После двух летних кампаний без решительного успеха с 394 г. до н. э. Коринфская война стала войной на истощение. К 392 г. противоборствующие стороны продолжали военные действия, используя наемников, так как эти войска оставались постоянно на поле боя в то время, когда обычные граждане-рекруты требовали возвращения домой. Афиняне удерживали проход через Коринфский перешеек вновь набранными войсками, которые позднее (в 388 г. до н. э.) Аристофан называл "иноземцы в Коринфе". Лучшее объяснение по вопросу происхождения этого войска содержится во фрагментах Андротиона и Филохора, сохраненных Гарпократионом (так называемым). Согласно их свидетельствам, "сначала их (иноземцев) собрал Конон, принял под свое командование Ификрат, потом Хабрий". Гарпократион цитировал это в качестве комментария к "Первой филиппике", где Демосфен говорит: "И я слышал, что однажды перед нашим городом использовали "наемников Коринфа", которыми командовали Полистрат, Ификрат, Хабрий и некоторые другие, и вы сами сражались с ними, как братья по оружию". Если бы фрагмент Демосфена был единственным свидетельством, было бы естественным предположить, как это делают некоторые исследователи, что имена упомянутых командиров даны в хронологической последовательности. Следовательно, Полистрат предшествовал Ификрату. Но цитаты из древних историографов Аттики опровергают утверждение, что Полистрат осуществлял набор войска. И из того, что мы узнаем о нем из них, становится очевидным, что он не был таким командиром, как Конон или Ификрат. (Сам Демосфен в своей речи против Лептина доказывает это, заявляя: "Вы однажды, чествуя Ификрата, чествовали не только его, но и от его имени также Страбакса и Полистрата". Полистрат, должно быть, являлся подчиненным и, по-видимому, не гражданином.) Риданц, видимо, прав в своем предположении о том, что Полистрат был нанят в качестве ксенага при формировании этих войск; или, возможно, он уже был командиром главной из их частей и так же поддерживал Конона, как Ксенофонт Фиброна.
Очевидно, в таком случае, что войско, служившее в Коринфе, было первоначально собрано Кононом. Составлявшие его воины отличались тем, что были пелтастами. Эти два факта в совокупности приобретают тем больший интерес, когда мы замечаем, что Ксенофонт свидетельствует, как после битвы при Книде Конон при содействии Фарнабаза собрал наемное войско в районе Геллеспонта (зимой 394/393 г.). Ксенофонт не связывает их с "иноземцами в Коринфе", но он также совершенно обходит молчанием происхождение этого войска, которое обычно называет просто пелтастами. Мы только полагаем, что в 393 г. Конон и Фарнабаз проследовали через Эгейский архипелаг к перешейку, где проводился военный совет союзников. Если, что представляется очевидным, это войско вербовалось для использования в Греции, то прибытие к перешейку должно было стать моментом, когда Конон оставил командование наемной армией, чтобы его заменил афинский командир. Конечно, если "иноземцы в Коринфе" были наняты за пределами Афинского государства, они требовались лишь для того, чтобы сформировать ядро последующего войска. Но второй важный момент заключается в том, что район Геллеспонта был бы наиболее подходящим местом для вербовки контингента пелтастов, поскольку такая легковооруженная пехота обладала исключительно фракийским вооружением. Это облегчает понимание того, почему наемники в Коринфе были только пелтастами. Мы не встречаем среди них гоплитов, хотя спартанцы, видимо, все еще использовали со своей стороны гоплитов-кирян.
Наши первые сведения об этих пелтастах в Коринфе датируются 392 г. до н. э. Но если то, что мы сказали об их происхождении, справедливо, то Ификрат был назначен на эту новую должность стратега наемников не раньше лета 393 г. Ведь Конон был слишком важным полководцем, чтобы зависеть от ситуации на перешейке.
Юстин, несмотря на неточности, бросает несколько более реальный свет на назначение Ификрата. Он начинает свое повествование с туманного замечания, что "афиняне наняли армию (очевидно, до прибытия Конона) и послали ее в помощь беотийцам (Юстин практически не упоминает Коринф в своем повествовании), под командованием молодого, 20 лет от роду, но наделенного большими природными способностями Ификрата". Хотя до боли очевидно, насколько Юстин искажает факты, тем не менее его замечание о возрасте Ификрата, видимо, не лишено оснований. (Позднее этот факт приводится также у Оросия.) Конечно, когда Юстин говорит "20 лет от роду", его без опасений можно толковать и как "еще не достигший тридцати", но если это верно в отношении Ификрата, то такой факт приобретает определенную значимость, поскольку афинянина нельзя было избрать стратегом в таком возрасте. Это ограничение, которое на первый взгляд обесценивает замечание Юстина, на самом деле подтверждает его. Потому что если обратиться к Ксенофонту, то обнаруживается, что в 390 г. до н. э. Ификрат хотя и командовал наемниками, но не был стратегом. В своем повествовании об уничтожении спартанской моры (не совсем точно – в море 1024 гоплита, а здесь был разгромлен отряд численностью около 600 чел. – Ред.) в бою при Лexee (390 до н. э.) Ксенофонт говорит о стратеге афинских гоплитов Каллии, сыне Гиппоника, и Ификрате, командире пелтастов. Различия в названиях, очевидно, подразумевают различия в должностях. И было бы неудивительно, если бы афиняне изначально не рассматривали функции "начальника пелтастов" достаточно важными, чтобы они неизбежно влекли за собой назначение на этот пост воина в звании стратега. Мы не можем ответить, почему следовало выбрать именно Ификрата. Реданц полагал, что у него, возможно, были семейные связи во Фракии и поэтому он особенно отвечал требованиям, предъявляемым предводителю пелтастов. Это предположение заслуживает внимания. Свидетельства относительно ранних лет жизни Ификрата, содержащиеся в довольно поздних источниках, представляют его сыном сапожника. Впервые он отличился, совершив подвиг во время морского боя (Плутарх и др.). Поэтому он, возможно, служил под командованием Конона и получил свое назначение благодаря успешной вербовке пелтастов.
