В марте 1989 года исполнилось 70 лет со дня смерти Свердлова. Пожалуй, это единственный случай, когда ни один печатный орган не поместил ни одной строчки в честь в общем-то примечательной даты в большевистском революционном календаре. Не откликнулась даже газета "Правда", всегда отмечавшая подобные юбилеи. Вместо протокольно-хвалебных статей, перечислявших заслуги одного из видных большевистских деятелей, ещё недавно считавшегося рыцарем без страха и упрёка, на читателя обрушился поток шокирующих ниспровержений. Многие, и особенно молодёжь, впервые узнали правду без купюр и умолчаний о семье Якова Михайловича, да и о его собственной жизни тоже. Тот набор биографических данных, дат, постов, которые предлагали книги о Якове Михайловиче, написанные женой, сыном и другими близкими родственниками, не давал полного представления о масштабе его личности, страдал субъективизмом и недосказанностью. В этом наборе героических деяний отсутствовали детали, и это обстоятельство больше всего вызывало неудовлетворенности и даже подозрений.
Цари не раздавали своим братьям с такой лёгкостью посты в государстве, как новые хозяева Кремля! Это в сердцах произнесённое замечание известного политолога А. Ципко как нельзя лучше подходит к Якову Михайловичу. Благодаря публикации в советской печати записок Б. Бажанова "Кремль, 20-е годы", стало известно кое-что о семейном клане Свердловых.
Яков Михайлович родился 22 мая 1885 года в Нижнем Новгороде. Отец - Мираим (по другим данным - Мовша, ибо в документах часто упоминается отчество Я.М. Свердлова - Мовшевич) Израилевич - был не ремесленником-гравёром, как сообщается в книгах, а владельцем гравёрной мастерской. Фамилию отца сам Яков почему-то нигде не указывал.
Старший брат Якова, Зиновий, в результате каких-то сложных душевных процессов пришёл к глубокому внутреннему кризису, порвал с революционными кругами (в гравёрной мастерской старика Свердлова изготовлялись фальшивые печати, по которым потом фабриковались подложные документы), и с семьёй, и с иудаизмом. Отец его проклял торжественным еврейским ритуальным проклятием. Его усыновил Максим Горький, и Зиновий стал Зиновием Пешковым. Но, продолжая свой духовный путь, он отошёл и от революционного окружения Горького, уехал во Францию и поступил в Иностранный легион для полного разрыва с прошлой жизнью. Когда через некоторое время пришло известие, что он потерял в боях руку, старик Свердлов страшно разволновался: "Какую руку?", и, когда оказалось, что правую, торжеству его не было предела: по формуле еврейского ритуального проклятия, когда отец проклинает сына, тот должен именно потерять правую руку. Зиновий Пешков стал французским гражданином, продолжал служить в армии и дошёл до чина полного генерала. От семьи он отрёкся полностью. Когда Бажанов, приехав во Францию, хотел сообщить ему новости о его братьях и сестре, живших в России, он ответил, что это не его семья и что он о них ничего знать не хочет.
Второй брат Якова, Вениамин, не питал склонности к революционной деятельности, предпочёл эмигрировать в Америку и стал там собственником небольшого банка. Но когда произошла революция в России, Яков спешно затребовал брата. Вениамин ликвидировал свой банк и приехал в Петроград. Его-то, кстати, беспартийного, и предложил Ленину влиятельный братец на пост наркома путей сообщения. Наделав там всякой чепухи и окончательно запутавшись, он был вынужден уйти с этого поста. Но не пропал - братец толкнул его членом Президиума ВСНХ. В дальнейшем, без протекции Якова Михайловича, его карьера медленно, но верно пошла вниз, поскольку деловыми качествами, необходимыми для крупных государственных постов, он не обладал. Вениамин Свердлов женился на актрисе, отбывавшей ссылку вместе с его братом Яковом, которого предпочла в своё время, отвергнув мрачного и угрюмого Сталина. Вениамин погиб в 1937 году.
У четырёх братьев Свердловых были сёстры - Сарра и Софья. Софья вышла замуж за богатого человека Авербаха, жившего где-то на юге России. У Авербахов были сын и дочь. Сын Леопольд, очень способный и нахальный юноша, открыл в себе призвание руководить литературой и одно время через группу "напостовцев" осуществлял твёрдый чекистский контроль в литературных кругах. А опирался он при этом главным образом на родственную связь - его сестра Ида вышла замуж за небезызвестного Генриха Ягоду, руководителя ГПУ.
Ягода в своей карьере тоже немалым был обязан семейству Свердловых. Дело в том, что Ягода был вовсе не фармацевтом, как гласили слухи, которые он о себе распустил, а подмастерьем в гравёрной мастерской старика Свердлова. Правда, после некоторого периода работы Ягода решил, что пора обосноваться и самому. Он украл весь набор инструментов и с ним сбежал, правильно рассчитывая, что старик Свердлов предпочтёт в полицию не обращаться, чтобы не всплыла на свет Божий его подпольная деятельность. Но открыть своё дело Ягоде не удалось, и через некоторое время он пришёл к Свердлову с повинной головой. Старик его простил и принял на работу. Но через некоторое время Ягода, обнаруживая постоянство идей, снова украл все инструменты и сбежал.
