– Без начала, без конца, а не Бог. Кольцо (Даль, 1956, т. 2, с. 150). Ср. в Библии: "Я есмь Альфа и Омега, начало и конец, говорит Господь, Который есть и был и грядёт Вседержитель" (Откр. 1:8);
– Стучит, бренчит, вертится, страху Божьего не боится. Мельница (Даль, 1956, т. 1, с. 134). Ср. в Библии: "И был страх Божий на всех царствах земных, когда они услышали, что Сам Господь воевал против врагов Израиля" (2Пар. 20:29).
Животные:
– Родился, не крестился; умер, не спасся, а Христа носил. Осёл (Даль, 1956, т. 2, с. 695). Ср. в Библии: "На другой день множество народа, пришедшего на праздник, услышавши, что Иисус идёт в Иерусалим, взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь
Израилев! Иисус же, найдя молодого осла, сел на него, как написано: "Не бойся, дщерь Сионова! се, Царь твой грядёт, сидя на молодом осле"" (Иоан. 12:12–15).
Люди:
– Родился, не крестился, а умер и не живёт. Лотова жена (Даль, 1956, т. 2, с. 191). Ср. в Библии: "И пролил Господь на Содом и Гоморру дождём серу и огонь от Господа с неба, и ниспроверг города сии, и всю окрестность сию, и всех жителей городов сих, и произрастения земли. Жена же Лотова оглянулась позади его, и стала соляным столпом" (Быт. 19:24–26).
Загадка может относиться только к одному объекту или одновременно к нескольким: Не родился, а помер (Адам); родился, а не помирал (Илия); помер, не погнил (Лотова жена) (Даль, 1956, т. 3, с. 273) либо иметь более одного варианта ответа: Не родился, а умер (Адам или Ева) (Даль, 1956, т. 4, с. 9), что создаёт дополнительные трудности в разгадывании.
В загадках так же, как и в пословицах и поговорках, фраза обычно ритмически организована и может быть оформлена рифмами: Помер Адам – ни Богу, ни нам, ни душа на небо, ни кости в землю. Разбитый горшок (Даль, 1956, т. 1, с. 5). При этом для рифмовки широко используются глагольные окончания: Стучит, бренчит, верти́тся, страху Божьего не боится. Мельница (Даль, 1956, т. 1, с. 134).
Приведём ещё один пример малого фольклорного жанра, называемого заклички. Они относятся к календарному фольклору и исторически восходят к ритуальным заклинаниям-обращениям к силам природы и языческим богам. С приходом христианства этот жанр не исчез, а, утратив со временем свою ритуальную функцию, превратился в элемент детского фольклора и стал использоваться для обращений к библейским персонажам.
Вспомним одного из них, а именно некоего Лазаря, брата Марфы и Марии, жившего со своими сёстрами у подножия горы Елеонской в Вифании. С ним связано библейское выражение воскресение [воскрешение] Лазаря из евангельского рассказа о его жизни и смерти. Иисус хорошо знал и любил это семейство. Лазарь был воскрешён Иисусом на четвёртый день после своей смерти, что, несомненно, было одним из величайших чудес, совершённых Спасителем. Вот как повествует об этом евангелист Иоанн: "Иисус же, опять скорбя внутренно, приходит ко гробу. То была пещера, и камень лежал на ней. Иисус говорит: отнимите камень. Сестра умершего, Марфа, говорит Ему: Господи! уже смердит; ибо четыре дня, как он во гробе. Иисус говорит ей: не сказал ли Я тебе, что, если будешь веровать, увидишь славу Божию? Итак, отняли камень от пещеры, где лежал умерший. Иисус же возвел очи к небу и сказал: Отче! благодарю Тебя, что Ты услышал Меня; Я и знал, что Ты всегда услышишь Меня; но сказал сие для народа, здесь стоящего, чтобы поверили, что Ты послал Меня. Сказав это, Он воззвал громким голосом: Лазарь! иди вон. И вышел умерший, обвитый по рукам и ногам погребальными пеленами, и лицо его обвязано было платком. Иисус говорит им: развяжите его, пусть идёт" (Иоан. 11:38–44).
Воскрешение Лазаря произошло в субботу, накануне входа Господня в Иерусалим, когда народ, выйдя навстречу Иисусу с пальмовыми ветвями в руках, восторженно приветствовал и славил Его (см. Иоан. 12:12–14). Этот день в православной традиции называется Вербным воскресеньем и отмечается как двунадесятый праздник, т. е. один из двенадцати главных праздников православной церкви. А предшествующая ему суббота названа Лазаревой субботой и празднуется в воспоминание о чуде воскрешения Лазаря.