Трудно, если не невозможно, дать точную оценку численности этих наемников. Наше единственное свидетельство того времени заключается в том, что когда Ификрат отправился с перешейка в Херсонес (Фракийский), то он взял с собой "1200 пелтастов, большинство из которых были воинами, служившими под его командой в Коринфе" (Ксенофонт). Если 800–1000 из них составляли определенное количество "чужеземцев в Коринфе" и представляют только часть войска, которое не было распущено после отставки Ификрата, то отсюда следует, что 1500 воинов были минимальным общим числом, когда наемники были в полном составе.
Если бы было возможно полностью доверять отрывку из сочинения Полнена, то можно было бы поверить, хотя бы на время, по крайней мере, что "чужеземцы в Коринфе" были гораздо многочисленнее. Полиен рассказывает об уловке, благодаря которой, когда 2 тысячи наемников Ификрата перебежали к спартанцам, ему удалось убедить своего противника не доверять перебежчикам. По своему обыкновению, Полиен, когда пользуется малоценными источниками, не дает никаких указаний на место и дату, но нам не известен другой случай командования Ификратом силами, противостоящими спартанцам, кроме как в период 393–389 гг. до н. э. в Коринфе. Если Полиен приводит достоверные факты, то тогда Ификрат мог располагать столь большими силами, что даже дезертирство 2 тысяч наемников не обрекло его на беспомощность. Но нельзя сказать того же о его прежних походах.
Вначале Ификрату с его пелтастами не сопутствовал особый успех. В первом бою у стен Лехея ему предоставили почетное место на правом фланге. Однако коринфским изгнанникам, которые противостояли Ификрату, удалось отбросить его наемников. Но во время набегов, в отличие от крупных сражений, пелтасты доказали свою эффективность. Ификрат разграбил Сикион, Флиунт и Аркадию. Он внушил аркадским гоплитам такой страх по отношению к пелтастам, что эти гоплиты предпочитали с ними не встречаться. Спартанские же гоплиты, хорошо натренированные бегать в доспехах, могли даже догонять своих легковооруженных противников. Тем не менее, по иронии судьбы, против самих спартанцев сыграло то, что пелтасты первыми обнаружили способность нанести сокрушительное поражение противнику на поле боя.
Летом 390 г. спартанская мора гоплитов (часть моры. – Ред.), обычно дислоцировавшаяся в Лехее, сопроводила в Сикион его уроженцев, направлявшихся домой для празднования местного праздника. Спартанцы беззаботно возвращались на свой пост без прикрытия кавалерии или легковооруженных воинов. Они таким образом привлекли внимание афинского отряда, сформированного из гоплитов под командованием Каллия и пелтастов во главе с Ификратом, которые вышли из Коринфа на перехват лакедемонян. Афинские гоплиты выступали в качестве сил поддержки, в то время как пелтасты начали забрасывать спартанцев дротиками. Атаки афинян приносили успех, несмотря на попытки противника рассеять их контратаками отдельных подразделений. Даже когда подоспела спартанская кавалерия, она не смогла действовать против пелтастов самостоятельно, но просто оказывала поддержку атакам гоплитов. Здесь впервые спартанцы были вынуждены остановиться и собраться на невысоком холме. А затем, когда афинские пелтасты осмелели еще больше, спартанцы обратились в беспорядочное бегство с большими потерями.
Этот успех пелтастов, в достижении которого афинские гоплиты сыграли лишь пассивную роль, был достаточно значительным, чтобы прославить имя Ификрата как стратега. Более того, он придал легковооруженным войскам репутацию боевой силы, которой они никогда не имели в общественном мнении. С этой оценкой связано частое включение пелтастов во все войска, в частности войска афинян, в грядущие полвека. С этой поры они стали типичным видом легковооруженных войск и заменили менее четкие предыдущие варианты военной организации.