Диалогические песни раньше всего перешли из взрослых игровых песен к детям. Они построены в форме вопросов и ответов или реплик, которыми обмениваются две группы исполнителей.
– Заяц белый, куда бегал?
– В лес дубовый.
– Что там делал?
– Лыко драл.
– Куда клал?
– Под колоду убирал.
Циклический характер песен отметила О.И. Капица, показав, что ответ, оканчивающий строку, позволяет в следующей строке задать новый вопрос, образуя таким образом непрерывную цепочку вопросов-ответов. В одних песнях вопрос начинается со слова "где?", в других "на что?". Обе песни имеют устойчивый текст, меняется только конец и начало. Четкий ритм приводит к тому, что иногда такая песня исполняется как колядка:
Где коза была?
– Я коней стерегла.
Что выстерегла?
– Коня в седле,
В золотой узде.
Где твой конь?
– Миколай увел.
Где Миколай?
– В клети сидит.
Где клеть?
– Водой снесло.
Где вода?
– Быки выпили.
Где быки?
– За бугор ушли.
Где бугор?
– Черви выточили.
Где черви?
– Гуси выклевали.
Где гуси?
– В тростник ушли.
Где тростник?
– Девки выжали.
Где девки?
– Замуж повышли.
Где мужья?
– На войне стоят.
Песенки в форме вопросов и ответов, близкие по содержанию к русским, встречаются у многих народов. О.И. Капица приводит песенку, записанную у народа коми:
Милый голубок, куда ты ходил?
– К дяде в погреб.
Зачем туда?
– За маслом и за хлебом.
Где хлеб?
– Черная собака съела.
Где собака?
– Запуталась в изгороди.
Где изгородь?
– Сгорела огнем.
Где огонь?
– Потушен водой.
Где вода?
– Выпита быком.
Где бык?
– Его умертвил топор.
Где топор?
– Его затупил брусок.
Где брусок?
– В крапиву упал.
Где крапива?
– Сто жеребцов вытоптали.
Где жеребцы?
– Их увели в большую тундру.
Где тундра?
– Ее выклевала сорока-ворона.
Аналогичная по форме песенка имеется и у африканских детей:
Кто мне бросит козьего помета?
– Зачем тебе козьего помета?
Я брошу его к небу.
– Зачем ты бросишь его к небу?
Пусть небо капнет на меня дождем.
– Зачем тебе дождь?
Чтоб росла выжженная трава.
– Зачем тебе трава?
Чтобы поела моя старая корова и т. д.
Диалогические песни, имевшие широкое распространение в детской среде, опубликованы во многих сборниках XIX и начала XX веков. Популярность "объясняется тем, что детям, имеющим еще ограниченный словарный запас, ближе и понятнее прямая речь, лишенная словесных украшательств, не осложненнная второстепенными членами предложения, – тем, что диалогический стих динамичен, действие развивается стремительно" (Мельник., с. 55).
Некоторые песни до сих пор продолжают печататься в детских книжках, многие слегка изменились и вошли в другие жанры детской поэзии. В работе Г.С. Виноградова опубликовано более 20 считалок, восходящих к приведенной нами песне "Заяц белый, куда бегал?". Диалогический стих динамичен, действие развивается стремительно, прямая речь лишена описаний и непонятных слов.
Заимствования из русских игровых песен чаще всего происходили опосредованно, через прибаутки, сложенные специально для детей. Как свидетельствует И.П. Сахаров, в первой половине XIX века прибаутка "Коза" бытовала в виде девичьей игры (вариант игры в ловитки). Потом появилась соответствующая "словесная прелюдия", и она стала самостоятельной детской игрой. В середине XIX века текст вошел в репертуар пестуний и стал одной из детских песен.
Самую распространенную группу в XIX веке составляли кумулятивные песни. По форме они напоминают сказки в стихах, откуда и происходит название "сказочные песенки", данное некоторыми собирателями. Основным признаком является замедленное развитие сюжета, основанное на многократном повторении отдельных частей:
Было у вдовушки
Восемь дочерей.
Стала их вдовушка
Замуж отдавать:
Дает первой дочери.
Быка да козла,
Доморощенные.
Затем пять первых стихов повторяются и к ним добавляется рассказ о второй дочери:
Дает другой дочери
Два быка, два козла,
Доморощенные.
Песня выстраивается постепенно из небольших сценок-эпизодов, в каждом из которых использована своя система образов:
Костромушка, Кострома!
Чужа-дальня сторона!
