О произведении
Роман "Приключения Гекльберри Финна" примыкает к написанным девятью годами ранее "Приключениям Тома Сойера" (1876), где автор поразительно правдиво раскрыл психологию подростка. Мальчишеское бунтарство Тома Сойера противопоставлено в романе реалистически выписанному, исполненному "местного колорита" фону – тихой сонной жизни провинциального городка Санкт-Петербург (читай: Ганнибал) и всему миру взрослых обывателей с его сковывающими, неестественными нормами поведения, религиозным ханжеством и чрезмерным пиететом к материальному преуспеянию, которое мыслится как единственный критерий ценности человеческой личности.
На общепринятые нормы и законы взрослого мира Твен сумел взглянуть незамутненным еще восприятием героя-подростка, развенчав тем самым ложные авторитеты. Это твеновское открытие стало затем традицией литературы США, которую развивают многие писатели XX века.
В "Приключениях Гекльберри Финна" то же время, а частично и место действия, те же герои: "Вы про меня ничего не знаете, если не читали книжки под названием "Приключения Тома Сойера", но это не беда. Эту книжку написал мистер Марк Твен и, в общем, не очень наврал. Кое-что он присочинил, но, в общем, не так уж наврал. Это ничего. Я еще не видал таких людей, чтобы совсем не врали, кроме тети Полли и вдовы, да разве еще Мери. Про тетю Полли – это Тому Сойеру она тетя, – про Мери и вдову Дуглас рассказывается в этой самой книжке, и там почти все правда, только кое-где приврано, – я уже про это говорил".
Том и Гек – американские мальчишки из городка предвоенных времен на берегу реки. Они типичны и вместе с тем каждый из них неповторимо своеобразен. В Томе в большей степени чувствуется маленький американец. Ребяческая мечтательность сочетается в нем с практицизмом, чувство товарищества – с честолюбием. Но при этом главное в его натуре – искренность и непосредственность.
Характер Гека сложнее. Тяжелая жизненная школа научила его скептицизму, воспитала здравый смысл и цепкое чувство реальности. В то же время в нем есть черты, идущие вразрез с американским прагматизмом и американской действительностью того времени в целом, – презрение к материальному преуспеянию и независимость:
...мы с Томом нашли деньги, зарытые грабителями в пещере, и разбогатели. ... Ну, судья Тэчер все это взял и положил в банк, и каждый божий день мы стали получать по доллару прибыли, и так круглый год – не знаю, кто может такую уйму истратить! Вдова Дуглас усыновила меня и пообещала, что будет меня воспитывать, только мне у нее в доме жилось неважно: уж очень она донимала всякими порядками и приличиями – просто невозможно было терпеть. В конце концов я взял и смылся. Надел опять свои старые лохмотья, залез в ту же бочку из-под сахара и сижу, радуюсь вольному житью.
Именно эти качества делают Гека изгоем в глазах обывателей, ибо свидетельствуют о его изначальном неприятии общепризнанных канонов. В Геке выразилась бунтарская сторона самого М. Твена. Несмотря на всю конкретность этих образов, они имеют и универсальный, вневременной аспект. Критики не случайно усматривают в мечтателе Томе и здравомыслящем Геке одно из воплощений "вечной пары" Сервантеса – Дон Кихота и Санчо Пансу.
По сравнению с первой частью дилогии ("Приключения Тома Сойера") роман "Приключения Гекльберри Финна" обнаруживает более зрелую позицию автора, охватывает все стороны человеческого опыта и имеет более глубокий обобщающий смысл. Чисто художественная эволюция писателя столь же очевидна. Стиль Твена, уже вполне сформировавшийся в "Приключениях Тома Сойера" как один из лучших в американской словесности, легкий, острый и чуткий к диалектным нюансам, теперь перешел в новое качество.
Писатель вернулся здесь к своей излюбленной и многократно апробированной форме повествования от первого лица и сделал героем-рассказчиком не Тома, мальчика из буржуазной семьи, а Гека – бездомного бродяжку, дитя народа. Это имело двойной эффект. Во-первых, мастерски воспроизведенный, крепкий и колоритный, истинно народный язык, которым написана книга, придает картине американской жизни особую пластическую выразительность, создает впечатление разговора "без посредника" – как будто собственным голосом заговорила о себе сама Америка. Во-вторых же, это позволило полнее и глубже раскрыть характер героя, лишь бегло очерченный в "Приключениях Тома Сойера", показать становление его личности.
