Мальчики спасают девочку от грозы (Вечера на Карповке. Чтение для маленьких детей. СПб.: изд. М.О. Вольфа, 1861). Телесная близость оправдана родственными связями детей и опасной ситуацией
В изданиях для девиц велась решительная борьба с телесной красотой. Маленькая Маргарита обращается к матери с просьбой: "Любезная маменька, пожалуйте, уверьте меня, что я хороша: я бы так желала походить на вас". Невинная просьба дочери оказывается испытанием для матери. "Госпожа Гаррель могла бы весьма легко удовлетворить тщеславию своей дочери, потому что в эту минуту физиономия Маргариты украсилась детской миловидностию, всегда прельщающею глаза нежной матери". Но разумная мать постаралась заглушить в девочке пагубное тщеславие. "Не думая вовсе огорчаться тем, что ты не хороша, я даже иногда тому радуюсь. По крайней мере, говорю я сама себе, дочь моя будет стараться обладать качествами и талантами, которые заставят полюбить ее. Болезнь или малейшее несчастие легко уничтожает красоту, и с чем останешься ты тогда?" Мать критически оценивает внешние данные и мимику дочери. "В тот день, когда ты полюбишь ученье, глаза твои получат восхитительную живость. Судя по твоему рту, подумаешь, что ты беспрестанно дуешься. За все замечания, которые я тебе делаю, ты вытягиваешь губы и обезобразываешь дурным расположением духа выражение твоего лица, которое от природы довольно приятно".
Другие авторы, например графиня де Сегюр (Ростопчина), отказывали маленьким кокеткам в пригожести. "Соня была кокетка; она любила хорошо одеваться и любила, чтобы ее находили хорошенькою. А между тем она вовсе не была хороша: у ней было полное, свежее лицо, всегда веселое; красивые серые глаза, вздернутый, толстый нос, большой рот, который становился еще больше, когда она смеялась, и гладкие светло-русые волосы, коротко обрезанные, как у мальчика". Читатель может не согласиться с автором: Соня очень мила. Но родители предпочитают говорить девочке о том, что она нехороша собой, одевают дочь в нарочито неизящную одежду: перкалевое платье, простые чулки, черные башмаки и никаких шляп и перчаток. Все попытки девочки украсить себя кончаются плачевно. Соня слышала, как все восхищаются белокурыми волосами ее подруги Камиллы. Желая заиметь такие же красивые волосы, девочка решила вымыть голову под водосточной трубой – волосы встали дыбом. Еще одна выдумка Сони – ровно и красиво подстричь брови – девочка лишилась бровей. Вывод родителей суров: "Вот что значит быть кокеткой! Желая быть красивее, ты, душечка, изуродовала себя". Проявляя строгость к попыткам героини повести украсить себя, писательница следовала наставлениям собственной матери – страстной католички и суровой блюстительницы нравов. От этих наставлений более всего страдали внучки писательницы: дочери сына Андрея, женатого на поэтессе Евдокии Сушковой. Бабушка Ростопчина была недовольна воспитанием своих московских внучек и обличала девочек в распущенности.
Детские писатели находили различные способы наказать девочек, склонных к кокетству. "У Зины мордочка была очень красивая; она любила смотреть на себя в зеркало, а когда купалась, смотрела даже в воду". Упав однажды в воду, девочка "испортила себе лицо". Старший брат с легкой насмешкой утешает сестру: "Это не беда, брат Зина, что лицо не стало так красиво, как было. Главное в том, чтобы душа была красива и в полном порядке". Комические катастрофы, происходящие с юными кокетками, – излюбленная тема юмористических изданий для детей. Их героини оказываются вымазанными краской, в рваных платьях, грязными и чумазыми, они неудачно падают и летят вверх тормашками (шутки над представительницами слабого пола веселили взрослых скрытой эротикой и намеками на непристойные ситуации).
В художественных произведениях юных кокеток настигали серьезные болезни. Один из распространенных сюжетов – потеря привлекательности в результате заболевания оспой, что случалось довольно часто в XVIII–XIX веках. Но не реалистическими деталями, а противопоставлением кокетки и скромницы был важен этот сюжет. Болезни выпадают на долю тех девиц, которые, подобно легкомысленной Машиньке, любят часто смотреться в зеркало.
Все Машинькою любовались,
Прекрасна Машинька была,
Уста улыбкой украшались,
Кудрями волосы по плечам расстилались,
И розою она цвела.
"Как ангел ты мила". Так Маше говорили;
Она привыкла к похвалам;
К ней скоро гордость приманили;
В ней самолюбие росло не по летам;
Она других уж презирала,
О красоте своей мечтала.
Дурных привыкла охуждать;
Почти от самого рассвета
Заботилась у туалета,
Какой наряд к лицу прибрать.
Когда девочка заболела оспой, то "нетерпеливою рукой срывала язвушки" – так нетерпелось ей вернуть красоту. Ее история окончилась печально: Машинька "умерла к весней своей, / Никто и не жалел о ней". Зато рассудительная младшая сестра, пусть и не блиставшая красотой, заслужила семейное счастье:
Среди семейственного круга,
Составив счастие супруга,
Блаженство то нашла,
Которого она достойною была.
Авторы детских книг избегали хвалебных оценок внешности героинь. О красоте юной барышни читатель узнавал, как правило, из оценок других героев. Нередко красоту героинь по достоинству оценивали их братья. Герой повести Ю. Гуро так описывает свою десятилетнюю сестру: "Большие голубые глаза ее опушены черными ресницами. Когда она плачет, на концах этих ресниц слезы остаются словно жемчужины. Нос у нее небольшой и немного вздернутый. Черные волосы ее вьются сами собой. <…>…у нее маленький рот и маленькая ножка; кожа белая, руки и ноги небольшие, как раз в половину моих. Сестра моя прелестна, даже когда делает гримасу, хотя, правду сказать, с ней этой встречается редко. Она очень весела, поет словно птичка и смеется почти постоянно, а между тем рассудительная девочка". К достоинствам внешности девочки относятся маленький рост и полнота, у нее по-кукольному тонкие ножки и крохотные ручки. Интонация умиления детским телом господствовала в модных журналах. Издатели подчеркивали телесные прелести юных моделей, даже если речь шла о совсем маленьких девочках. "Этот фасон лифа очень хорош для шести или семилетней девочки, оставляя шейку открытою и грациозно округляя плечики – широкий рукав кокетливо обнаруживает пухленькую ручку ребенка". Издательницы журнала "Час досуга" потрафляли матерям, желающим "разнообразить туалет своих живых куколок". По их мнению, "такое кокетство им вполне простительно: их куколки так милы и грациозны в каждом наряде". В публикациях раздела "Модная одежда" сходство ребенка с куколкой – высшая похвала для родительницы, а назидательные статьи обличали таких матерей. Таким образом, модный дискурс решительно расходился с назидательным.