Образ белой женщины предполагает и несколько иные трактовки. В поверьях ряда губерний России он связывается со стихией воды. Белая баба в рассказах вологодских крестьян напоминает русалку: "В каменистых реках она иногда выходит из воды, садится на камень и расчесывает себе волосы". Женщина в белом появляется у проруби: "…Мы только подошли - стоит женщина! Вся в белом, как снегурка. Все у нее горит около головы так. У этой проруби конской стоит и грозит пальцем: "Вы знаете, что в двенадцать часов на прорубь ходить нельзя?" Хоть у соседки ковшик воды попроси, а не ходи" (В. Сиб.).
В повествовании из Костромской губернии белая женщина - покойник-колдун, "речной дружок" полупомешанной девушки: "…уж мы спать полегли, слышу я, стучится кто-то в окно, встала, глянула, <…> да так и обмерла со страху: стоит у окна Аксинья, вся, как есть, мокрая, и уж чего-чего нет у ей в подоле: и раки, и лягушки, и трава какая-то водяная… <…> Взбудила я помаленьку мужика своего, рассказала ему, в чем дело, - ён палку узял, а я - иконочку, родительское благословение, и пошли мы с ним вон из хаты, поглядеть, что будет. Только мы к углу подходим, женщина, вся в белом, метнулась было к нам, да, верно, благословение-то мое помешало - назад, да и пропала за углом. Только ента пропала, откель не возьмись Аксинья вывернулась, зубищами ляскает, глянула на нас и говорит: "Графенушка, пусти меня заночевать, дуже я замерзла". А я говорю: "Зачем ты ко мне пойдешь? Ведь твоя хата вон, рядом". А она как захохочет, да пустилась бежать вниз, туда, к речке, да причитать: "Марья! Марья!" - Это она энтого-то, дружка-то своего звала… да энтого, речного-то… ну, ведь это ён женщиной-то белой обернулся, да за углом ее поджидал…"
Белая девка может появиться и в лесу, выгоняя оттуда пришедших драть лыки крестьян: "Давай, говорю, Лавруш, подерем етта лык! Он отошел эдак в сторонку от меня, срубил березу, дерет сибе лыка, я тоже. Вдруг как закричит во все горло! Еле-еле пришел в себя и говорит: "Пришла, говорит, ко мне девка, высокая, белая, косы распущены, да как схватит меня рукой за галстук (шарф) и галстук сорвала". Я посмотрел, а у ево на шее пятно большущее багровое… "Ну, говорю, Лавруш, побежим скорие домой, это леший с нами шутит, щобы чево худова не сделал, видно, березняк-ать - это ево"" (Волог.).
В окрестностях Семипалатинска рассказывали, что в одном из курганов у Иртыша скрыт, по преданию, клад: "Иногда по ночам над эти курганом появляется белая женщина на белом коне. Кладом никто из людей не воспользовался".
Женщинами в белом нередко представляли болезни: "Есть люди, утверждающие, будто видели, как в полночь в избу входила женщина в белой одежде и, пройдя по избе, неизвестно куда исчезала; или же останавливалась перед кем-либо из семейства и пристально, долго на него глядела. На другой день этот человек заболевал" (Ворон.) <Селиванов, 1886>.
Очевидно, что полисемантичный (как и весь круг "мерещущихся" и одновременно принимающих женское обличье персонажей - см. МАРА, РУСАЛКА) образ белой женщины все же наиболее устойчиво соотнесен с предзнаменованиями судьбы - неудачи, болезни, смерти.
Предвестником несчастья в поверьях русских крестьян может быть и мужчина в белом. На Терском берегу Белого моря записан рассказ о появлении в лесу высокого мужчины в белом, с лентой через плечо. Он предсказывает встреченному в лесу крестьянину близкую войну и гибель.
В крестьянских рассказах конца XX в. белая женщина чаще все же не преследует человека и даже не вступает в разговор, а плачет или причитает, либо просто стоит неподвижно, как некий явленный знак грядущей беды (иногда подобным образом описывается появление Богородицы, также вещающей бедствия, перемены).
БЕЛАЯ ЗМЕЯ- старшая над змеями; змея - хранительница кладов.
Белая змея - "всем змеям змея, живет, окруженная множеством змей". В Архангельской губернии верили: убивший такую змею получает возможность видеть клады и сокровища.
БЕЛУН - добрый домовой.
По сообщению В. Даля, белун - белобородый, в белом саване и с белым посохом является с просьбой утереть ему нос и за это сыплет носом деньги <Даль, 1880>.
БЕЛЫЙ ВОЛК, БЕЛЫЙ ЦАРИК - волк, наделенный особой магической силой; царь над волками; леший, принимающий вид волка; лесной "хозяин", царь; оборотень.