У костромушки в дому
Ели кашу на полу;
…
Костромушка, Кострома,
Чужа-дальня сторона!
Зачем в лес забрела?
В лесу частые пеньки -
Смотри ногу не сломи,
Нас по миру не пусти!
Использование повторов, внутренней рифмы, разнообразных синтаксических фигур (риторических вопросов и обращений) придает песням четкую композицию. Песня может состоять из нескольких десятков стихов. В сборнике П.А. Бессонова напечатана песня "Пошел козел за лыками", в которой более 130 стихов. В текстах много заимствований из материнских прибауток или скомороший.
Данная группа песен содержит множество реалий повседневной жизни. Непонятные ребенку слова заменяются, синтаксические конструкции упрощаются. В текстах используются уменьшительные слова, звукоподражания, заменяющие слова ("ай-дуду-дуду-дуду", "туру-туру").
Исполнители учитывают особенность детской психики, дети любят подражать крику (пению) птиц, животных, насекомых, звучанию музыкальных инструментов (рожка, балалайки), дают своеобразную звуковую трактовку многим, казалось бы далеким от музыки предметам и явлениям. "Все, что окружает ребенка, имеет свой голос, иногда открытый, понятный всем, имеющий определенную окраску, иногда скрытый, меняющийся, текучий". В воспоминаниях В.П. Катаева "Разбитая жизнь, или Волшебный рог Оберона" рассказывается, как во время прогулки он остановил мать и сказал ей, что слышит музыку. Мать называла сына фантазером, поскольку ничего не слышала. Задумавшись над ее словами, он пишет: "Долго я не мог этого понять, но однажды совершенно неожиданно понял: это было нечто, составленное из еле слышного дребезжания извозчичьих пролеток, цоканья копыт, шагов людей, звонкого погромыхивания конок и трамкарет, похоронного пения, военной музыки, стрекотанья оконных стекол, шороха велосипедов, гудков поездов и пароходов".
Особая разновидность кумулятивных песен посвящена крестьянскому труду. В них отразился нелегкий быт крестьянина, упоминаются орудия труда ("буду табе служите: у поля саху насити; прийду у поля – сахи нету"); поется о главных трудовых процессах ("…узила сярпок, побегла у садок, нажала травицы целинький снапок"), показана нищета подневольного крестьянина ("Ягор, Ягор, Ягорушка – не я скачу – няволюшка…"), отношение к детям ("Ай, дети, дети, де вас дети…").
В лексике песен преобладают глаголы, существительные и междометия, прилагательные практически отсутствуют. Отмеченная особенность свидетельствует о связи кумулятивных и трудовых песен и давней их принадлежности к детскому репертуару.
В третью группу М.Н. Мельников выделил песни с припевом. Если в песнях взрослых припев всегда связан по смыслу с текстом, то в детских песнях ситуация иная.
В некоторых текстах припев является лейтмотивом всей песни:
Объектом нападок становятся обжоры, неумехи, неряхи. Осмеянию подвергаются и отдельные действия.
Акцентировка на повествовательное™, необходимость выражения оценки обуславливают использование глаголов, существительных и междометий, разговорных конструкций:
Мужик песню спел,
На капустник сел,
Съел три короба блинов,
Три костра пирогов,
Овин киселя,
А и кадку щей,
Полну печь калачей.
Перенимая ту или иную песню от взрослых, дети включают в нее самостоятельный припев. Он может употребляться во многих песнях. На данную особенность первым обратил внимание П.А. Бессонов, опубликовавший более двадцати подобных припевов. Он же отметил их подчеркнуто игровой характер:
Посадил дед редьку
Ни часту, ни редку.
Выросла редька,
Ни часта, ни редка.
Припев:
Дулась, дулась, первернулась,
Первернулась передом:
У Анюты плохой дом.
Здесь в качестве припева использован фрагмент частушки, основанный на каламбуре. Он совершенно не связан с текстом песни, имеет другой размер, иную мелодию.
Иногда припев основан на повторе последнего слова строфы. Он придает песне определенную звучность:
Рубить, казнить комара,
Комара, мара, мара.
Рубить, казнить комара,
Комара, комара.
Четвертую группу детских песен составляют песенки-пере-гудки. Они, как правило, имеют стройный сюжет или содержат образные’, красочные описания. В отличие от считалок в них практически отсутствует заумь. Тематически они связаны с окружающей детей жизнью, в которой подчеркиваются сатирические и юмористические черты, обыгрываются комические ситуации. Для перегудок характерна четкость ритма, звучность рифмы, богатство приемов звукописи: