* * *
Домой мы добрались без приключений. Само собой, я показал напарнику засады, что я соорудил, заслужив еще несколько странных взглядов. Рассказал я и о принципе подвижной засады. Теперь бывший лейтенант мучительно думал, к какому роду войск я принадлежу и какой у меня опыт. Разумеется, я на сей счет я молчал.
Увидев мертвое пятно, Тарек бросил на меня быстрый взгляд, после чего сделал каменное лицо. Ручаюсь, что мысленно у него кое-что добавилось в картинку относительно моей личности.
Первое, что я отметил в доме: сияющая физиономия Сарата.
- Профес-ор, ты посмотри, какое качество граней! - радостно возопил он и осекся, узрев постороннее лицо.
- Грани я посмотрю после. Сарат, это Тарек-ит, наш инструктор по боевой подготовке. И мне, и тебе не повредит. Тарек, это Сарат-ир. Мой помощник в части кристаллов, он же обучал меня… всякому. У нас был трудный день…
- А ужин уже готов! - горделиво сообщил Сарат. - Ну, то, что я нашел из еды.
- … так что для начала подкрепимся, а потом…
Тут меня прерывал негромкий, даже деликатный стук в дверь.
Разведчик с плохой реакцией долго не живет. Тарек мангустом скользнул к двери и занял позицию, одновременно выхватив свой кинжал.
Я успел за то же время сделать много больше.
Разумеется, я тоже выскочил из-за стола, перехватив посох и приготовив удар по вертикали. Но также я успел мысленно изругать себя четырнадцатью словами, каждое из которых нелицеприятно описывало мои умственные способности, мысленно же произвести ненормативную оценку обстановки, ненормативно же оценить перспективы ее развития, а равно придумать план, после чего я сделал Сарату знак 'Брысь!' (в других системах сигналов он означает 'Пошел вон, тут и без сопливых скользко!') и вслух сказал:
- Входите.
Вошел староста, за которым нарисовалась моя целительница при большой корзине, укрытой полотном.
Мы с Тареком дружно переглянулись. Я глазами приказал сержанту убрать кинжал, сам опустил посох и перевел взгляд на Сарата. Тот испуганно округлил глаза и выдал почти классическую фразу:
- Я не виноват! Они сами пришли!
В другой обстановке я бы рассмеялся, но сейчас веселиться почему-то не хотелось.
Я указал на лавку, нейтрально-вежливым тоном предложил садиться и вопросительно уставился на старосту. Тот солидно откашлялся и начал речь:
- Мы… да… В общем, это моя дочка обнаружила…
Выходит, это его дочь. Можно было догадаться.
- …что вы, значит, тута живете…
А ведь правду писали в умных книгах: дети - самые лучшие контрразведчики. Только она ведь не дите - скорее, подросток. Впрочем, из всех вторичных половых признаков заметна одна лишь юбка.
- …вот хочет она, стал-быть, к вам на работу…
Какая, к чертовой прабабушке, работа?!
- примерно сказать, прибрать там, потом еще сготовить, ну и ежели чего, так и подлечить - она в травах очень даже вполне понимает…
На подставу девчонка не похожа. Но вот связываться с этой недокрасоткой ох как неохота. Ведь выходит, мы все тут в опасности - и она, значит, тоже. А мне-то она ничего плохого не сделала - скорее наоборот.
- …а вы, так сказать, клятву должную дадите, как положено. Ну, о плате сговоримся. А что вы тут в доме делаете - нас то не касается.
Молчание. Мы все втроем пытаемся переварить вводную.
- А Кири ловить мышей будет, - вдруг подала голос девица.
На миг у меня перед глазами встала жутковатая картина: младшая сестричка моей целительницы бегает у нас по дому на четвереньках и ловит мышей. К счастью, Тарек меня отвлек, спросив нейтральным голосом:
- А кто это - Кири?
Вместо ответа девица откинула полотно на корзине. Оттуда выглянула симпатичная мордочка, а я в очередной раз понял, что являюсь дураком непроходимым. Но так мне и надо. Головой думать следует, вот что. Когда мне сказали: 'Небольшой зверь (и показали руками нечто размером с кошку), живет в доме, ловит мышей, играет с детьми', то я мысленно и перевел это как 'кошка'. Но сейчас на меня смотрела блестящими круглыми глазками и смешно шевелила усиками самая натуральная норка.
А ведь точно, подумал я, говорили мне друзья-биолухи, что норка была бы чудным домашним зверьком: и привязчива, и понятлива, мышей охотно ловит, одна с ней беда - запашок от нее, того-с, больно крепок. В моем старом мире этот вопрос решался хирургом, который удалял анальные железы, а здесь я запаха от зверушки не чую - или запах слаб, или нос туп. Правда, эта норка не похожа на привычных мне - шубка не коричневая и не палевая, а скорее темно-серая. Впрочем, выглядит этот зам по мышам очень недурно. Против Кири я бы не возражал, но вот приложение к ней…
Тем временем зверек каплей ртути выскользнул из корзины и единым духом взобрался на руки к хозяйке. Та посмотрела на животинку таким любящим взглядом, что всем присутствующим сразу стало ясна картина их взаимоотношений.