"Гляжу - волчиные стада, а с ними белый волк" (Смол.).
Волк в поверьях - лесной властитель, "хозяин" зверей. Белый цвет выделяет такого волка как высшее, наделенное сверхъестественными способностями существо: это "старший" волк или лесной царь, "хозяин", оборотень. В повествовании из Смоленской губернии белый царик (белый волк) водит волчьи стаи: "Тэй белый царик, кали тронить чилавека, то и уси на яго; а ня тронить, то ни водин ни тронить". В рассказе, записанном на Русском Севере, белым волком становится парень-оборотень.
Промысловики Сибири наделяли сверхъестественными свойствами черных и белых волков, так называемых "князьков" <Зеленин, 1936>, "являвшихся исключением на фоне преобладающей серой масти. Крестьянин, убивший такого волка, старался никому не говорить об этом. Некоторые тайком сохраняли у себя шкуры таких волков - князьков или выродков, так как считалось, что это приносит счастье (человек, хранящий шкуру, становится как бы совладельцем магической силы, которой обладал волк)" <Громыко, 1975>.
БЕЛЫЙ ДЕДУШКА - дух обитающий в лесу; леший.
В верованиях крестьян Олонецкой губернии белый дедушка - добрый, праведный лесной дух. Это "седовласый мужчина высокого роста, с головы до ног закутанный в белые одежды". Он "делает только добро и помогает людям. К нему чувствуют особое благоговение и страх, редко произносят его имя".
В быличке Новгородской губернии леший - "высокий старик в белой одежде" - не столь доброжелателен и милостив. Отыскивающая пропавших телят колдунья рассказывает о нем так: "…по сторонам его стояли два мальчика одинакового роста и в белой, как снег, одежде. Он грубо спросил меня: "Что тебе нужно?" Я испугалась и хотела бежать, но бежать было некуда: вокруг меня стоял тын… Я упала подле него. Сама не помню, как ночью вернулась в деревню…" "После свидания одного теленка нашли в поле живым, а другого мертвым: леший убил его за то, что колдунья, вызывая дедушку, срезала вершину дерева правой рукой, а не левой. Белые мальчики и были терявшиеся телята" (Новг., Белоз.) <АМЭ>.
Белый цвет одежд, волос, шерсти, традиционно приписываемый лешему в разных районах России, характеризует его как существо, обладающее особыми силами, принадлежащее к иному миру (скорее всего к миру покойников-предков).
С образом духа, "хозяина леса в белом", вероятно, связан и образ предсказателя в белом, появляющегося в быличках. Можно предположить, что образ "властителя в белом" возник на перекрестье образов, характерных для поверий, заговоров, легенд. Так, в заговорах упоминается "белый муж", или "белый царь", нередко ассоциируемый со святым Егорием: "Едет святой Егорий, сам бел, конь бел, шапка бела и рукавицы белы" (Арх.); "Помолись истинному Христу, Белому царю Егорью Храброму" (Костр.). Как и леший, святой Егорий - "хозяин" леса, зверей, "волчий пастырь". Многозначный белый цвет характеризует сверхъестественных существ не только как "иных, потусторонних", но и как "истинных, всесильных".
О лешем - "старике в белом" - рассказывают повсеместно. Свидетельства о лешем как об исключительно добром белом дедушке немногочисленны и нуждаются в уточнении, изучении. Обычно леший двойствен, он может быть и добрым, и злым.
БЕРЕГИНИ, БЕРЕГЫНИ - мифические существа, которые упоминаются в древнерусских историко-литературных памятниках.
Вера в берегинь ("живущих на берегу"? "оберегающих"?) была, по-видимому, достаточно распространена в Древней Руси. Об этом неоднократно (и конечно, с осуждением) говорится в различных сочинениях отцов церкви: "Одна из вставок в "Слове о том, како первое погани кланялись идолам" приписывает восточным славянам веру в берегынь. В слове, носящем сходное заглавие, но обозначенном именем Иоанна Златоуста, говорится: и начата жрети… упирем и берегыням… - и далее: и рекам, и источникам, и берегыням" <Кагаров, 1913>. Е. В. Аничков считал "требы упырям и берегиням" "ядром древнерусских верований" <Аничков, 1914>. Судить о том, что представляли собой берегини, по достаточно отрывочным свидетельствам трудно. Часть исследователей видит в них "предшественниц" русалок или отождествляет их с русалками. Действительно, берегини определенно связаны с водой; им, по-видимому, подвластны и некоторые существенные стороны жизни людей. Поэтому предположение о связи берегинь и русалок небезосновательно (см. РУСАЛКИ).