Ум Гека свободен от романтических клише, а характер сформирован реальностью. У него нет никаких внешних показных добродетелей, зато он обладает всеми существенными достоинствами. Природа дала ему твердое верное сердце, открытое всем униженным и отвергающее наглую силу, в чем бы она ни выражалась. Он бежит от свирепого отца-пьяницы, который насильно увел Гека от вдовы:
И вот как-то весной он выследил меня, поймал и увез в лодке мили за три вверх по реке, а там переправился на ту сторону в таком месте, где берег был лесистый и жилья совсем не было, кроме старой бревенчатой хибарки в самой чаще леса, так что и найти ее было невозможно, если не знать, где она стоит. Он меня не отпускал ни на минуту, и удрать не было никакой возможности. Жили мы в этой старой хибарке, и он всегда запирал на ночь дверь, а ключ клал себе под голову.... Но мало-помалу старик повадился драться палкой; вот этого я уж не стерпел. Я был весь в рубцах. И дома ему больше не сиделось: уедет, бывало, а меня запрет. Один раз он запер меня, а сам уехал и не возвращался три дня. Такая была тоска!.. Мне что-то стало страшно, и я решил, что как-никак, а надо удирать.
Чтобы отец не искал его, Гек надумал инсценировать собственную смерть:
Я взял топор и взломал дверь, причем постарался изрубить ее посильнее; принес поросенка, подтащил его поближе к столу, разрубил ему горло и положил его на землю, чтобы вытекала кровь.... Ну, потом я взял старый мешок, наложил в него больших камней, сколько мог снести, и поволок его от убитого поросенка к дверям, а потом по лесу к реке и бросил в воду; он пошел ко дну и скрылся из виду. Сразу было видно, что здесь что-то тащили по земле.
Поросенка Гек тоже выбрасывает в реку, но ниже по течению.
Напоследок я вырвал у себя клок волос, хорошенько намочил топор в крови, прилепил волосы к лезвию и зашвырнул топор в угол. ... Я сказал себе: они пойдут по следу мешка с камнями до берега, потом начнут искать мое тело в реке.... Скоро им это надоест, и они перестанут обо мне думать. Вот и хорошо, а я буду жить там, где мне захочется. Остров Джексона мне вполне подходит, я этот остров хорошо знаю, и там никогда никого не бывает. А по ночам можно будет переправляться в город: пошатаюсь там и подтибрю, что мне нужно. Остров Джексона – самое для меня подходящее место.
Гек обладает чувством внутренней независимости, заставляющим его бежать и от довольства и комфорта вдовы Дуглас, к которой он мог бы вернуться, в широкий грозный мир. Его свободолюбие – это неприятие ханжества, мещанского благополучия и узаконенной лжи. Гек вспоминает:
...она одела меня во все новое, так что я только и знал, что потел и целый день ходил как связанный. ... К ужину вдова звонила в колокол, и тут уж никак нельзя было опаздывать – непременно приходи вовремя. А сядешь за стол – никак йельзя сразу приниматься за еду: надо подождать, пока вдова не нагнет голову и не поворчит немножко над едой, хотя еда была, в общем, неплохая...
В первый же день после ужина вдова достала толстую книгу и начала читать мне про Моисея в тростниках, а я просто разрывался от любопытства – до того хотелось узнать, чем дело кончится; как вдруг она проговорилась, что этот самый Моисей давным-давно помер, и мне сразу стало неинтересно – плевать я хотел на покойников. Скоро мне захотелось курить, и я спросил разрешения у вдовы. Но она не позволила; ... носится со своим Моисеем, когда он ей даже не родня – да и вообще кому он нужен, если давным-давно помер, сами понимаете, – а меня ругает за то, что я курю, а ведь в этом хоть какой-нибудь смысл есть. А сама небось нюхает табак – это ничего, ей-то можно. Ее сестра, мисс Уотсон ... стала проповедовать насчет преисподней, а я возьми да и скажи, что хорошо бы туда попасть. Она просто взбеленилась, а я ничего плохого и не думал, лишь бы удрать куда-нибудь – до того мне у них надоело, а куда – все равно.... Всего тяжелей было приучиться жить в доме и спать на кровати; до наступления холодов я все-таки иной раз удирал на волю и спал в лесу и это было вроде отдыха. Старое житье мне было больше по вкусу...
По сравнению с "Приключениями Тома Сойера" в характере Гека появляется новое, весьма значительное свойство – гражданское мужество. С первых же глав Твен делает Гека активным участником социального конфликта. Он защитник и укрыватель беглого раба. Причем, спасая Джима от работорговцев, он рискует потерять собственную свободу. Но Твен подчеркивает, что потребность борьбы за свободу Джима так же органично присуща Геку, как и ненависть ко всему, что стесняет его самого. "Обещал – не выдам. Честное индейское, не выдам! Пускай меня все назовут подлым аболиционистом, пускай презирают за это – наплевать! Я никому не скажу..." – клянется Гек негру Джиму. Пусть не вполне осознанная борьба героя за общественную справедливость придает его бунтарству гораздо более глубокий, чем в "Приключениях Тома Сойера", социальный смысл.
Характер Гека дан в развитии, и это развитие убедительно мотивированно. Гек вырос на Юге, где рабовладение накладывает свою печать на мышление любого белого: