Ему гораздо важнее «сделать знакомство» с Его светлостью, послом Французской Республики, братом покорителя Италии, чем присутствовать при последнем вздохе штабного офицера.
Не знаю почему, но мне кажется, что Дюфо придет в себя, хотя я знаю, что он уже почти мертв.
Я принесла свой дневник и после долгих лет перерыва вновь пишу. Мне не так одиноко, когда я держу в руках мою заветную тетрадь: перо скрипит и всхлипывания агонизирующего не единственный звук, нарушающий тишину этой высокой, огромной комнаты.
Наполеона (Боже мой, сейчас только его мать называет его так. Все остальные называют его Наполеон Бонапарт и не иначе), Наполеона я не видела с тех пор, как была в Париже. До сих пор никто из моих родных не знает, что я ездила в Париж.
Весной следующего года он женился на Жозефине. Тальен и директор Баррас были его свидетелями. Наполеон быстро уплатил свои долги, а вдова Богарнэ — свои, у портных…
Через два дня после свадьбы он уехал в Италию. Директория поручила ему командование нашей итальянской армией. Через пятнадцать дней он выиграл шесть сражений.
Дыхание умирающего стало спокойнее, глаза широко открыты. Я позвала его, он меня не слышит.
Да, за пятнадцать дней Наполеон выиграл шесть сражений. Австрийцы были изгнаны из Италии.
Я часто вспоминаю наши беседы у ограды сада в Марселе. Наполеон следует своим давнишним планам: Ломбардия, потом создание республики к югу от Альп. Он сделал Милан столицей Ломбардии и назначил пятьдесят итальянцев для управления этой республикой от имени Франции.
В течение одной ночи всюду вдруг появились крупные буквы афиш: «Свобода, равенство, братство». Миланцы уплатили огромную сумму денег, дали триста лошадей, и Наполеон отослал в Париж множество произведений искусства.
Наполеон уплатил жалованье армии. Жалованье, которое Директория никогда не платила. Директоры в Париже, в том числе и Баррас, не верили своим глазам: золото наполнило казну, лучшие итальянские лошади запряжены в их коляски, в залах — изумительные картины итальянских мастеров…
В числе картин одну особенно рекомендовал Наполеон вниманию парижской публики. Она называется «Джиоконда». Ее создал некий Леонардо да Винчи. Дама, которую звали Мона Лиза, улыбается не разжимая губ. Ее улыбка похожа на улыбку Жозефины. Может быть, у этой дамы были такие же плохие зубы, как у вдовы Богарнэ…
И, наконец, случилось невероятное. Конечно, Французская Республика отделилась от Римской церкви и католические священники, бежавшие за границу, проклинали ее на все лады. И вдруг Папа обратился к Наполеону и выразил желание заключить мир с Францией.
Магазин Этьена ломился от посетителей, желающих послушать рассказы моего брата. Этьен толковал о том, что уже давно слышал от Наполеона о его великих планах. Этьен не упускал случая заявить, что генерал Бонапарт не только его зять, но и лучший друг.
Я вновь склонилась к изголовью Дюфо и немного приподняла его голову. Но это не помогло. Дыхание его становилось все тяжелее. Я обтерла ему губы, на которых выступила кровавая пена. Лицо его пожелтело и стало восковым. Тогда я позвала врача.
— Это — внутреннее кровотечение, — объяснил он на плохом французском и вернулся к Жюли и Жозефу. Там, конечно, болтают о завтрашнем бале.
Сначала в Париже были обеспокоены договором с Ватиканом. Наполеон подписывал договоры с «освобожденными» им итальянцами, не только не советуясь, но даже не сообщая в Париж. Директоры в Париже очень сердились и считали, что это не соответствует тем функциям главнокомандующего, которыми они его наделили. Договоры — это уже политика, договоры с другими державами — это международная политика, и в Париже решили послать к Наполеону дипломатов в качестве советников.
Узнав об этом, Наполеон составил список.