Рай. Эскизы декораций В. Маяковского к "Мистерии-буфф". 1918 г
Чтобы сократить сон и успеть вовремя откликнуться плакатом на очередное событие, под голову клал полено. Почему же он работал на революцию, которую позже осудил? Потому что не считал, что эта революция – дело только Ленина и его соратников.
Не Ленину стихумиленный.
В бою
славлю миллионы,
вижу миллионы, миллионы пою. (2: 152)
Он не был бы поэтом-историософом мирового масштаба, если бы не попытался "расколдовать" духовный смысл Октябрьского переворота. Когда солдаты и матросы шли на Зимний дворец (где заседало правительство Керенского), распевая частушку Маяковского "Ешь ананасы, / рябчиков жуй! / День твой последний / приходит, / буржуй!", поэт еще не мог сказать, что будет "п о с л е буржуев".
"Мистерия-буфф", строго говоря, держалась не на одной "оси" – переосмысленной метафоре библейского всемирного потопа, но и на по-маяковски истолкованной второй "оси" – метафоре дантовской "Божественной комедии": восхождения в Рай через Ад и Чистилище. Маяковский совместил Библию и Данте, пропустив совмещенное через очищающий огонь Русской революции. Поэт сделал это легко, непринужденно, так, что читатель и зритель воспринимают это совмещение как само собой разумеющееся и единственно приемлемым образом объясняющее всемирно-исторический смысл Октябрьского миро-трясения. "Мистерия-буфф" была первой пьесой Октябрьской революции. Как раешник, как народный балаган, она была поставлена Всеволодом Мейерхольдом по принципам придуманной им биомеханики, сочетающей театр с цирком. Перегородка, отделяющая сцену от зрительного зала, была отброшена, так что вся публика могла принимать в спектакле участие.
Маяковский знал, что сравнение Октября с потопом вызвало негодование Ленина, но поэт настаивал на своем. Пьеса была и политической, и философской, и теологической, по-новому трактующей классовые и национальные противоречия, по-новому обличающей пороки демократии, по-новому изображающей снятие "отчуждения" и разоблачающей бутафорский характер теологического Рая. Что же происходило на ковчеге?
В трюм были загнаны "семь пар нечистых": булочник, швея, шофер, рудокоп, плотник, батрак, слуга, сапожник, трубочист, фонарщик, рыбак, прачка, кузнец, охотник, а "чистые" (абиссинский негус, индийский раджа, турецкий паша, русский купчина, китаец, упитанный перс, толстый француз, австралиец с женой, поп, офицер-немец, офицер-итальянец, американец, студент) расположились на палубах. "Чистые" посмеивались над "нечистыми", пока брюхо от голода не подвело. Тогда вспомнили о "нечистых". Позвали их на палубу, те наловили рыбы, поджарили ее, булочники испекли сдобные хлеба. Но всю снедь присвоили себе "чистые" после свержения царя (негуса) и провозглашения свободы, равенства и братства.
Рудокоп возмущался:
Раньше жрал один рот, а теперь обжирают
ротой?
Республика-то оказалась тот же царь, да
только сторотый.
Один из "чистых" – рудокопу:
Чего кипятитесь?
Обещали и делим поровну:
одному – бублик, другому – дырку от бублика.
Это и есть демократическая республика. (2: 204)
Свергнув "демократов" (пока лишь в пьесе Маяковского), "нечистые" пробиваются в Рай. Пока победители решают, как им жить дальше, к ним на ковчег поднимается Человек.
Параграф пятый
Новая Нагорная проповедь
На ковчег поднимается шедший по воде, как по суху – нет, не Христос, а самый обыкновенный человек (Маяковский, конечно). Он произносит новую Нагорную проповедь.
Араратов ждете?
Араратов нету.
Никаких.
Приснились во сне.
А если
гора не идет к Магомету,
то и черт с ней!
Не о рае Христовом ору я вам,
где постнички лижут чаи без сахару.
Я о настоящих земных небесах ору.
Судите сами: Христово небо ль,
евангелистов голодное небо ли?
В раю моем залы ломит мебель,
услуг электрических покой фешенебелен.
Там сладкий труд не мозолит руки,
работа розой цветет на ладони. (2: 211)
(Таким представлял себе труд в коммунистическом обществе Шарль Фурье.)
Здесь век корпит огородника опыт -
стеклянный настил, навозная насыпь,
а у меня
на корнях укропа
шесть раз в году росли ананасы б.
………………………………………..
Мой рай для всех,
кроме нищих духом,
от постов великих вспухших с луну.
