Какой русский не мечтает увидеть Париж, заглянуть в самое его нутро и открыть что-то важное для своей жизни? Почему этот город словно фантом притягивает сердце всякого творческого человека? В чем его тайна? Может быть, в характере обитателей? Париж живет в полном симбиозе со своими жителями - весело, деловито, чуть суетливо, богемно, игнорируя окурки на тротуарах, как говорят парижане, "нон шалан". Он древен и по-юношески молод. Многоликий, он поражает кокетством и интеллектуальностью, чопорной буржуазностью и богемной фривольностью, беспощадной деловитостью и ликующим артистизмом, безукоризненным классическим стилем и блёсточно-люрексовой восточной суетой - все зависит лишь от округа, в который забредешь.
Побродить по городу, понаблюдать за повседневной жизнью современных парижан и предлагает автор книги, писательница и журналист Ольга Семенова.
Содержание:
Семенова О. Ю. Повседневная жизнь современного Парижа 1
Вступление 1
Глава первая КАМНИ ПАРИЖА 3
Глава вторая КОНСЬЕРЖИ 7
Глава третья МЕТРО, МАШИНЫ И ВЕЛОСИПЕДЫ 8
Глава четвертая РАБОТА 10
Глава пятая СИМФОНИЯ ЕДЫ 13
Глава шестая СЕМЬЯ 17
Глава седьмая ДЕТИ 20
Глава восьмая ВЫХОДНЫЕ И КАНИКУЛЫ 23
Глава девятая ПРАЗДНИКИ 27
Глава десятая НОЧНАЯ ЖИЗНЬ 28
Глава одиннадцатая ОБ ОДИНОЧЕСТВЕ, РАВНОДУШИИ, СОБАКАХ И ДОМАХ ПРЕСТАРЕЛЫХ 31
Глава двенадцатая БУДЬТЕ ЗДОРОВЫ 33
Глава тринадцатая ТЕРАКТЫ 36
Глава четырнадцатая ПАРИЖСКАЯ ЗНАТЬ 38
Глава пятнадцатая КЛОШАРЫ 40
Глава шестнадцатая КИТАЙСКИЙ ПАРИЖ 42
Глава семнадцатая МУСУЛЬМАНСКИЙ ПАРИЖ 45
Глава восемнадцатая ЧЕРНОКОЖИЙ ПАРИЖ 49
Глава девятнадцатая РУССКИЙ ПАРИЖ 52
Глава двадцатая ЕВРЕЙСКИЙ ПАРИЖ 58
Глава двадцать первая ПАРИЖСКИЕ ЯНКИ И БРИТАНЦЫ 60
Глава двадцать вторая ПРЕДМЕСТЬЯ 62
Глава двадцать третья КРИМИНАЛЬНЫЙ ПАРИЖ 65
Глава двадцать четвертая ПОЛИЦИЯ 69
Глава двадцать пятая О ВЛАСТИ 71
Глава двадцать шестая НЕМНОГО О ЗВЕЗДАХ 75
Вместо эпилога 81
ИЛЛЮСТРАЦИИ 82
Примечания 83
Семенова О. Ю. Повседневная жизнь современного Парижа
Моей маме
Вступление
Жизнь - это Париж, Париж - это жизнь!