После революции всё это забылось. Ягода пленил Иду, племянницу главы государства, и это очень помогло его карьере - он стал вхож в кремлёвские круги.
Во имя чего была разрушена страна, во имя чего в адских муках голода, гражданской войны, на фабриках смерти ЧК погибли миллионы россиян? Во имя того, чтобы брат Вениамин руководил железными дорогами, жена Клавдия - Секретариатом ЦК, сват Ягода получил власть над жизнью десятков миллионов, а сын шурина Леопольд Авербах вершил судьбами русской литературы?
Многие факты биографии Якова Михайловича, бравшиеся раньше на веру, сегодня подвергаются сомнению и не находят документального подтверждения. Некоторые исследователи считают спорной дату его вступления в партию, по-новому прочитывают страницы, связанные с дооктябрьским периодом, с пребыванием в тюрьмах и ссылках. Уже упоминаемый в этом очерке Олег Платонов, изучая уральские архивы, обнаружил дневник социал-демократа Н.А. Чердынцева, несколько лет просидевшего в екатеринбургской тюрьме. В дневнике он описывает встречи со Свердловым в 1908–1909 годах. Одна из неприятных сторон тюремной жизни - крысы. Социал-демократы для борьбы с ними создали дружину, которую возглавлял Яков Михайлович. Конечно, рассуждает Чердынцев, с крысами надо бороться, но зачем с бессмысленной жестокостью мучить крыс и наслаждаться этим.
Дружинники хватали крыс, кидали их в парашу, чтобы они там утонули, сапогами отталкивали крыс от краев, не давая им вылезти, и при этом от души смеялись. Другим развлечением дружинников было повешение крыс.
В тюрьме Свердлов вёл себя как власть имущий, через него другие заключённые могли получать деньги и передачи. Люди Свердлова на воле держали с ним постоянную связь. "Да, у Свердлова были все основания изображать из себя персону, имеющую силу и волю везде, могущего карать и миловать, - пишет О. Платонов, - ибо он, говоря современным языком, руководил тайной организацией в буквальном смысле мафиозного типа, уральским кустом Боевой организации РСДРП… В своей "епархии" Свердлов был царь и бог… Как в классической мафии, были созданы несколько уровней посвящения в тайную организацию…"
Что же делали боевики Свердлова? Во-первых, совершали политические убийства полицейских, представителей власти, "черносотенцев", то есть всех неугодных лиц. Кинуть бомбу в квартиру, где за семейным столом сидел неугодный человек, было в порядке вещей. Некоторые специализировались на убийствах полицейских и их агентов. Полицейских убивали на постах, устраивали засады в их квартирах. Делали фиктивные доносы и убивали пришедших на обыск полицейских. Во время таких террористических актов гибло немало случайных людей, родственников и близких.
Особой стороной деятельности боевиков были грабежи, или, как их называли, "эксы", экспроприации. Грабили кассы, конторы, нападали на транспорт с деньгами. Бомб и патронов не жалели, случайные люди гибли десятками. Не случайно после Октября все представители династии Романовых были свезены на Урал. Именно здесь позиции Свердлова были наиболее прочными. Его "наместник" Голощёкин регулярно курсировал между Екатеринбургом и квартирой Свердлова в Москве.
Свою лепту в создание нового образа Свердлова добавил Молотов. Вот как описывает Ф. Чуев разговор на эту тему с Вячеславом Михайловичем:
"- Ленин в день похорон сильно возвеличил Свердлова?
- Да, чересчур. Организатор, партийный, ничего такого он не оставил. Нет, ничего не оставил. Ни одной его статьи не помню.
- Про Кирова тоже говорят, что ничего не оставил.
- У Кирова было много статей и речей, - говорит Молотов. - Такие, как Свердлов, пораньше получились, а Киров - он на всём готовом. Свердлов невысокий, в кожанке, громовой голос, прямо чёрт знает как из такого маленького человека - такой чудовищный голос идёт. Иерихонская труба! На собрании как заорёт: "То-ва-ри-щи!" Все сразу, что такое? Замолкали. Для Ленина он был очень подходящий. Все знали, будет говорить то, что Ленин ему поручил. Организатор хороший. Пропагандист, но, главное, организатор, на больших собраниях - короткое выступление, поддержать дисциплину…
У Свердлова был брат, крёстным отцом его был Горький, и фамилия - Пешков. Он уехал в Париж, ругал Советскую власть. Одно время был французским атташе в Японии. Я знаю семью Свердлова хорошо, жену Клавдию Тимофеевну, русская была.
- Отчего умер Свердлов, вы не помните?
- Он ездил в Харьков, по-моему, и простудился. Как это называется? "Испанка". Инфлуэнца. Теперь это слово не употребляется. Грипп.
- Разговор такой ходит, что на него где-то напали, избили, и он после этого умер.