В классе собрались все… Все, кто остался и мог передвигаться без самодвижущегося кресла. Помимо нас с СС таковых было еще три пилота. Выглядели все, как обычно… Точнее, старались выглядеть, как обычно. Такой «фестиваль», на котором мы «повеселились», не может пройти бесследно. Что-то сдвигается в душе Люди становятся иными. На них ложится печать. Они побывали в аду. Из ада выходят другими.
Талана оглядела наше поредевшее воинство и криво усмехнулась.
– Благодарю за службу выживших… Скорблю о павших. Пусть космос будет им наполнен светом, – произнесла она принятую в таких случаях фразу. – Лейтенант Кронбергшен, – кивнула она.
Я встал.
– Лейтенант Кронбергшен приказом адмирала Лармена назначен заместителем командира эскадрильи.
Я глядел на лица товарищей по оружию. На чьем-то мелькнуло неудовольствие и мимолетная зависть. Кто-то кивнул удовлетворенно. Все эти тщеславие, мелкая зависть, карьерные достижения и провалы не стоили ничего. Они казались микроскопическими после пережитого.
– Думаю, никто не сомневается, что лейтенант получил повышение заслуженно… Лейтенант Рутгерт, вы против?
– Никак нет, – легко вскочил с места Рутгерт – высокий, подвижный, идеально тренированный спортсмен, отличный парень… и никчемный пилот, держащийся в бою мертвой хваткой за своего ведущего и боящийся оглядеться вокруг, будто опасаясь сразу сыграть в ящик. – Лейтенант и вы… Вы спасли эсминец…
Похоже, весь флот только и судачит об этом.
– Думаю, это преувеличение, – ответила Талана, сдвинув брови. – Но доля истины есть… Официальная часть закончена, содруги. Немного расслабьтесь.
Она уселась в кресло лицом к аудитории, пробежала тонкими крепкими пальцами по контактному листу компа. Воздух сгустился, часть матово-белой стены за ее спиной растворилась. Появилась серая планета, вокруг замерли точки. Это был план битвы за Токсану.
– Я не скажу, что на этом «фестивале» мы выступили из рук вон плохо, – произнесла она. – Но…
Она махнула рукой, и схема пришла в движение, демонстрируя бой в убыстренном темпе. Ярко-зелеными огоньками сияли наши истребители.
– Мы проиграли, – заключила она. – Из-за чего?
– Неудачный выход из супервакуума, – подал голос лейтенант Толнак Пама. – Мы сразу были лишены инициативы.
– Невыгодная позиция, – кивнула Талана. – Перевес сил на стороне противника… Старая песня.
– Но ведь так и было, – подал голос капитан третьего класса Лин Торг.
– Да, было именно так… Мы летели на курорт, где все перед нами обязаны разложиться в нужной нам позиции… или позе…
По классу прошел смешок.
_ Это война, – вбивала гвозди Талана так, как она умела. – И пилот должен рассчитывать всегда на худшее… Посмотрите…
Картина боя вернулась к началу.
– А если бы так…
Звено наше начало двигаться несколько иначе. И расстановка сил незначительно, но менялась.
– Мы имели возможность действовать так, – произнесла Талана.
– И все равно проиграли бы кампанию, – возразил лейтенант Рук.
– Если бы другие не делали ошибок, мы бы могли выиграть, – процедила она.
– Это бой, капитан, – сказал Лин Торг. – В бою нет оптимума.
– Нет… Наш коэффицент оптимума в лучшем случае сорок. У меркан – в среднем семьдесят.
Коэффицент оптимума показывает, насколько действия боевого подразделения приближены к идеальным.
– Если на уровне соединений стратегически и тактически мы даже превосходим меркан, то тактика на уровне звено – эскадрилья серьезно уступает, – Талана говорила вещи, о которых все знают, но говорить не принято.
– Правильно, – кивнул капитан Лин Торг. – У них воюют клоны, специально созданные для такой работенки. У нас – обычные люди.
– Кто обычные люди, капитан? – уставилась на него Талана.