Когда я закончил говорить, халиф снова поклонился и вознес хвалу Богу, потом он приказал выдать мне большую сумму денег, назначил меня своим официальным юристом с месячным жалованьем и приказал мне постоянно бывать при дворе. Прежде чем я успел выйти из дворца, я получил еще подарки от молодого человека, его матери и его приближенных. Все вместе это составило целое состояние. К жалованью, которое я получал от военачальника, прибавилось теперь жалованье от халифа. Бывая при дворе, я часто высказывал свое мнение и давал советы тем из придворных, кому они были необходимы. Я приобрел уважение и авторитет. Я постоянно получал подарки, и мое влияние при дворе постоянно росло.
Однажды меня пригласили, чтобы решить важный государственный вопрос; мой совет оказался удачным, после чего благорасположение халифа ко мне настолько возросло, что он назначил меня верховным судьей".
Жена бывшего халифа Хади написала Абу Йусуфу письмо с просьбой разъяснить ей одно запутанное дело. Его ответ совпал с тем, что она хотела услышать, и в то же время был юридически обоснованным и грамотным. В качестве вознаграждения она послала ему серебряный ларец, внутри которого были две серебряные шкатулки с благовониями, а также серебряный кубок, наполненный золотыми монетами, и золотой кубок, наполненный серебряными монетами; кроме этого, она послала ему несколько рабов, изысканную мебель, осла и мула.
Когда прибыли эти дары, Абу Йусуф беседовал с одним из своих коллег. Увидев сокровища, тот произнес:
– Мы знаем, что Предание утверждает, – пророк, да будет с ним мир и благословение Господне, говорил: "Человек, получивший подарок, должен поделиться им с теми, кто рядом с ним".
– Да, но ты даешь буквальную трактовку текста! – воскликнул Абу Йусуф. – Наши собственные ханифитские принципы практического применения не допускают такого толкования. Дары в эпоху пророка представляли собой лишь финики и творог, в то время как сейчас они превратились в золото и серебро. Позволь мне напомнить тебе, что сказал Бог в Своей Книге:
Аллах же отмечает Своей милостью кого пожелает,
Ибо великодушие Аллаха огромно!
* * *
Согласно взглядам ханифитов, правоверный всегда остается правоверным и не становится врагом Бога, несмотря на то что он постоянно грешит. Прегрешения не являются неверием, и Милость Господня распространяется как на праведников, так и на грешников.
Некоего Хранителя Преданий люди увидели в доме христианина, пьющим вино.
– Что ты делаешь! Пьешь запретный напиток у христианина, которому принес вино его раб из лавки еврея! – воскликнули они.
– Мы традиционалисты, – ответил тот, – принимаем на веру лишь свидетельства авторитетов ислама, таких, например, как Суфьян ибн Уяйна или Язид ибн Харун. Откуда я вообще могу знать, что эта жидкость является вином – напитком греха? Вы хотите, чтобы я поверил, что это вино, на основании слов христианина, которому его принес раб, который, в свою очередь, вынужден полагаться на слово еврея? Клянусь Богом! Я потому и пью этот напиток, что цепь авторитетов в данном случае недостойна доверия!
Возможно преступать закон Господень
Так часто, как ты можешь.
Ведь нравом мягок Бог
И, несмотря на прегрешения твои, уступит.Когда наступит Судный день,
Увидишь ты: все прощено
Всемилостивейшим и Всемогущим.
Вот когда начнешь кусать себе ты локти,
Вспоминая те радости, которых ты лишился,
Ада устрашась.
Джабраил, сын Бахтишу, придворный лекарь
Харун ар-Рашид как-то раз посетил Хиру. Начальник почтового ведомства этого города преподнес ему в подарок блюдо из очень редкой и дорогой рыбы с особым соусом. Пришло время обеда, и халиф уже собирался попробовать это яство, когда его врач Джабраил ибн Бахтиша запретил ар-Рашиду прикасаться к рыбе и дал знак дворецкому, чтобы тот отложил ее для него самого. Халиф заметил этот знак. Когда трапеза и омовение закончились, лекарь удалился.
"Ар-Рашид приказал мне, – рассказывает евнух-вольноотпущенник Сулайман, – проследовать за Джабраилом в его апартаменты и сообщить потом то, что я там увижу. Я повиновался. Хотя по поведению врача было ясно, что он понял причину моего визита, он приказал подать обед. В числе прочих блюд там была и та самая рыба.
Лекарь приказал принести три сосуда. В первый сосуд он положил кусок рыбы и налил туда же тизанабадского вина. Размешав содержимое сосуда так, что рыба пропиталась вином, он сказал: "Так эту рыбу будет есть Джабраил". Потом он взял еще кусок и, положив его в другой сосуд, налил туда ледяной воды, при этом заметил: "Так халиф мог бы съесть ее". В третий сосуд он положил еще один кусок рыбы, налил воды и добавил немного тушеного мяса, жаркого, сладкой халвы, разных соусов и всего понемножку, что было на столе, после чего произнес: "Так халиф съел бы рыбу, смешав ее с другими яствами". Все три сосуда он отдал дворецкому и поручил ему поставить их до поры в укромное место. Затем лекарь сел за стол и набросился на рыбу, запивая ее неразбавленным вином. Насытившись вдоволь, он прилег отдохнуть, а я вернулся к халифу.
Когда Харун ар-Рашид проснулся, он послал за мной и спросил, что мне удалось узнать: съел ли врач пресловутую рыбу или нет? Я рассказал ему все, чему был свидетелем. Халиф приказал, чтобы три сосуда были доставлены к нему в покои. В первом сосуде рыба распалась на волокна, которые почти растворились в вине. Во втором кусок раздулся и стал более чем в два раза больше первоначальных размеров. В третьем же сосуде, который Джабраил назвал смешанным обедом халифа, все разложилось и издавало такую вонь, что ар-Рашида стошнило, как только он подошел достаточно близко к нему.
Халиф приказал мне отнести лекарю пять тысяч динаров в подарок. "Кто может осудить меня за то, что я люблю человека, который дает мне такие прекрасные советы?" – сказал мне ар-Рашид, когда я уходил с деньгами к Джабраилу".
Шедрость Бармакида
Эту историю рассказал певец Исхак, сын Ибрахима из Мосула.
"У меня была рабыня, прекрасная девушка, которую я сам воспитывал, так заботливо, что в результате она стала самим совершенством. Я решил подарить ее сыну Яхьи Фадлу Бармакиду.
– Исхак, – сказал Фадл, когда я сообщил ему об этом, – оставь пока девушку у себя. Недавно в столицу прибыл посол от повелителя Египта, он добивается от меня определенных услуг. Когда он придет ко мне в следующий раз, я намекну ему, что мне очень понравилась твоя девушка и что, если он ожидает от меня милости, ему желательно купить эту девушку для меня. Но смотри! Не продавай ее дешевле чем за пятьдесят тысяч динаров.
Я вернулся домой. Вскоре посол Египта нанес мне визит. Речь зашла о рабыне, и я привел ее. Посол предложил за нее десять тысяч динаров. Я отказался. Постепенно цена дошла до двадцати тысяч, потом до тридцати! Тут я не выдержал и закричал "Согласен!", отдал ему девушку и взял деньги.
На следующее утро я пошел к Фадлу и рассказал ему об этой сделке. Он улыбнулся.
– Византийский посол, – сказал он, – также нуждается в моих услугах, и за них я назначу ему ту же цену. Возьми девушку, отведи ее к себе домой и жди в гости посла Византии, однако теперь не продавай ее дешевле чем за пятьдесят тысяч динаров.
С византийским послом, однако, вышла та же история. Когда цена достигла магической для меня цифры тридцать тысяч, я продал девушку. Когда на следующий день я пришел к Фадлу, он снова вернул ее мне.
– Я пошлю тебе завтра вельможу из Хорасана, – сказал он мне с усмешкой.
На этот раз я собрал всю свою смелость и решительность. Я потребовал и получил сорок тысяч динаров. Когда на следующий день я пришел выразить мою благодарность Фадлу, он спросил, как обстоят мои дела, и я ответил:
– Я продал рабыню за сорок тысяч, и, клянусь Богом, я чуть не лишился рассудка, когда прозвучала эта цифра. Да будет моя душа выкупом за тебя! Эта девушка принесла мне сто тысяч динаров! Мне больше нечего желать в этом мире. Да наградит тебя Господь за твою щедрость!
Но Фадл Бармакид не ограничился этим – он приказал привести девушку, подарил ее мне и посоветовал больше не разлучаться с ней. Эта девушка имеет на себе благословение Господне, подумал я. Вскоре я освободил ее и женился на ней. Теперь она мать моих детей".
Люди говорили, что все дни Бармакидов нескончаемый свадебный пир.
Апокрифические истории
Однажды халиф Харун ар-Рашид вместе с Абу Йусуфом, Джафаром Бармакидом и поэтом Абу Нувазом поехал на прогулку в пустыню. По дороге они повстречали старца, верхом на осле. Халиф приказал Джафару спросить его, кто он и откуда.
– Из каких ты мест, почтеннейший? – спросил Джафар.
– Из Басры.
– И куда ты держишь путь?
– В Багдад, сынок.
– Какое у тебя дело в Багдаде?
– Я хочу достать там какое-нибудь снадобье для моих слабых глаз, – ответил старец.
– Джафар, – сказал халиф, – давай подшутим над этим бедуином.
– Если я начну шутить с ним, боюсь, что мне придется услышать в ответ то, что мне не хотелось бы, – ответил Джафар.
– Я приказываю тебе, разыграй этого старика! – настаивал ар-Рашид.
Тогда Джафар повиновался и обратился к бедуину со словами:
– Если я дам тебе рецепт лекарства для твоих глаз, что ты дашь мне взамен?
– Господь, да будет вечно восхваляемо Имя Его, отблагодарит тебя намного лучше, чем я.
– Слушай тогда внимательно, – сказал Джафар, – я дам тебе рецепт, который еще не давал ни одному человеку.
– Каков же он?