Легче верблюду пролезть сквозь иголье ухо,
чем ко мне такому слону.
Ко мне -
кто всадил спокойно нож
и пошел от вражьего тела с песнею!
Иди, непростивший!
Ты первый вхож
в царствие мое небесное. (2: 212)
Что это – пересмотр Нагорной проповеди Христа? Нет, скорее, коррективы, продиктованные обстоятельствами нового времени. Арарат, конечно, есть. Гора стояла и стоит. И Мартирос Сарьян возвращает ее, отторгнутую Турцией, на родину – в Армению, на своих ностальгирующих полотнах.
Если в "новой Нагорной." Маяковский "врет" про "Арараты", то лишь для того, чтобы отвлечь от постфактной цели, на которую, кстати говоря, Господь не указывал. Цель другая: цель тринадцатого апостола (а ведь это был он) – привести ковчег к Раю Земли. И это совпадает с замыслом Христа. "Рай, где постнички лижут чаи без сахара" – это, разумеется, рай идеологического Христа, а не Сына Божьего. Маяковский и не скрывает этого: "Я о настоящих земных небесах ору". Христос снял проклятие с человеческого труда, каким заклеймил труд Его Отец, ибо труд был рабский, обрекающий на борьбу с природой – матерью Адама. А труд, который, преобразуя природу, преобразуется сам, есть сладкий труд, что не мозолит руки, труд, о коем мечтали еще первые христиане. Христос сказал: "Блаженны нищие духом, ибо их есть Царствие Небесное". Маяковский не понял этой заповеди Блаженства, как и миллионы кроме него. А эта заповедь сугубо христианская, предъявляющая трудно исполнимые и даже суровые требования к человеку. Речь идет не о нищих духом, а о сильных духом, о тех состоятельных христианах, которые одной силой своего духа могут отказаться от богатства и стать бедняками, нищими, которые более, чем богатые, угодны Богу. Маяковский отвергает заповедь Христа о непротивлении злу насилием. Ее Лев Толстой считал важнейшей в учении Иисуса Христа до тех пор, пока не убедился в том, что только насильственным сопротивлением народа можно прекратить правительственный террор. Да и сам Христос не исключал насилия над закоренелыми грешниками, над врагами обездоленных, которые беззащитны, как дети, и особенно над врагами детей. Об этом-то и говорит Человек из ХХХ в. Тринадцатый апостол остается верным духу, а не букве заповедей Иисуса Христа.
Работяги просят, чтобы "самый обыкновенный человек", который нарисовал перед ними картину не церковного постного рая, а рая блаженного труда, "вел туда, где он, обетованный".
Ч е л о в е к
Где?
На пророков перестаньте пялить око,
взорвите все, что чтили и чтут.
И она, обетованная, окажется под боком -
вот тут!
Конец.
Слово за вами. Я нем. (2: 213)
Он исчезает. Но каждый работяга чувствует его в себе. И земля обетованная действительно оказывается под боком – эта та самая земля, которая для них до революции была адом, где они терпели гнет богачей, и только потому, что поверили в райскую загробную жизнь, в буржуазную демократию как верную дорогу к ней. Тогда хозяевами всех вещей, созданных ими, были капиталисты. А теперь капиталистов не стало. А вещи-то застоялись без рабочих рук, и рабочие руки истосковались по станкам и машинам. Теперь нет никого, отделяющего вещи от их творцов. Отчуждение снято. До "нечистых" дошло, что теперь они собственными усилиями достигли настоящего Рая – коммуны – "рая земли", который предрекали Исаия, Рабле, Лермонтов и Маяковский. Радость всеобщую всех трудяг выразил
Б а т р а к (хмелея)
Товарищи вещи,
знаете, что?
Давольно судьбу пытать.
Давайте, мы будем вас делать,
а вы нас питать.
А хозяин навяжется – не выпустим живьем!
Заживем?В с е
Заживем!
Заживем! (2: 238)
Пьеса "Мистерия-буфф" была написана в августе 1917 г. – к первой годовщине Октября. И, несмотря на то, что она была построена на метафоре второго всемирного потопа, она на этот раз не вызвала возражений Ленина. Премьера в постановке Мейерхольда и Маяковского состоялась 7 ноября 1918 г За два дня до премьеры А.В. Луначарский выступил в газете "Петроградская правда" со статьей о предстоящем спектакле, назвав "Мистерию-буфф" "единственной пьесой, которая задумана под влиянием нашей революции и потому носит на себе ее печать, задорную, дерзкую, мажорную, вызывающую".