Именно в Лазареву субботу дети закликали: Лазарь, Лазарь, приди нашего киселя есть (Даль, 1956, т. 1, с. 178). С этим днём связана ещё одна народная поговорка, сохранившаяся в "Толковом словаре" В.И. Даля: "Накануне вербного воскресенья Св. Лазарь за вербой лазил" (там же).
Итак, лексикографические труды В.И. Даля помогли нам приоткрыть богатый мир русского фольклора, связанного с библейской тематикой. Как мы убедились, религиозной стороне жизни русского народа не были чужды ни юмор, ни остроумие, ни глубина проникновения в суть библейской мудрости.
Конечно, большинство из приведённых здесь выражений не являются общеупотребительными, а относятся к территориальным диалектам, однако прекрасно уже то, что В.И. Даль сохранил для нас эти драгоценные жемчужины народного творчества. И я очень надеюсь, что со временем, пусть медленно, постепенно, они вновь начнут проникать в народную речь.
Вертеп и народная драма
Несколько слов необходимо сказать и о тех библейских сюжетах и темах, которые нашли отражение в народных театральных представлениях.
На Западе издавна существовали духовно-театральные обряды, посвящённые Рождеству Христову и связанным с ним событиям. Это были кукольные представления, которые у разных народов назывались по-разному: по-немецки Christschau (Криштшау), по-польски Szopka (шопка – от нем. Schoppen – ‘хлев’ или ‘сарай’), по-белорусски Бешлейка (от Betleem – Вифлеем – город, где родился Спаситель), по-украински и по-русски – Вертеп, что означает ‘пещера, хлев для скота’, т. е. то место, где появился на свет младенец Иисус (см. Некрылова, Гусев, 1983, с. 31–32, 44; Соколов, 1941, с. 375; Русское народное поэтическое творчество, 1954, с. 395–396).
В России вертеп первоначально появился в юго-западной её части, по-видимому, в XVIII в. (см. Франко, 1906), почти одновременно с польской шопкой, и проник на российские территории из Малороссии (Украины), где его бытование уже во второй половине XVII в. документально подтверждено (см. Русское народное поэтическое творчество, 1954, с. 395). В Белоруссии вертеп (бетлейка) появился в 1830-х годах.
Вертепные представления состояли из двух чётко разделённых действ: религиозно-библейского и реалистически-бытового, комического. Это разделение подчёркивалось и поддерживалось самим устройством вертепной сцены, которая представляла собой небольшой деревянный ящик или домик в два яруса: в верхней части разыгрывались серьёзные (духовные) сцены, в нижней – комические бытовые. Движение кукол шло по линиям прорезей, сделанных в полу ящика. Перед сценой устраивалась галерейка, скрывающая щель, по которой двигались куклы. Вертепщик-кукольник, скрытый от зрителей, с помощью проволок приводил кукол в движение и сам говорил за них, изменяя голос сообразно роли.
В первой части вертепного представления разыгрывались библейские сюжеты: известие о рождении Спасителя, поклонение Ему волхвов (или пастухов), избиение Иродом младенцев, плач Рахили, смерть Ирода, которого дьявол тащит в ад. Затем действие переходило на нижний ярус. Участниками комических интермедий были традиционные персонажи: мужик, солдаты, цыган, поляк, еврей, дьяк, школяр, казак-запорожец (последний в белорусской бетлейке иногда заменялся полицейским-взяточником) и др. Позже, в XIX в., возник так называемый "живой вертеп", в котором тот же спектакль разыгрывался не куклами, а людьми – бурсаками, ремесленниками, отставными солдатами и др.
Вертепная рождественская драма оказала значительное влияние на репертуар и стилистику народного театра. Среди пьес, получивших повсеместное распространение в России, следует отметить народную драму "Царь Максимильян", появившуюся в первой половине XVIII в. В ней рассказывается о конфликте между царём-язычником Максимильяном и его сыном Адольфом, который отказывается отречься от веры христианской и поклониться "кумирским" богам. За это царь Максимильян велит казнить своего сына.
Народная драма "Царь Максимильян" зафиксирована в сравнительно небольшом количестве текстов (около 30), причём это были довольно поздние записи (последняя четверть XIX в.). Однако тематика пьесы благодаря её широкому распространению по всей России, а также по Украине и Белоруссии была представлена в многочисленных вариантах и контаминациях. Так, значительный отпечаток на эту пьесу наложили фольклорные традиции Украины, в частности широкое бытование там вертепа: произошло слияние рождественской драмы с "Царём Максимильяном". Новая, объединённая пьеса называется "Трон" и начинается со сцены избиения Иродом младенцев.
Таким образом, именно чрезвычайная популярность "Царя Максимильяна" привела к его необычайной вариативности, что позволяет "говорить о каждом новом тексте как о вполне самостоятельном произведении народной драматургии" (Русское народное поэтическое творчество, 1954, с. 404).