Надо было принимать решение.
- О какой клятве идет речь? - вопрос я адресовал Сарату, поскольку именно он, похоже, был наиболее опытен в таких вопросах.
- Клятва стандартная, - отвечал тот без раздумий, - отличия бывают лишь в деталях. Обычно работодатель клянется должным образом платить без задержек, а также кормить (если об этом договорились), также в клятву включается пункт о том, чтобы хозяин работника - или там работницу - не обижал действием, иногда еще насчет одежды включают положение. Работник, со своей стороны, обязуется не обижать хозяина словом и действием, не портить имущество, выполнять обязанности по перечню. Само собою, перечень обязанностей входит в клятву. Маг заверяет клятву.
Вот это попадалово. Мало того, что у нас маг не работающий, так если бы даже был работающий, на меня все равно не подействует. Сарат бросает на меня самые красноречивые взгляды.
- Клятву дать мы можем, - медленно произношу я, - но сперва я хотел бы задать несколько вопросов. Как тебя зовут?
- Ирина-ма, уважаемый, - робко пискнула девица.
- Кто еще в деревне помимо тебя и отца знает, где мы живем?
- Никто, все этого места очень боятся.
- Почему же ты не испугалась?
- Я (румянец) видела, как вы сюда шли (румянец прибавляется). И потом, я заметила: маленькие ростки травы пробились на мертвой земле. И муравьи по ней ходят.
Ну да, девчонка травница, ей положено иметь глаз-алмаз. Плохо то, что и другие могут заметить.
- Это ты сама захотела пойти ко мне на службу, или отец сообразил?
Долгое молчание. Потом еле слышное:
- Это я.
- Почему?
- Вы хотя и маг, но не такой.
Может, это и хорошо, что она приняла меня за мага. Значит, и другие тоже могут так подумать.
- Чем именно я не такой?
- Вы неправильный.
Сейчас этот вопрос прояснять не следует, Ни к чему мне свидетель в виде старосты. Но потом я обязательно спрошу.
- Допустим. А он? - показываю на Сарата.
- Он только раньше был правильным, а теперь он неправильный. И потом, он служит вам.
Так, похоже, у девчонки глаз куда зорче, чем я думал. Прокачаем еще.
- А он? - жест в сторону сержанта.
- А он вовсе не маг. Но он работает на вас. А еще он не злой.
И этот вопрос тоже придется отложить, хотя Тарек так и подобрался. Натурально, любому взрослому мужчине не понравится, когда такая соплюшка просчитывает его на раз. Ничего, перетерпит. Тут подал голос староста - если шипение можно назвать голосом:
- Ведь говорил я тебе, дуре!..
Староста явно подавил желание высказать дочери все, что о ней думает, но тут уже стало интересно мне.
- Скажите, а почему вы полагаете вашу дочь дурой? Я за ней такого не заметил.
Может, староста и ничего бы не сказал без этого замечания, но тут его прорвало:
- Да ума у нее три сундука, вся в свою мать пошла, а все равно дура! Потому что не хватает этого самого ума не показывать себя умнее парней. Вот и получаю я: дочке уже 16 лет, а женихи все стороной обходят. И нечего ей у меня на шее висеть, не амулет, поди.
При этих словах я мысленно хихикнул [13]. Паранойя все же продолжала активно пинаться и ругаться нехорошими словами. Пришлось уступить.
- Ирина-ма, хорошо подумай. Твое дело здесь, наверное, будет не таким уж трудным и, вероятно, привычным. Но видеться с родителями будешь только с моего разрешения. Никаких походов за пределы мертвой земли! Подумай хорошенько, понравится ли тебе такое.
Эти слова я произнес максимально жестко. Кажется, девчушка прониклась. И все же с секундным колебанием решительно кивнула.
- Теперь вы, уважаемый староста.
Староста ощутимо вздрогнул.
- Вы здесь больше не появитесь. Ну разве что в случае самой крайней нужды. Если кто за вами проследит и узнает эту дорогу - мы трое очень обидимся. Если же вы расскажете кому о нашем существовании - мы обидимся еще больше. Что до вашей дочери - говорите всем, кто спросит, что она нашла место прислуги в небогатом купеческом доме. И только так.
Улыбка.
Отец и дочь почти одинаково переменились в лице. Но, по всем признакам, отец испугался куда больше.
- Мы здесь не занимаемся незаконными делами. Но у нас есть конкуренты. Если у них будет хоть какая возможность нас уничтожить - они пустят ее в ход.
Что есть чистая правда. А кто конкурирует - этого вам, ребята, знать не положено.
- Теперь клятва. Почтенный Сарат-ир, это ваше дело.
Почтенный был серьезен, как трезвый поп на похоронах. В руке у него был амулет - тот самый, с розовым кристаллом. Слова падали размеренно и даже торжественно: