Раф усвоил урок, который она ему преподала.
Однако он не думал об обиде, которую Гинни ему нанесла. Ему виделось ее лицо, каким оно было в тот вечер, когда он ее поцеловал: нежное, залитое румянцем и невероятно уязвимое.
– Черт бы ее побрал! – бормотал он, пришпоривая коня. – Черт бы ее побрал! Черт бы ее побрал!
За несколько дней до турнира Гинни отправилась посмотреть, как Ланс тренируется. Она надеялась, что не зря потратила три часа на туалет. Красиво одеться ей было не просто: хотя в шкафу было много платьев, которые она носила до отъезда, чистых скоро не останется совсем.
Гинни берегла платье с розочками для особого случая, и, хотя оно было ей тесновато и его кружевная кромка на подоле волочилась по земле, она решила его надеть. Ей было настоятельно необходимо очаровать Ланса, чтобы тот очаровал Лавинию. Упрямая старая служанка отказывалась стирать ее вещи. Если Ланс не сумеет ее уговорить это сделать, Гинни скоро будет совсем нечего надеть.
Как только Ланс остановил лошадь, Гинни пошла к нему через поле, крутя на плече зонтик от солнца.
– Можно считать, что ты уже чемпион, Ланс Бафорд, – сказала она. – Ты так легко подхватываешь эти кольца – не представляю, кто может тебя победить.
Ланс широко улыбнулся и слез с лошади.
– На турнире это, наверно, будет сделать потруднее.
– Но ты же победишь?
– Разумеется.
Он взял лошадь под уздцы и продолжал, все еще улыбаясь:
– Неужели ты пришла сюда в такую жару для того, чтобы похвалить мою ловкость? Пошли-ка в тень, и ты мне скажешь, чему я обязан этой честью.
Гинни пошла рядом с ним.
– А почему это мне нельзя посмотреть, как ты тренируешься, Ланс Бафорд?
– Смотри, пожалуйста, тем более что ты сегодня прелестно выглядишь. Ты как-то по-новому причесалась?
Гинни вспыхнула от удовольствия.
– Да нет, – сказала она, не желая признаться, что целый час завивала волосы щипцами. – Но я тебе признательна за комплимент, особенно если учесть, что на мне старое платье. Мне скоро совсем будет нечего надеть, а Лавиния не хочет ничего стирать. Мне кажется, что она это делает мне назло. Она никогда меня особенно не жаловала. А вот ты ее мог уговорить на что угодно... – Гинни невинно похлопала ресницами. – Если бы ты ее попросил, она завтра бы перестирала все мои вещи. Ланс расправил плечи – ему явно польстили ее слова.
– Знаешь, а это мысль. Может быть, мне похлопотать за тебя?
– О Ланс, ты мой герой! – восторженно воскликнула Гинни.
Остановив лошадь около купы высоких дубов, Ланс показал на поле, где он только что тренировался.
– Погоди, то ли будет на турнире! Ты только представь себе, Гинни: трубы трубят, толпа восторженно вопит, а я галопом вылетаю на поле. А потом, победив всех своих соперников, я подъеду к тебе и опущусь перед тобой на одно колено. Там, перед всеми, твой Ланцелот потребует свой приз – твою руку. И мы тут же дадим друг другу брачный обет.
Увлеченная красочным описанием турнира, Гинни вдруг опомнилась:
– Как это? Нас поженят прямо на поле?
– Но ты же говорила, что хочешь, чтобы свадьба состоялась как можно скорее.
– Нет! То есть да, конечно, но я всегда представляла себе, что свадьба состоится в церкви, что на мне будет новое белое платье, что мы позовем сотни гостей, устроим роскошный бал. Я не хочу, чтобы меня обвенчали на пыльном поле.
Ланс нахмурился, потом напряженно улыбнулся.
– Ну конечно, любимая, я тоже хочу, чтобы у нас была пышная свадьба. Но зрители-то будут ожидать, что церемония состоится на поле, не можем же мы их разочаровать. Они будут ждать, что Ланцелот и Гиневра на их глазах поклянутся друг другу в вечной любви. Пусть себе развлекутся за свои деньги.