаться своей жизнью. Святой Боже, неужели вы не хотите сами выбрать мужа?
– Конечно, хочу. Но все знают, что победит Ланс. Раф кивнул, и тепло ушло из его взгляда.
– Вы сказали неправду, моя прекрасная дама. Ничто не изменилось, а вы меньше всего.
Гинни вспыхнула.
– Не знаю, почему вы так упорно цепляетесь за детские обиды. Ланс – добрый, честный, порядочный человек...
– А я не гожусь ему в подметки. – Раф шагнул к ней и схватил за руку. – Скажите, что за странный вопрос вы ему задали, почему он вас никогда не целует? Вам хочется нас сравнить?
Какое самомнение! Но прежде чем Гинни успела ему сказать, что он слишком много о себе воображает, он наклонил голову и прильнул к ее губам.
На этот раз это не был нежный пробный поцелуй. На этот раз он как бы шел в атаку, отказываясь брать пленных. Гинни уронила зонтик и забыла обо всем на свете, кроме твердого сильного тела, к которому была прижата. В глубине ее существа все таяло от блаженства.
Вдруг Раф резко отстранился.
– Вот как надо целовать женщину, – сквозь зубы проговорил он. – Если Бафорд не может дать вам такого же, тогда не выходите за него замуж.
Негодяй! Как он смеет так с ней разговаривать после того, как... после того, как он только что...
– Много вы знаете, – отрезала она. – Ланс любит меня, и я тоже люблю его всем сердцем.
– Ваш драгоценный Ланцелот просто... – Он оборвал себя и вскочил в седло. – А впрочем, может, вы и правы. Откуда мне знать?
– Вы ревнуете! – крикнула Гинни, но жеребец заплясал под Рафом, и ей пришлось отскочить. – Вы пытаетесь мне отомстить за тот случай в детстве.
Он глянул на нее с какой-то грустью в глазах.
– Что ж, желаю вам счастья с Бафордом, – со вздохом сказал он. Потом, пришпорив лошадь, бросил через плечо: – Вы его стоите!
Раф поскакал в направлении, противоположном тому, куда уехал Ланс. А Гинни осталась стоять, кипя от негодования, глядя то направо, то налево, больше всего желая, чтобы Ланс вернулся и помешал ей делать невыгодные для него сравнения. Ланс – честный, сильный, благородный человек, твердила она себе. А Раф – Раф...
Она вынуждена была признать, что Раф для нее полная загадка.
Но если этот самодовольный мужлан воображает, что она станет вспоминать его поцелуи – как первый, так и второй, – то он заблуждается. Свой выбор она сделала давно, и это правильный выбор.