Из дневника Марии Башкирцевой. 1873 год
Впервые я оказалась в Париже подростком, в обманчиво-близком 1980 году. Произошло это, как и все хорошее в моей тогдашней жизни, благодаря папе. Он был собственным корреспондентом "Литературной газеты" в Западной Европе, ездил с пишущей машинкой и неизменным диктофончиком из страны в страну, а базировался в ФРГ. После сонного бюргерского благополучия предместья Бонна, где мы жили, сверкавший огнями реклам, кинотеатров и кабаре Париж (недаром его называют Город-Свет) меня поразил. Той августовской ночью мы шли по Елисейским Полям в густой толпе туристов, - парижан в этот жаркий месяц в городе почти не остается, - а со всех сторон тревожно вспыхивали неоновым, красным, зеленым витрины и вывески. Тогда я впервые, несмотря на то что отец был рядом, ощутила свою малость. От широкой авеню отходили десятки улиц, впереди, во мраке, загадочно шумели листвой высокие деревья сада Тюильри, сбоку возносилась к освещенным луной облакам Эйфелева башня, под узорчатыми мостами текла темная, как нефть, широкая Сена, а с плакатов кинотеатров "Гомон" смотрела на мир всезнающе-печальными рысьими глазами бессменная голландская героиня очередной "Эмманюэль" Сильвия Кристель - в плетеном кресле, коротковолосая, хрупкая, не представлявшая, что через пару десятков лет ждут ее бедность, одиночество и тяжелая болезнь…
Спать мы пошли на улицу Вашингтон, в старую квартиру восьмидесятилетней подруги моей бабушки Натальи Петровны Кончаловской - Джульетты Форштрем, чей портрет кисти П. П. Кончаловского хранится в Третьяковской галерее. Дочь шведа, владельца московской шоколадной фабрики, ставшей после революции "Красным Октябрем", она выросла в России, в начале 1920-х уехала с родителями во Францию и вышла замуж за внука президента Франции Сади Карно - Пьера Кюниссе-Карно. Я, помню, удивлялась музейной пропыленности этого высокопотолочного жилища, маленькому кухонному окошечку, выходившему на мрачный внутренний дворик, потемневшей от времени допотопной ванне на коротеньких изогнутых ножках, огромному количеству пробирок в старом шкафу Джульетты. Их использовал для химических опытов горячо ею любимый муж, и вдова хранила эти мутные стекляшки, как реликвию, долгие годы после его смерти. Джульетта вообще ничего не меняла, и я тогда не могла знать, что очень часто старые одинокие парижанки доживают по четверть века в неотремонтированных квартирах, скользя забытыми родными и смертью тенями за отяжелевшими от пыли гардинами. А утром я удивлялась кокетливой говорливости консьержки, залитой солнцем и продуваемой горячим сухим ветром площади Пирамид перед Лувром, музею Родена с его огромным садом (надо же, центр Парижа - и вековые деревья на гигантских газонах, и клумбы с неистово цветущими розами), колдовским книжным лавкам русских букинистов, где отец, по-бабелевски плотоядно разглядывая корешки книг, покупал запрещенных у нас Бердяева и Розанова. Все то первое путешествие прошло под знаком удивления, настолько Париж не походил на другие европейские и российские города. За первым путешествием через несколько лет последовали второе, третье, а потом сложилось так, что я в этом городе и поселилась. Прошли годы, мои дети - парижане, да и я нет-нет, а ловлю себя на том, что Город-Свет знаю лучше, чем стремительно (как прогоревший шпион меняет явки) сменившую названия улиц Первопрестольную. Но удивление не проходит. Так удивляются любимому человеку, неожиданно открывая в нем новые прекрасные черты. Древность и модерн сочетаются в самом посещаемом городе мира с редкой гармонией. В Латинском квартале, на настоящей римской арене, возведенной в I веке до н. э. и помнящей гладиаторов, няни прогуливают неуклюжих карапузов и пузатенькие парижские пенсионеры со склеротическими прожилками на румяных щеках азартно играют в национальную французскую игру "петанк". Железные шарики с глухим позвякиванием падают во влажный песок арены, старички оживленно переговариваются, всплескивают руками, поправляют кепочки. В 3-м и 4-м округах, на узеньких улочках еще стоят дома XV века с чуть наклоненными вперед фасадами, пересеченными почерневшими от времени балками, все в точном соответствии со строительным искусством Средневековья. А квартиры в них отремонтированы и оборудованы по последнему слову техники. В округах от 1-го до 7-го не редкость здания XVII–XVIII веков с подвалами XIII века - строители использовали старые фундаменты. Потолки в них низки, как в подземельях гоблинов, стены из узеньких коричневых кирпичей холодны на ощупь. Подвалы разделены на маленькие погребки, распределенные между владельцами квартир. Парижане эти погребки ценят и часто используют для хранения вина. Есть в Париже и настоящие термы, где больше тысячи лет назад сильные мира сего со знанием дела мылись, парились и предавались беседам. Увидев термы в 1180 году, средневековый поэт Жан де Отевиль восхищенно написал: "..Дворец королевский, чьи стены возносятся к небу, а фундамент касается царства мертвых!" Сейчас об этом сравнительно небольшом здании такого никто не скажет, зато каждый школьник знает его - здесь обустроен музей Средневековья. Площадь Звезды с сумасшедшими машинами, кажется, несущимися прямо друг на друга, но в следующее мгновение благополучно разъезжающимися по отходящим лучами двенадцати авеню, существовала еще в XVIII веке. Тогда она была большой лесной поляной с разбегающимися от нее тропинками, любимыми охотниками. Когда город разросся, ее лишь включили в его орбиту и, сто лет спустя, поставили в центре Триумфальную арку…